Недавняя катастрофа уравняла представителей всех классов и сословий. Богатые стали бедными и бродят по лагерю в Ноб-Хилле в грязных сапогах и вонючей одежде под стать нищим на городских улицах. И большинство из них одеты по моде самого популярного на сегодняшний день дизайнера – «Красного Креста».
Миссис Джеймс Шелдон носит широкие рабочие штаны и фланелевую рубашку, а мисс Бесси Осмосс топает по грязи на банкет в бесплатной столовой ради деликатесного супа из консервов. А ее путь украшают носки и прочие предметы гардероба, которые считается неприличным упоминать в светском обществе, развешанные после стирки сохнуть на веревках, натянутых от одного палаточного шеста до другого. После ужина сливки Сан-Франциско теперь не посещают танцы, а сидят вокруг костров под стать своим досточтимым прадедам, что добывали в земле состояния и строили на них дома, от которых теперь остались только груды обломков. Земля дала, земля забрала…
Пока одни надрываются в поте лица, расчищая город, другие занимаются любовью. Городские власти удивляются возросшему количеству заявок на получение брачных свидетельств, и невозможно завернуть за угол и не наткнуться на очередное объявление о помолвке. Несчастье и разруха – лучшие афродизиаки! Некоторым так не терпится связать себя узами, что они не желают дожидаться открытия церквей (потому что опасаются, что на их восстановление уйдет больше девяти месяцев).
Автором, безусловно, был Альфонс Бандерснитч. Хотя я поняла бы это и без подписи. Я узнала стиль Данте Ларосы, его сарказм. Он был жив! И только теперь, убедившись в этом, я осознала, как боялась обратного. Я вспомнила, как он сидел рядом со мной в первый раз в «Коппас», курил сигарету, а его темные глаза, казалось, просвечивали меня насквозь, как рентген: «Вы не трусиха, мисс Кимбл». Я вспомнила нашу встречу и разговор на балу у Андерсонов: «Я нахожу вас загадочной… В вашей истории мне многое остается непонятным, если только…» Лароса не закончил эту фразу. Я так и не узнала, что он имел в виду. А теперь мне подумалось: «Неужели он подозревал, что в игре Салливанов я – не участница, а жертва?»
«Возможно, тебе просто хочется так думать. Будь умной», – напомнил мне голос разума. Я ведь так наверняка и не знала – друг ли мне Данте Лароса?
И сначала я должна была посетить лагерь в Ноб-Хилле.
Идти туда мне было опасно. Я это понимала. Голди узнала бы меня в любом наряде. Но Шин была с Салливанами, когда я видела ее в последний раз. Может, она все еще оставалась с ними? Так что наведаться в лагерь мне следовало.
По правде говоря, Шин была не только поводом, но и оправданием для моего похода в лагерь. Мне очень хотелось посмотреть на людей, которые меня уничтожили. Мне хотелось насладиться их страданиями. Да, мне нужна была Шин. Но каковы были шансы на то, что она все еще у них работала? После такого?
«Да! Сначала, визит в Ноб-Хилл, а потом… Данте Лароса, независимо от того, найду ли я Шин или нет». Наконец-то мои планы пришли в движение. Возбуждение, предвкушение и страх ускоряли мои шаги, пока я шла в свой старый район. Ветер дул мне в лицо, туман застил видимость; сквозь его пелену то тут, то там проступали опаленные деревья и заросли кустарников, каким-то чудом избежавшие огня. Но уже заметны были признаки возвращения к жизни – бесплатные столовые, пункты оказания помощи пострадавшим, примитивные хибары, наспех строившиеся повсюду, где было место. На многих деревянных вывесках огонь выел отдельные буквы: «Горчий кофе», «Чай и сэнвичи», «Кондиерская». Но никого это не волновало. А на одной вывеске я прочитала «Кафе Брауна: выпейте чашку кофе и отдохните. У нас одна беда на всех». Отряды рабочих трудились не покладая рук. Солдаты выкрикивали приказы, а изнуренные и с виду голодные лошади тащили телеги, доверху груженные строительными материалами, вещами и продуктами.
Самый прямой путь в Ноб-Хилл лежал через Чайнатаун. До сих пор ходить туда строго воспрещалось. И то, что я там увидела, привело меня в глубочайшее изумление. Район выглядел так, словно туда и не заглядывали рабочие отряды. Улицы были настолько завалены обломками, что мне пришлось сильно петлять, обходя их. В рытвинах и ямах стояла вода, загрязненная илом и пеплом. А еще запах – не типичная для Чайнатауна ароматная смесь благовоний, сандалового дерева и рыбы. Нет! Мне в ноздри снова ударил запах смерти и тлена: под завалами все еще находились тела.
И китайцев было на удивление мало. То ли им еще не разрешили возвратиться в город, то ли они сами решили не возвращаться. Но люди, попадавшиеся мне на пути, выглядели чужаками в этом районе. Женщины в юбках и блузках (некоторые даже в своих лучших воскресных нарядах), в шляпах и накидках. Мужчины в костюмах. Меня окружали белые мужчины и женщины, на вид под стать тем, кого я встречала на светских раутах. Мне было небезопасно находиться в таком обществе. И что это общество делало в Чайнатауне? Сначала я подумала, что они искали тела погибших. Но потом сообразила: они мародерствовали! Эти люди с лопатами и граблями в руках атаковали завалы. И они были слишком сосредоточены на откапывании ценностей, слишком заняты, чтобы обращать на меня внимание. Во всех кварталах я наблюдала одинаковую картину: все яростно орудовали лопатами под охраной вооруженных телохранителей, и то тут, то там раздавались одни и те же крики: «Давай здесь попробуем! Тут еще никто не рыл!»
Несколько китайцев, блуждавших по улицам, выглядели потрясенными и беспомощными. Некоторые, оцепенев, наблюдали за тем, как разграбляли их дома и лавки. Белые люди уносили мешки и корзины с расплавленной бронзой и фарфором, и их никто не останавливал. Хотя еще несколько дней назад таких мародеров пристреливали. Мой взгляд упал на молодую женщину в юбке, заляпанной сажей и золой. Со скребком в правой руке она энергично отбрасывала в сторону обломки и осколки левой рукой.
– Глянь, Эльзи, глянь! – подняла кладоискательница обожженную тарелку.
Эльзи, стоявшая над ней, на самой вершине «кургана», взвизгнула от восхищения:
– О, повезло тебе!
– Я смогу получить за это три доллара, как ты думаешь?
– Думаю, сможешь. Именно обожженные вещи сейчас в цене.
Позади меня кто-то крикнул:
– Смотрите! Зловонные катакомбы Порока!
Обернувшись на полные ужаса охи и вздохи, я увидела группу людей, петлявших между руинами. Экскурсию проводил молодой человек с запачканным лицом; он драматично жестикулировал и говорил достаточно громко, чтобы заглушить лопаты и скребки мародеров:
– Туннели проходили здесь. Вы можете их увидеть, если подойдете ближе. Осторожней, мисс! Не подходите слишком близко! Я не могу вам гарантировать безопасность. Неизвестно, что там внутри еще осталось. Но раньше тут был потайной вход в Адскую бездну. Подземный город разветвлялся на множество кварталов. Мы до сих пор не знаем их площадь и глубину залегания. Некоторые считают, что город уходил пол землю аж на три этажа. А сейчас, если вы пойдете за мной, я покажу вам печально известный опиумный притон Чайнатауна.
Голос гида заглох – он увел группу по заваленному обломками и мусором проходу, прежде, наверное, бывшему улицей. Теперь понять, что там было раньше, не представлялось возможным.
