Опускаю стекло и подзываю малого.
– Прогуливаешь? – спрашиваю чисто ради завязки беседы.
– Ну… я это… ты Еве не говори только.
– Без проблем. Садись, подкину, куда надо.
– Серьезно?
Пацан огибает машину и прыгает в салон, накидывая ремень безопасности.
– Серьезно. Но ты мне за это кое в чем поможешь.
– В чем?
То, что придется выдавать информацию, малого вообще не напрягает. Он обшаривает глазами обшивку салона с очень заинтересованным видом.
– Расскажи, что любит твоя сестра.
– Орать и нудить.
– Я про вкусы.
– Ты знаешь вот это место? – показывает фотку рестика с геометкой из инсты. – Говорят, туда сложно попасть.
– Допустим.
– У меня девушка хочет туда сходить. К чему клоню, улавливаешь?
– Улавливаю. Говоришь, не рассказывать сестре, что ты прогуливаешь?
– Ева любит ромашки, триллеры, кофе, где много сливок и карамели, паназиатские рестораны и терпеть не может тебя.
– Понял.
– Меня до Площади Восстания подкинешь?
– Без проблем. Пристегнись.
Отвожу Савку к метро и сразу еду в офис.
Руслан уже ждет в переговорной. Пока один. Можно сказать, я вовремя, потому что следом заходят руководители отделов.
Совещание начинается еще до того, как все расселись. Рус в своей экспрессивной манере начинает навешивать всем люлей.
Я мало вникаю в его речевые обороты, да и мысли сегодня немного далеки от работы. Снова проверяю телефон, все еще надеясь, что Ева что-нибудь напишет, но нет. Засовываю смартфон обратно в карман джинсов, отвлекаясь на вид города из окна.
– Ты чего ворон сегодня считаешь? Марк! – Рус ударяет ладонью по столу, привлекая мое внимание.
– Тебе показалось.
– Если мне что-то кажется, значит, не кажется. Соберись. На кону большие деньги.
– Я понял, – перевожу взгляд на таблицу роста прибыли, выведенную на экран за спиной дяди. Откидываюсь башкой на кресельный подголовник, покачиваясь из стороны в сторону, отталкиваясь ступнями от пола. На телефон падает сообщение. Внутренние блокировки не срабатывают. Вера в то, что это Ева, лидирует, и я, как слегка пришибленный, лезу в карман.
Тупая рассылка рекламы. Ты встрял, братан, сильно встрял…
***
– Ты Лейкина? – какой-то парень обгоняет нас с Никой и практически перегораживает проход. – Тебе просили передать, – незаметно пихает мне в руки какую-то пачку и без слов растворяется в людском потоке.
От его недавнего присутствия остаются разве что колготки, упакованные в плоскую картонную коробку.
– Смотри-ка, а размер твой, – практически без удивления выдает Ника. – Валиев молодец. Угадал.
– С чего ты взяла, что это он? – отмираю, выпуская из виду фигуру долговязого паренька.
– Он на тебя всю пару глазел. Видел же, что ты колготки порвала, сто процентов.
– Думаешь?
– Ты еще спрашиваешь?! Я вообще не понимаю, почему ты тогда просила меня молчать?
– Той ночью я была на грани нервного срыва и в этом костюме чувствовала себя другим человеком. Ты это прекрасно знаешь. Он искал не меня… даже не узнал ведь…
– Я помню твои проблемы с матерью и этими тупыми пацанскими спорами в группе. Но…
– Никаких но, Ник. Пойдем в туалет, мне нужно переодеться.
– Ага, значит, помощь ты все же принимаешь?!
– Конечно, я не собираюсь остаток дня ходить с дырой на коленке.
– Спасибо хоть ему напишешь?
– Напишу, – вздыхаю и, сжав Вероникину ладошку, направляюсь в сторону туалета.
Пока переодеваюсь, закрывшись в кабинке, мысленно репетирую свою благодарственную речь. В деталях представляю, как подойду к Марку и что ему скажу. Только вот на следующей паре, да и вообще до конца дня, в универе он не появляется.
Пару раз ловлю на себе взгляды Домина и Шумакова, но стараюсь не пялиться в ответ и не придавать этой внезапно вспыхнувшей заинтересованности значения.
Сначала отсутствие Марка даже приносит облегчение. Я больше не напрягаю плечи и не сижу так, будто проглотила лом. Но потом его резкое исчезновение нагоняет тоску, и это сильно раздражает.
С каких вообще пор меня парит его отсутствие?
– Ты идешь?
Рука Ники касается моего плеча. Я вздрагиваю и роняю ручку.
– Пара уже минут пять, как закончилась, а ты все сидишь.
– Блин, задумалась, – начинаю не без волнения засовывать в сумку тетрадь, маркеры и эту злополучную ручку.
– О чем? Или на повестке дня более актуален вопрос: о ком?
– Вероника! – говорю сквозь зубы, уместив сумку на плечо. – Давай без твоих шуточек.
– Какие шутки? Все очень серьезно. Прием-прием, – она прикладывает кулак к губам, начиная имитировать шипение рации, – объект, кажется, влюбился!
– Не неси чушь.
– Ну, после всего, что ты рассказала, это не чушь. Это наша с тобой реальность.
– Ты, кажется, спешила к своему Коленьке? Так вот и иди.
– Какие мы злые. Тебя, кстати, подвезти? Коля на машине меня заберет.
– Если ты успокоишься и перестанешь нести весь этот бред, то…
– Я буду тихой как мышка. Поехали, докинем, а то на улице сегодня мерзко.
– А когда здесь в конце осени бывает по-другому?
– И не поспоришь.
Мы спускаемся в раздевалку, и, пока я наматываю шарф в несколько оборотов, Денисова повисает на шее у своего жениха, который только-только зашел в корпус.
Они познакомились, когда мы с Вероникой учились еще на первом курсе. Коля тогда был на четвертом. Они пару раз пересеклись в универе, потом в клубе, так и закрутилось.
– Привет, – машу рукой и прячу шапку в сумку.
В машине смотрю в окно и пару раз открываю строку для сообщений на телефоне. Нужно написать Марку, но палец не поднимается начать.
Хотя всего-то нужно поблагодарить.
Печатаю короткое «спасибо» и прячу смартфон в сумку, делая над собой усилие, чтобы не заглядывать в его ответы до момента, пока не поднимусь в комнату. А вот когда прихожу, первым делом лезу за телефоном, даже пухан не снимаю, так и замираю у двери, прилипнув к ней спиной.
«За что?»
Марк ответил мне моментально, но я, как приличная девочка, выждала паузу. Поездка от универа до дома сделала это промедление идеальным.
«За колготки», – строчу в ответ и наконец расстегиваю молнию, высвобождаясь из верхней одежды.
