Синклер пока считается гостем поместья, а я неполноправен, поэтому вынести книжку из малой части не могу. Пришлось просить Хремета, каким-то образом умудряющимся договориться с хранителем библиотеки. Целителя надо простимулировать, потому что принятие вассалитета — процесс сложный, идущий одновременно с образованием новой ветви рода Синклеров и принесением обоюдных клятв. У людей вдобавок торжествует бюрократия, заполняются тонны бумаг, которые регистрируются в различных учреждениях.
Пока шел к себе, мысли вернулись к женитьбе. Даже не столько к женитьбе, сколько к моему отношению к ней, сложившемуся пониманию своего места в жизни и удачно завершившейся истории с наложенным предками проклятьем. Похоже, я наконец-то определился, кем являюсь сейчас и кем стану в будущем, каков мой долг, привилегии и обязанности.
Чем старше я становлюсь, чем сильнее врастаю в роль наследника Священного Дома, тем равнодушнее отношусь к делам смертных. Не понимаю, хорошо это или плохо, сейчас просто констатирую факт. Во мне ничего не всколыхнула просьба Камминга, офицера, защищающего страну, в которой я, в общем-то, живу. Оставила равнодушной история подростков, рассказанная Беатрис. Не трогает знание что Перекресток, находящийся под покровительством Черной Воды, служит перевалочной базой для потоков наркоты, оружия, запрещенной литературы и ингредиентов.
Люди есть люди. Они творят зло. Всегда.
У меня нет права бороться с ним.
Да, есть определённые моральные нормы, которые я не хочу нарушать. Но стал бы я, скажем, мешать той же торговле наркотой, если бы мог? Сомневаюсь. Во всяком случае, пока она не затронула бы меня лично. Наверное, это неправильно, потому что грязь надо чистить, и не важно, какого она происхождения. Но в меня вбито сотнями наставлений, десятками исторических примеров, рассказами из опыта наставников — Священные Дома не должны вмешиваться. Люди должны сами совершать ошибки и учиться на них. Познавать добро, зло, искать справедливость. А я теперь не человек.
Понимание пришло недавно, постепенно сложившись из мелочей. Из безуспешно пытающегося сбыть залежалый товар торговца, чья аура истекает ложью и жаждой обмана. Из удивленного портного, видящего два оттенка цвета там, где я различаю двадцать. Из неуклюжих действий волшебников, использующих инструменты для создания простейших заклинаний. Из способности без напряжения приседать с собственным весом на плечах и часами бегать со скоростью призовой лошади.
Мышление изменилось в последнюю очередь. Или просто я наконец-то обратил внимание, слишком ярко отреагировав на сообщение того преподобного, Рассела? У меня ведь не возникло сомнения, начинать следствие или нет. Грань — прорвана, остальное вторично. Лет пять назад я бы задумался, а наше ли это дело, сейчас просто пошёл и пресек нарушение Закона. Без рефлексий, без жалости, с полным осознанием необходимости действовать решительно и жёстко.
Именно возникшая отстранённость мешает согласиться на предложение других Домов, пытающихся вернуть Черной Воде активную социальную роль. Если бы речь шла исключительно о взаимодействии с сородичами, можно было бы согласиться — но они же хотят видеть меня в Совете Мудрых, в Министерстве, повязанным взаимными обязательствами с людьми.
Оставят нас в покое? Нет, ни в коем случае. Другие Священные Дома упустили шанс с Лотарем, они увидели мой потенциал, они оценили полезность Перекрестка и теперь не успокоятся, пока не привяжут нас к какой-либо группировке. Попытаются превратить Черную Воду в одного из равных игроков внешне, а по факту — исполнителем навязанных решений.
Всё моё нутро противится перспективе стать чужим инструментом.
Можем ли мы остаться сами по себе? Да, почему нет? Надо всего лишь суметь балансировать между группировками до тех пор, пока не станем достаточно сильными. Завести крепкие связи не только с английскими Домами, желательно вовсе неевропейскими; укрепить своё положение на Перекрестке, чтобы у торговцев мысли не возникало о смене покровителя; развиваться самому, превращаясь в по-настоящему опасного бойца. Статус защитит далеко не от всех угроз…
Тем более что магия мне нравится. Нет, не так — магические способности постепенно становятся настолько естественны, что отказ от них кажется невозможным. Теперь я понимаю, почему так мало сородичей, услышавших Зов Старейших, выбирают путь отвергших, рвут связи с Домом и остаются в привычном мире. Их единицы в каждом поколении и у каждого есть более чем веские причины остаться.
Раньше, лет пять назад, магия казалось чем-то чуждым. Мистическим, пугающим, непонятным. И это тоже — то, что во мне изменилось.
Дел предстоит много. Воспитывать Мерри, обзаводиться вассалами, собирать должников. Готовиться к схватке с ничтожеством, по нелепому капризу удачи занявшим трон главы рода. Учиться лгать и изворачиваться, не давать обещаний, защищать доверившихся мне, с достоинством нести ответственность за свою и чужие судьбы.
И почему мне совершенно не страшно, а губы разъезжаются в довольной улыбке?
