– Мэй Кимбл, – без колебаний ответила я.
– А откуда вы?
– Родилась и выросла в Нью-Йорке. Но последние несколько месяцев провела в Сан-Франциско, проживая у своих родственников.
Это был мой шанс! Доктор должен был понять по моим ответам, что я – не сумасшедшая.
– У Салливанов?
Я кивнула:
– Увы, меня предали самым гнусным образом!
– Мне сказали, что вы страдаете деменцией, мисс Кимбл, и столкнули с лестницы тетю.
– Я не знаю, кто вам такое сказал…
– Ваша мать тоже страдала деменцией, так? Как и ваша тетя?
Подавив желание вспылить, я постаралась ответить как можно спокойнее:
– Моя тетя страдала от настойки опиума, а моя…
– Вы приехали в Сан-Франциско, чтобы служить компаньонкой при вашей кузине?
– Компаньонкой?
– Вы думали иначе?
– Я даже не слышала об этом. Я думала, что стала полноправным членом этой семьи, после кончины матушки. Я не знала, что унаследовала от отца состояние. Салливаны скрывали это от меня. Намеренно. Это все их жестокий план с целью завладеть моим наследством.
До сих пор доктор слушал вежливо, но теперь его глаза блеснули.
– Ну, конечно, – произнес он и, повернувшись к тем двоим, что привезли меня в приют, добавил: – Спасибо. Вы можете оставить ее у меня и миссис Донаган. Передайте мистеру Салливану – все, как и ожидалось.
Мои конвоиры ушли. Женщина с каштановыми волосами закрыла за ними дверь. И я, обрадовавшись их уходу, снова заговорила:
– Я совсем не такая, какой меня выставляют. Вы же должны это видеть! Я не убивала тетю. Они хотят заполучить мои деньги. Все их слова – одна сплошная ложь. Пожалуйста, доктор!
Он постучал пальцами по бумагам, которые передал ему мой конвоир:
– Мы окружим вас заботой, мисс Кимбл. Это счастье, когда дядя так печется о своей племяннице! Вам повезло. Не будь у вас такого дяди, вы находились бы сейчас под стражей в полиции. И… кто знает, что могло бы там случиться с вами…
– Я не причастна к смерти тети, – не на шутку встревожившись, повторила я. – Они все спланировали. С самого начала. Им нужны мои деньги. Пожалуйста, поверьте мне! – Заметив промелькнувшее в глазах доктора сочувствие, я слегка взбодрилась и добавила: – Если вы позволите мне поговорить с адвокатом, все вскоре прояснится.
Улыбнувшись, доктор Мэдисон встал.
– Давайте не думать об этом сейчас, ладно? Сейчас наша задача – поправить ваше здоровье, – он указал на ждавшую у двери женщину. – Это миссис Донаган, сестра-хозяйка нашего приюта. Она покажет вам вашу комнату.
Миссис Донаган взяла меня под локоть:
– Пойдемте, мисс Кимбл.
– Доктор Мэдисон, пожалуйста! Вы не можете думать, что мне здесь место. Мой отец из нью-йоркской элиты. Дядя знает…
– Мисс Кимбл! – повысила голос сестра-хозяйка.
– Следуйте за мисс Донаган, мисс Кимбл, – посоветовал доктор.
– Нет! – Я вырвалась из ее цепких тисков. – Нет! Говорю вам: мне здесь не место! Они вам лгут!
Миссис Донаган тяжело выдохнула:
– Мисс Кимбл, лучше вам спокойно пойти со мной.
Я попыталась взять себя в руки:
– Я не сумасшедшая…
– Конечно нет, – утешающе молвила миссис Донаган, и хотя мне послышалась в ее словах снисходительность, я уцепилась за них – настолько отчаялась, что мне кто-то поверит. – Но мы поговорим об этом позже, – добавила сестра-хозяйка. – А сейчас пойдемте со мной.
– Я никуда не пойду, – уперлась я, прекрасно понимая, что похожу на упрямого ребенка, но будучи не в силах ничего с собою поделать.
– Мне позвать помощников? – спросил доктор Мэдисон.
Миссис Донаган посмотрела на меня:
– Ну, мисс Кимбл? Как мы поступим?
В ее голосе зазвучала сталь, на лице доктора я увидела решительность. И поняла: что выбора у меня нет. Продолжая упираться, я сделаю себе только хуже. В их глазах я выглядела сумасшедшей, как заклеймил меня дядя.
– Я пойду.
Лицо миссис Донаган снова просветлело:
– Вот и славно. Вам у нас будет очень хорошо, мисс. И мы с вами поладим. Уверяю вас!
«Ладно, – подумала я. – Ночь я здесь перетерплю. Все равно я не спала почти двое суток, изнуренная и зареванная. А завтра – отдохнув – я снова вступлю в бой. Одна ночь меня не убьет».
Миссис Донаган довела меня по холлу до темной крашеной лестницы и жестом указала подниматься наверх, впереди нее. На втором этаже она процедила:
– Направо, голубушка.
Тускло освещенный коридор уперся в общую спальню с десятком кроватей. Большинство из них занимали женщины – одетые и полураздетые. Некоторые безучастно смотрели прямо перед собой, в пространство. Одна женщина глядела на зарешеченное окно. Другая билась головой о стену. Третья беспомощно всхлипывала. А еще одна, сидя на полу, восклицала: «Будь настороже! Будь настороже! Будь начеку. Я тебе говорю!»
Женщина, сидевшая на своей кровати и заплетавшая волосы в дюжину тощих косичек, протяжно – словно ее речь была замедлена – выговорила:
– Заткнись, Милли.
– Они схватят тебя первой, тупая сука! – выпалила в ответ Милли и плюнула на ковер с пятнами грязи, обтрепанными кромками и загнувшимися уголками.
Я попятилась. Миссис Донаган толкнула меня вперед. От амбре в комнате мне едва не сделалось дурно: к запаху нечистот примешивались «ароматы» плесени, зловонной нестиранной одежды, немытой кожи и засаленных волос и миазмы дыхания и пота. Половицы под подошвами моих сапог застонали и продавились.
– Подождите… – вцепилась я руками в дверную притолоку. – Это не… Это не… Вы же не оставите меня здесь?
Нянечка, крупная зеленоглазая женщина, сидевшая за маленьким столом возле двери, вскинула глаза от игральных карт и рассмеялась:
– Ну что вы, мисс! Мы приготовили для вас роскошную комнату со всем у-доб-ства-ми и даже мятными конфетками!
– Будьте добрее, О’Рурк, – мягко пожурила ее миссис Донаган. – Как сегодня обстоят наши дела?
– Неплохо, – кивнула нянечка на женщину на полу: – Милли молчала целый час.
– О, это хорошо!
– А вот Коста опять опаздывает. Она должна была прийти еще десять минут назад.
– Я разыщу ее, как только закончу с этой, – сказала миссис Донаган. – Это мисс Мэй Кимбл. Деменция. Убила родную тетку.
– Что? Нет! – вскричала я.
Обе работницы приюта меня проигнорировали.
И в этот момент в комнату влетела – заправляя на бегу блузку и взбивая черные волосы – невысокая темноглазая нянечка.
