Окна и в этот раз были глухо зашторены. Пламя очень маленькой лампы отчаянно пыталось пробиться сквозь покрытое сажей стекло, выглядевшее так, словно никто не обращал на него внимания целый год. И снова у меня возникло ощущение удушающей замкнутости, изоляции и отчуждения от мира.
– За тобой следом шли? – спросила тетя, нащупывая набалдашник дверной ручки.
– Кто?
– Кто-нибудь. Тебя подслушивали?
Я нахмурилась.
– Нет. Нет, мы совершено одни.
Тетя открыла дверь, выглянула в коридор и снова затворила ее:
– Они не должны услышать, ты понимаешь? Они не должны прознать.
– О чем прознать? Что услышать? Как вы себя чувствуете, тетя Флоренс? Вам нездоровится? Может, я смогу вам чем-нибудь помочь?
– Ты не знаешь, что они сделают. – Тетя стремительно отошла от двери. – Я обещала Шарлотте, – сверкнули ее глаза.
– Моей матушке? – уцепилась я за единственные слова, которые поняла.
Тетя остановилась, повернулась ко мне и нахмурилась:
– Шарлотте.
– Да, Шарлотта – моя мама, – с облегчением молвила я.
Тетя засеменила к ближайшему креслу, и я поспешила помочь ей присесть.
– Шарлотта умерла, – пробормотала она.
– Да. – Возразить мне было нечего.
– Она попросила меня. – Тетя уставилась, как загипнотизированная, на тени от лампы, пляшущие на стене. – Она попросила меня позаботиться о ее ребенке.
Тетя моргнула, потерявшись в прошлом. Я была тем ребенком, только теперь же взрослая.
– Это было давно, тетя Флоренс. Матушка прислала вам другое письмо. Всего несколько месяцев назад. Вы помните? Это письмо… оно у вас здесь?
– Письмо… – пробормотала тетя. – Я ответила «Нет».
– Оно у вас? – повторила я свой вопрос. А потом подошла к ее бюро и осмотрела его крышку. Письма там не было, только вышитые салфеточки, пузырьки с лекарствами да шпильки для волос.
– Письмо здесь? – повернулась я к тете. Она ничего не ответила. И я расценила ее молчание как разрешение. Я была в отчаянии, буквально жаждала узнать хоть что-нибудь и… выдвинула первый ящик. Не успела я в него заглянуть, как тетя Флоренс закричала:
– Я сказала «Нет»! Я обещала и сделала. Я сказала «Нет!»
В смущении и страхе я бросилась к тете, дотронулась до ее руки, желая ее успокоить и пытаясь понять.
Но, похоже, мое прикосновение лишь усугубило ее страдание. Она привстала с кресла, стиснув мои руки тонкими, как когти, пальцами.
– Ты не понимаешь! Она мне доверяла! – Ногти тети впились в мои руки; она была сильнее, чем казалась с виду. – Тебе не следовало сюда приезжать. Я хочу, чтобы ты уехала домой. Уезжай домой!
Тетя бросила эти слова мне прямо в лицо. Ее глаза потемнели от гнева, отчаяния и ужаса. Мне показалось, что она могла поглотить меня одной силой желания, и она намеревалась это сделать. Не в силах обуздать нараставшую панику, я попятилась.
– Пожалуйста, тетя Флоренс! Пожалуйста!
Слишком громко… Я услышала свой собственный страх и отчаяние.
Дверь распахнулась. Шин подлетела к тете, обхватила ее за плечи, стараясь успокоить. А я почувствовала стыд, но вместе с ним и облегчение.
– Сейчас, сейчас, миссис Салливан. Я принесла вам лекарство. Вот так, сюда, – приговаривала Шин.
Тетя Флоренс позволила китаянке довести себя до кресла, опустилась в него и зарыдала.
– Сейчас, сейчас. – Шин достала из кармана настойку. А затем ее взгляд скользнул по все еще открытому ящику бюро. И по тому, как китаянка на меня посмотрела, я осознала: она поняла, что я сделала.
От ставшего обжигающим стыда я чуть не сгорела. И он же выгнал меня из тетиной комнаты. Я никогда не слышала такого разрывающего сердце плача! И не знала, что делать, как все исправить и как объяснить свое поведение дяде или кузине, когда Шин расскажет им, как я расстроила тетю, роясь в ее личных вещах. Словно в ответ на мои мысли на лестнице возникла Голди.
«Она же уезжала!» – вспомнила я.
– Вот и ты! – Вина, страх и беспокойство сделали меня чересчур сердечной. – Где ты была?
Голова Голди вздернулась, в глазах что-то блеснуло. Раздражение? Но кузина тут же заулыбалась, и странный блеск пропал.
– Ой, привет! – Теперь уже и голос кузины показался мне странно веселым.
– Где ты была? – повторила я свой вопрос.
– Я ездила за мороженым. Мне так сильно его захотелось! А тебя будить я не стала. Ты так крепко спала.
За мороженым? Как-то странно, Голди ведь отсутствовала несколько часов. Да и кто ездит за мороженым посреди ночи? И какие кондитеры работают в такое время?
Но лжи в лице Голди я не увидела. Да и сомневаться в себе у меня тоже было немало причин. Это шампанское, головная боль… Я действительно что-то слышала прошедшей ночью или это был только сон, как я сама тогда подумала?
– Что с мамой?
Плач тети Флоренс стал тише, но все еще был слышен.
– Извини меня. Я знаю – мне не следовало к ней заходить, но она так хотела поговорить со мной, и я…
– Тебя не надо было этого делать, Мэй! Я же тебе говорила, – ринулась вперед мимо меня Голди.
– С тетей сейчас Шин…
Я хотела зайти вслед за Голди в тетину комнату, но кузина буквально хлопнула дверью перед моим носом. Конечно, я это заслужила, кто бы спорил. Но мне все равно стало больно. Я услышала ее низкое разъяренное бормотание. Шин что-то ответила. Я представила, что могла рассказать Голди служанка, и это заставило меня унести ноги в свою спальню. Там я схватила альбом для эскизов, но карандаш завис в руке, а глаза лишь безучастно уставились на пустую страницу. У меня даже не получалось даже придумать, что нарисовать.
Довольно скоро дверь тетиной спальни открылась и закрылась, и на пороге моей спальни, которую я оставила открытой в смиренном ожидании, появилась кузина.
– Давай поговорим, Мэй, если ты не возражаешь.
В тоне Голди не было злости, и это принесло мне облегчение. Да и сама она не выглядела рассерженной, только уставшей. И признаться честно, половинка меня испытала удовлетворение от того, что внешний вид кузины все-таки мог пострадать. Тем не менее я приготовилась получить от нее нагоняй.
– Я очень сожалею, Голди! Поверь, все не так, как могло тебе показаться…
– Что она тебе сказала? – Переступив порог, кузина притворила за собой дверь.
– Я почти ничего не поняла. Тетя лепетала какую-то бессмыслицу.
Лишь одна ее фраза – «Я хочу, чтобы ты уехала…» – прозвучала совершенно логично.
– Ты сказала, что она хотела поговорить с тобой.
