– Ты чего?
– Чего? Сам он тебе билеты дал, да?!
– Да блин, я уже обещал Польке этот концерт. А билетов нет… Я и подумал, что если ты с Валиевым, то…
– Да мне плевать, кому и что ты обещал. Дай сюда, – хватаюсь за Савкин телефон, но вырвать его из рук у меня не выходит.
– Ага, ща.
– Я матери позвоню и…
– Я тоже позвоню. – Брат вытягивается во весь рост, мгновенно становясь выше меня на голову. – И тоже много чего интересного ей расскажу. Могу рассказать.
– Гад!
– Сама такая.
– Я как дура Валиеву звонила, а ты все это сам… Да чтоб тебя в этот клуб фейсконтроль не пустил.
– Э-э-э-э…
– Именно так. А вообще, я… Я позвоню Марку и скажу, чтобы тебя не пускали. Понял?!
– Ева, да блин, Ева…
– А вот и Марк. Вовремя.
Демонстрирую входящий от Валиева.
– Да Ева!
– А что? За свои поступки нужно отвечать, и слова тоже. Тебе уже восемнадцать лет, а ведешь себя на десять.
– Ой, зато ты на сорок. Как наседка. Достала уже.
– Никуда ты не пойдешь, будешь сидеть дома и играть в компьютер, понял? Ненормальный.
Для пущей убедительности топаю ногой и смотрю на все еще мигающий экран. Марк продолжает мне звонить.
Вот и что я ему теперь скажу? Чертов Савка!
Может, просто не отвечать? А что, неплохой вариант, не слышу я его звонок…
Савва смотрит на меня вздернув бровь. Его наглые глаза скоро прожгут во мне дыру. Наверное, именно из-за злости на брата я отвечаю на звонок. Только поэтому.
– Привет, – стараюсь говорить бодро. Ведь и правда ничего сверхужасного не произошло.
– Вещай, что там у тебя, – вполне будничным тоном произносит Марк. – Судя по голосу, уже успела успокоиться?
– Почти. Савва вернет тебе билеты.
Как только я это произношу, мгновенно ловлю уничтожающий взгляд брата. Он кривит губы и, резко развернувшись, падает лицом в подушку, точно умирающий.
– Надеюсь, ты его там не била?
Только посмотрите на него, он еще и издевается!
– Обошлось без рукоприкладства.
– На завтрашний вечер ничего не планируй.
– В смысле?
– Руслан приглашает нас в Мариинку.
– Мы договаривались на ужин…
– Мы договаривались на эту фикцию, пока Рус не свалит в Лондон. А он все еще здесь и хочет развеяться.
– Скажи, что я не могу.
– А ты не можешь?
– Какая разница? Я не люблю театр, и вообще…
– Можно подумать, я люблю. Заеду завтра в пять.
– Марк… постой…
Но он не слышит. Снова отключается, а когда я пытаюсь перезвонить, просто игнорирует.
Гад!
– Это все из-за тебя, – бурчу на Савку, и тот даже приподымает голову над подушкой.
– Так тебе и надо!
Пару секунд смотрю на брата и почти бесшумно выхожу в коридор, где нос к носу сталкиваюсь с Максом.
– Привет, – Максим сразу прижимает меня к себе. Целует в щеку, но очень быстро добирается до губ.
– Привет, – прикрываю глаза, осознавая, что вот теперь я попала окончательно.
Максим вернулся раньше, видимо, снова поцапался с матерью и решил не ждать понедельника, а уехать сразу. У них такое частенько бывает.
– Ты чего такая напряженная?
– Да Савка вывел.
– Этот может. Пошли ко мне, пацанов нет.
– Идем.
Максим крепко сжимает мою ладонь, и я послушно иду следом. В голове все еще сумбур. Слишком много всего произошло за прожитые сутки. Эта игра в невесту начинает нервировать все больше.
И самое ужасное, что послать Валиева я теперь точно не могу. Если его дядя с моей подачи узнает, что все это фикция, уверена, Валиев в буквальном смысле сживет меня со свету. Ему в помощь и расписка, и деньги эти, да и вообще связи.
Когда я успела так встрять, и что интересно, чем дальше, тем больше это болото меня засасывает. Нужно рассказать Максиму про ужин, и про театр, и вообще впредь всегда говорить, что я иду с Марком, иначе через какое-то время я превращусь в заядлую врушку-лицемерку.
В комнате на третьем этаже привычно темно, потому что шторы плотно задернуты, а в углу подсвечивается монитор. Мне кажется, сосед Макса вообще никогда не выключает компьютер.
– Я дыню купил, будешь? – предлагает Максим, зажигая верхний свет.
– Буду.
Одинцов уходит на кухню, а когда возвращается, протирает мокрую дыню полотенцем и достает нож.
– Мне небольшой кусочек, – присаживаюсь на стул, наблюдая за тем, как острое лезвие разрезает спелую мякоть. Вкусный аромат мгновенно добирается до носа, а во рту начинается слюновыделение.
– Держи.
Максим кладет на тарелку огромный кусок в виде полумесяца и оперативно надрезает мякоть по вертикали.
– И это маленький?
– Пацанам меньше достанется, а то притащатся и подчистую же все сожрут. Мать вон картошки с кроликом печеным дала еще, будешь?
– Да я недавно ела. Спасибо. Слушай, – отодвигаю тарелку чуть в сторону и смотрю на Макса. Он улыбается. Его добродушный вид вводит меня в ступор. Ну вот и как я ему расскажу?!
– Чего?
– Помнишь, я про Валиева тебе говорила…
– Ага.
Одинцов на удивление почти не реагирует на мои слова. Может быть, это хороший знак?
– Завтра мне нужно сходить с ним в Мариинку… Его дядя, ну, для которого весь этот спектакль, как бы пригласил…
– Во сколько?
– В пять или в шесть, не помню.
Максим кивает и, дожевав, вытирает рот обратной стороной ладони.
– Я тут вот что подумал… Ты только сразу в штыки не воспринимай, ладно?
– Конечно. Что?
– Ты же вроде как нужна этому мажорику, так?
– Ну, для дяди… Чтобы обмануть.
– Вот. Я всю ночь прикидывал, думаю, мы можем поиметь с него бабок.
– В смысле?
– Ну смотри, он тебе обещал с поездкой помочь, по программе, но это когда будет? Вдруг обманет.
– Да вряд ли…
– А если? И что, мы, получается, с носом останемся.
– Мы?
– Ну, ты и я… Так вот, мысль-то какая. Тебе нужно с него, по-хорошему, между делом трясти деньги.
