– Ничего, – говорит Эван.
– Я заплачу при следующей встрече.
– Правда, это не важно. Увидимся в пятницу.
Через два дня, но кажется, что через целую вечность.
Он пытается открыть для меня дверь, но преграждает мне путь, приходится нырнуть под его руку, чтобы попасть на сиденье. На секунду мы оказываемся грудь к груди. Мой подбородок чуть выше его плеча: идеально для обнимашек. Возможно, он довольно низкий, или это я слишком высокая, но, когда я обнимаю Райана, никогда не знаю, куда девать голову.
Очередная эсэмэс, телефон дзинькает, смущая меня.
– Ладно, – говорю я через открытое окно. Дзинь. Еще одна. Поворачиваю ключ зажигания. – Я тебе напишу, – говорю я. Дзинь. – Свидания, – забываю сказать «до». Отъезжая, испытываю невообразимый стыд.
…Сырные палочки, чесночный хлеб, два вупипая, недоеденный гиро и пицца с грибами заполонили стол будки в конце зала «Афинской пиццы V»; Лайла что-то несет о драме между ее главными друзьями на «МайСпейс».
Когда я подошла к кинотеатру, они с Джошем уже были на месте. Райан не сказал, что они тоже будут. Мы с Лайлой хотели пойти на нового «Гарри Поттера», но, несмотря на удивленное восклицание Джоша, что «у Гермионы появились сиськи», в конце концов мы пошли на «Час пик 3».
Пока на экране взрывались машины и препирались Крис Такер с Джеки Чаном, я вышла в туалет, пытаясь поймать связь, что в кинотеатре практически невозможно. Если это та Анна, с которой моя прабабушка познакомилась в Берлине, я должна узнать, что собой представляла Анна Андерсон. Нахожу подтверждение наших догадок: Андерсон вытащили из берлинского канала 27 февраля 1920 года. Кратко о ней: большую часть жизни провела в больницах; некоторые ей верили, некоторые ее ненавидели; после смерти доказали, что она врала. Получается, Франциска Шанцковская, притворяясь Анной Ростовой, познакомилась с Анастасией Романовой, которая притворялась Анной Хаасе, потом сама притворилась Анастасией, потом прославилась как Анна Андерсон. Мне стало так грустно, что я решила просто вернуться в кино.
Однако я нашла одну интересную цитату и записала на обороте билета в кино ручкой, позаимствованной у продавца попкорна. Цитата великой княжны Ольги Александровны, сестры Николая и тети Анастасии. Ольга встретилась с Андерсон один раз и сказала следующее: «Мой разум не позволяет мне поверить, что это Анастасия, но сердцем я чувствую, что это она». Годами позже Ольга отказалась от этого мнения, но я понимаю, почему она так сказала.
В «Афинской пицце V», пока я размышляю о билете в заднем кармане моих шорт, Лайла меняет тему.
– А мне кажется, Адам Левин намного горячее. Согласна? – спрашивает она меня, пожевывая трубочку.
– Намного. – Кажется, Адам Левин – солист Maroon 5, но я не уверена.
– Ну, вы не подумайте, Джастин, конечно, тоже ничего, просто… у него волосы какие-то…
– лобковые, – говорит Джош и заливается смехом, а Лайла кидает в него кусочек чесночного хлеба.
Моя социальная батарейка быстро садится. Не удивлюсь, если у меня на лбу уже мигает красная лампочка.
– Зато поют оба классно, – говорит Лайла, покручивая свою трубочку. – Так тупо, что на выпускном отказались включать «Makes Me Wonder». Можно подумать, мы в жизни плохих слов не слышим, блин. – Она прищуривается. – Джесс, ты там была?
– У Райана тогда было соревнование.
Если честно, я была бы только рада обменять выпускной на пятисотый просмотр «Зачарованной Эллы» с Кэти. Оказавшись в туалете кинотеатра, я поняла, что больше так не могу. я ей написала: «Как там постановка?». Ее односложный ответ: «Хорошо». Не знаю, можно ли назвать это прогрессом, и не знаю, хочу ли я, чтобы прогресс был.
Лайла наклоняет голову.
– Рай, Изабель была на выпускном?
Не понимаю, как в логической цепочке Лайлы за мной идет сестра Райана, она же прекрасно знает, что тех, кто ходил на выпускной из девятого класса, можно пересчитать по пальцам. Иззи не водится с кем-то, кроме близких друзей. Мы с Гриффином, можно сказать, перестали дружить, но Райан с сестрой не ладили никогда. Они полные противоположности. Когда я прихожу к ним домой, вижу ее очень редко. Райан обитает в подвале, сестра – на верхнем этаже; таков уговор. Но мне нравится Иззи, когда я встречаю ее в школе – как правило, с одной и той же парой девочек, таких же маленьких и очкастых, как она, – я всегда приветливо машу рукой.
– Нет. Иззи лохушка. – Райан фыркает в ответ на вопрос Лайлы, складывает кусок пиццы пополам и засовывает его в рот.
– Неправда, – говорю я.
Райан хмурится.
– Еще как правда. У нее всего две подруги. Черт, да она только и делает, что читает свои тупые романы про вампиров и печет кексы.
Джош хихикает.
– Эй, мне нравятся «Сумерки», – протестует Лайла.
– Ее день рождения – самая депрессивная тусовка, что я видел: Иззи и две девчонки из маткружка, все измазанные кремом от прыщей, смотрят диснеевские фильмы.
У меня краснеют щеки.
– Может, она и не королева тусовки, но некоторые больше ценят качество, а не количество, когда речь идет о друзьях.
Я будто сбросила бомбу. Лайла перестала грызть трубочку и круглыми глазами посмотрела на Райана, а теперь смотрит на меня с отвисшей челюстью.
– Это твоя сестра, – продолжаю я. – Может, тебе стоит за нее заступаться, а не принижать.
Райан хмурится сильнее.
– Ты все время говоришь гадости про Гриффина.
– Это другое. Он придурок.
– А Изабель ботан.
– А почему быть ботаном плохо? Может, ботаны бывают классные. Может, они счастливее.
У меня в голове стучит, кровь бьет в ушах. Не знаю, почему я так злюсь.
Лайла с Джошем переводят взгляд с меня на Райана и обратно. Райан поднимает руки, будто на него нацелили пистолет.
– Эй, чувак, прости, не знал, что вы с Изадурой лучшие подружки.
На губах Лайлы вырисовывается слабая улыбка, я понимаю, что она ждет, как я сейчас взорвусь, опрокину стол, как какой-то Кинг-Конг, закачу скандал. Для нее это развлечение, новая история для всех «Бетти».
– я не «чувак», – бормочу я. – И мы не «лучшие подружки». Мне просто не нравится, когда ты так преувеличиваешь. – Волна гнева отошла обратно в море, оставив после себя лишь песчаный берег стыда. – Изабель классная. Она просто… тихая.
Убираю жирный грибочек с тарелки.
– Простите, что подняла эту тему, – бормочет Лайла себе под нос.
Джош указывает на последний кусок чесночного хлеба:
– Кто-то его будет?..
– И что это было?
Райан припарковал «блейзер» у соседского дома. Его жильцы старенькие и будто бы вечно спят, так что это отличное укромное место, чтобы целоваться. Но сегодня целоваться не будем.
