Леро, то есть магистров, было немного. Фишер затруднялся назвать точное число, вряд ли больше пяти. Они редко общались с членами «Высшей истины», предпочитая взаимодействовать с миром посредством избранных учеников-помазанников. Последних так называли, потому что, по слухам, ритуал поступления в ученичество включал в себя помазание кровью нового наставника. Но это не точно.
Помазанники отличались фанатичной преданностью учителям, перенимали часть их способностей. Многие являлись сильными магами и талантливыми руководителями. До поры до времени общество считалось очень респектабельной организацией, им охотно давали деньги на исследования, помогали с информацией. Почему конкретно секту начали запрещать, Фишер не знал — о проводимых над людьми экспериментах власти были осведомлены и ранее. После запрета большая часть рядового состава отошла от дел, остались идейные и те, кому некуда больше идти.
Занималась «Высшая истина» поисками бессмертия, силы и божественной магией, работающей с судьбой, удачей и прочими невидимыми материями. Возможно, потому их и придавили, что божественную магию церковь числила исключительно своей прерогативой, ненавидя и отчаянно завидуя Священным Домам. Бессмертие обещали спонсорам, возможность обрести чародейскую силу манила аристократов, изучение высших материй находилось на особом контроле магистров и их слуг. Насколько я понял, Леро искали способ снять наше проклятье, хотя Фишер мало что мог сказать по этой теме — он от неё был далёк.
— Что же, — поняв, что больше ничего из него не вытяну, я задумался, что с врачом делать дальше. — Претензий у Черной Воды к вам нет, сообщать сведения о ваших шалостях людским властям не имею желанию. У вас кто-то ещё из персонала с Обществом связан?
— Сейчас нет. Год назад собрались и уехали в Индию.
— В Индию? Надо же, какое совпадение… — не став объяснять человеку, что вряд ли он увидит своих бывших коллег, я вытащил из кармана железную свастику с клеймом моего рода и положил на между нами. — Положите руку и приносите клятву о неразглашении.
— И всё? — настороженно спросил человек.
— Я получил от вас всё, что мне нужно. Могу, конечно, убить или проклясть, но зачем? Не считайте нас кровожадными психами, — Фишер невольно покосился на оторванную голову, продолжавшую пялиться на него застывшим взглядом. Кажется, соседство его нервировало, что странно: медик всё-таки. — Тело я заберу, не переживайте.
В общем, распрощались мы к обоюдному удовольствию, я даже сквозь закрывшуюся дверь ощутил испущенную смертным волну облегчения. На пару мгновений возникло искушение вернуться и задать какой-нибудь глупый вопрос, просто чтобы посмотреть на реакцию. Сдержался.
Смысла сообщать о нём в полицию или иным способом портить жизнь я не видел. Мог бы потрудиться, будь он маньяком от науки, но кое-какие понятия о морали у Фишера имелись, поэтому я предпочел о нём просто забыть. Или, возможно, в будущем стребую услугу, если вдруг понадобится. Клятву он дал, обойти в ближайший месяц не сможет, а потом уже неважно станет, проболтается или нет.
Выйдя на улицу, я призадумался. Медик сообщил несколько адресов своих коллег, не оборвавших связей с «Высшей истиной» после её запрета. Парочка из них находилась в Лондоне. Почему бы не навестить? Мне требовался один живой помазанник чтобы выпотрошить ему мозги и узнать текущее нахождение любого из Леро, остальное просто — для снятия проклятья достаточно одного прикосновения и короткой словесной формулы. В жизни секты, насколько я понимаю, многое завязано на свойства проклятья. Разрушить его — и сектанты мгновенно окажутся в поле зрения чародеев нашего министерства, церкви и спецслужб.
Непонятно, правда, с какой стати помазанники помогают имперской разведке. Или помощь исключительно ситуативная, из-за совпавших интересов? Да какая, в принципе, разница, на мои действия их отношения не влияют.
Один из адресов, тоже клиника, только «для своих», находился относительно неподалеку, и я решил сходить, посмотреть на него. Просто пройтись по городу, благо, время свободное есть. Заходить внутрь или нет определюсь на месте, всё-таки время позднее, вполне возможно, персонал уже разошелся и на рабочих местах никого нет.
Года три назад, осознав, что Лондон мне придётся навещать чаще, чем казалось, я купил карту и выучил её наизусть. Не слишком сложное занятие, потратил на него минут десять. Память у представителей Священных Домов не фотографическая, как у некоторых уникумов, просто очень и очень хорошая, отсюда способность быстро запоминать большие объёмы информации. Несколько сложнее оказалось перевести теоретические знания в практические, пришлось при каждом удобном случае бродить по улицам, рассматривая дома и не обозначенные на карте проходы. Город, конечно, очень контрастный. Чистенькие набережные соседствуют с грязными, вонючими тупичками, дамы в мехах и бриллиантах отворачивают лица, проходя мимо лежащих вповалку пьяных нищих. Мысли нищих, отмечу, временами ощущать приятнее, они кажутся более чистыми.
В общем, куда идти, я знал, спрашивать у пешеходов дорогу не требовалось.
Путь до клиники занял минут сорок. Хотя свет в окнах горел, дверь уже была закрыта и в ближайших ко входу помещениях люди не чувствовались. Похоже, врачи и в самом деле разошлись по домам. Смысла стучать, силой врываться я не видел и потому тоже собирался направиться в сторону ближайшего гейта портальной сети. Остановила меня легкая невидимая волна, прошедшая сквозь тело. Пространство колебалось.
Сама по себе работа с пространством чародеям не запрещена, она всего лишь ограничена. Артефакторы изготавливают многомерные хранилища в виде колец, кулонов или сумочек, вмещающие кубометры объёма; логистики строят порталы или «короткие пути», позволяющие сжимать сотни миль расстояния до одной; лучшие из мастеров создают лакуны и домены, крошечные полноценные мирки для избранных. Однако, во-первых, лицензию выдают далеко не всем, потому что кривыми ручками грань с Изнанкой прорвать — раз плюнуть; во-вторых, добиться права на действия с пространством в городской черте сложно неимоверно по той же самой причине.
Пока я, стоя перед массивными дверями, колебался, думая, входить или не входить, судьба помогла определиться. Еле заметно потянуло Изнанкой. Не запах, не звук, нечто неуловимое, знаменующее приход в наш мир чуждых ему законов. Ощущение было слабеньким, буквально через десяток шагов я бы его не почуял.
Дверное полотно рассыпалось пылью, замок уцелел и с жалобным звяканьем упал на землю. Вторая дверь, внутренняя, оказалась не заперта, и я просто открыл её, взявшись за ручку. Тонкая нить сигнального заклинания лопнула, впрочем, куда больше меня заинтересовал тонкий щит, рассеявшийся, безуспешно попытавшись меня задержать. Он неплохо скрывал эманации Изнанки, внутри они проявлялись четче. Люди их по-прежнему не заметили бы, но я теперь понимал, куда идти.
Пойдём, посмотрим, кто там такой бесстрашный. Явно ведь ритуал проводят.
Чутьё вело в дальний конец строения, куда-то вниз, вероятно, в подвал. Поворот, ещё один, короткая лестница, открываю дверь — и одновременно в другом конце коридора из похожей двери выскакивают двое. Громила и худой, одетый в белый врачебный халат маг, при виде меня угрожающе выставивший концентратор в виде палочки и закричавший:
