– Допустим. За три года мы с тобой ни разу больше не общались.
– За три года я пару раз в месяц приходил на пары. Других мест, чтобы пересечься, не было. Ты вроде как затворница.
– И правда…
Прикусив нижнюю губу, прослеживаю взглядом идущего по дорожке Макса и внутренне сжимаюсь. Ладошки сразу же становятся влажными.
– Какие люди, – улыбается Марк.
– Не выходи из машины, я не хочу скандала. Мы расстались, но все же, – уточняю, сама не знаю для чего, и только сейчас концентрируюсь взглядом на припухшей губе Марка. Перед глазами сразу промелькивают картинки этой дурацкой потасовки у театра.
Марк улыбается шире, и я же сразу добавляю:
– Ты тут ни при чем.
– Разумеется.
Валиев преспокойно реагирует на мою реплику, продолжая наблюдать за идущим Одинцовым. Уверена, он нас уже заметил, но даже вида не подал. Идет и смотрит прямо перед собой. Здоровается с кем-то из парней, взбежав по ступенькам на крыльцо общежития.
Я наблюдаю за разыгрывающимся спектаклем со стороны.
Секунда, и Макс все же поворачивается. Точнее, не может не повернуться, потому что Волошин, тот, с которым он стоит под козырьком, не стесняясь тычет пальцем на машину Валиева.
Еще секунда, и наши взгляды сталкиваются. Макс чуть прищуривается, крутит головой, видимо что-то отрицая в словах Волошина, и, хлопнув того по плечу, заходит в здание.
С его исчезновением я расслабляюсь. Даже не заметила, насколько мое тело сковал этот зрительный контакт. Я сидела не шевелясь пару минут. Даже вздохнуть боялась.
– А ты переживала, – отзывается Марк, и мне стоит больших усилий посмотреть на него.
– Я пойду.
Марк оставляет это без комментариев, просто наблюдает за тем, как я выбираюсь из машины и шагаю в сторону общаги. Я чувствую его взгляд спиной, но продолжаю идти, так ни разу и не повернувшись.
На этаже прилипаю к стенке, накрывая колотящееся под грудью сердце ладонями.
Я только что целовалась с Марком, и, как бы ни хотелось этого признавать – мне понравилось.
Прикрываю глаза и заостряю слух на приближающихся шагах. То ли это шестое чувство, то ли просто отголосок того, что мы с Одинцовым встречались, но я заведомо знаю, что это он.
Он идет по коридору и, заметив меня, теперь уже во все глаза пялящуюся на его фигуру, проходит мимо.
Я должна радоваться, что он не закатил очередной скандал, но где-то внутри меня все же терзает странное чувство, будто вся эта отстраненность показная, как затишье перед бурей. Он что-то задумал или просто обижен на мой поступок?
Черт его разберет.
Мы расходимся в узком коридоре каждый в свою сторону, так, будто никогда не были знакомы.
После того как я юркаю в комнату, на меня вдруг наваливается отчаяние. Оно захватывает каждый закуток души по миллиметру. Медленно, но уверенно. Оседаю на пол, успевая повернуть ключ в замке, чтобы никто сюда не пришел без приглашения.
Девчонок еще нет, а это значит, у меня есть немного времени, чтобы побыть в одиночестве, разобраться в себе и том, что происходит в моей некогда спокойной жизни.
Марк был прав, говоря, что я затворница. Шумные компании, выходные в клубах и барах – не мое и никогда моим не было. Может быть, поэтому так сложно строить отношения и знакомиться с кем-то новым?
Ты априори воспринимаешь всех чужаками, которые посягают на твою свободу.
Растираю руками лицо, и в голове вновь всплывают слова Валиева.
«Видимо, поэтому срисовал тебя, когда рассказывал Русу про невесту… Внешность, имя, повадки твои, Лейкина, вредность… Все. Еще задолго до того, как он прилетел в Питер».
Неужели это действительно так?
Зачем ему мне врать? Выставлять себя в таком свете… Если только он не преследует какой-то корыстный интерес…
Тогда наговорить можно все что угодно. Учитывая ситуацию, в которую меня втянул Марк, выстраивать различные махинации для него вполне обычное дело. Если он прокручивает такое с дядей, чего уж говорить обо мне.
Думать на эту тему не хочется. Червяк сомнения и так отожрал половину разума, куда уж больше? Я просто затаюсь и посмотрю, что будет дальше.
Главное, никаких резких движений, Ева. Спокойно, рассудительно. Да, именно так.
Теперь нужно подняться с пола, снять пальто, поесть и пойти в ближайший салон сотовой связи, чтобы восстановить свою сим-карту.
Это я и делаю. Доедаю свой вчерашний обед и включаю телефон, который немного скользит в руках без чехла. Быстро нахожу ближайший сотовый салон и, закрыв комнату на ключ, отправляюсь туда.
Пока иду по коридору, пару раз сталкиваюсь с довольно любопытными взглядами девчонок из соседних комнат. Мы с ними особо не общаемся, только здороваемся.
– Привет, – взмахиваю рукой.
В ответ получаю еще более широкие улыбки и короткие кивки. Плечи напрягаются. Становится немного неуютно. Что вообще происходит? А может, мне уже кажется? Столько произошло за последние дни, что моя психика, видимо, уже на автомате продолжает развлекаться и строить теории заговора.
За новой сим-картой решаю идти пешком, тут всего километр, да и мысли проветрить мне не помешает. Сую телефон в карман и, обойдя лужу, перехожу дорогу. Терпеть не могу пешеходные переходы без светофоров. Всегда кажется, что водитель просто не заметит наличия полосок и размажет тебя по асфальту на всей скорости.
Ускорив шаг, касаюсь носком ботинка тротуара и не сразу соображаю, что у меня звонит телефон. Мелодия новая и непривычная. На моей прошлой модели базовый рингтон был другим.
Достаю телефон, на экране которого красуется имя Марка.
Было очень самонадеянно вбивать свой контакт, Валиев. После наших с тобой разговоров я точно хочу все переосмыслить. Поэтому не думая выключаю звук и прячу телефон обратно, а уже в салоне связи просто выбрасываю симку, заменяя ее на другую с моим старым номером телефона.
Приходится вытащить все старые контакты из облака, чтобы продолжать быть на связи, и сразу позвонить маме, которая сто процентов успела оборвать мне вчера телефон.
Как и ожидалось, первым делом мама спрашивает про Савку, потом прикапывается к моей учебе, бросает пару слов про бабушку, которой с каждым днем становится все хуже, и, сославшись на то, что уже спешит, отключается, практически не давая вставить ни слова.
Я уже привыкла, что мама выражает свою заботу контролем и указаниями. Ну вот такая она. Не исправишь. Остается смириться и немного дистанцироваться. С переездом это удалось намного лучше, потому что в родном городе она не давала мне продохнуть своей так называемой «заботой».
Снова перебегаю пешеходку, уже с телефоном в руках, когда мне звонит незнакомый номер. Отвечаю с настороженностью. А вдруг это Марк?
