Я на мгновение задумалась.
– То есть, если кто-то и знает продолжение, то это гоблины?
– Возможно. Я так и не узнал, решила ли она искать спасения самостоятельно или отправилась на рынок гоблинов. Связаться с рынком – отчаянный шаг, однако мне показалось, что она и была в отчаянии. – Барсук серьезно, с достоинством кивнул. – И на этом сия история окончена.
– Спасибо тебе, Халдур. В поисках того, кем был отец, ты оказал мне наибольшую помощь.
Барсук снова кивнул мне, затем кивком же попрощался с Лобо и потрусил обратно в лес. Дорога или тропа ему была совсем не нужна. Но, с другой стороны, он все-таки барсук. Он способен протиснуться сквозь что угодно. Ну, почти.
Лобо, вздохнув, улегся рядом со мной на мох.
– Что ж, он помог, но не сильно.
– Куда больше, чем можно подумать. Я вполне уверена, что эта фея – мать моего отца. Больше никто не подходит под описание. И что ты знаешь о Змеиных сестрах, Лобо?
– Среди темных они не то чтобы слишком могущественны, скорее очень даже наоборот, – задумчиво произнес волк. – Если честно, то поговаривают, мол, они держатся вместе лишь потому, что поодиночке слишком слабы в магическом смысле и наверняка станут прислуживать кому-то могущественней, если не объединят силы. И никто не знает, сколько их там.
Так наша таинственная фея… была темной, но могла пойти против своих. Или же она светлая, которую они каким-то образом захватили, но она сбежала. Или же кто-то хотел ее подчинить, но обнаружил, что она не собиралась быть ничьим прихвостнем.
Или одна из Змеиных сестер, что осмелилась зачать ребенка.
Впрочем, последний вариант показался мне странным. Я бы подумала, что Змеиные сестры будут рады такому прибавлению в клане. В конце концов, ребенку можно привить верность темным с рождения. И вдруг дитя окажется самым могущественным чародеем среди них, это ведь чрезвычайно полезно.
– И, возможно, именно поэтому мы ничего не знаем об исчезновении темной феи… откуда бы, если нам неизвестно о самом ее существовании.
Лобо облизнулся.
– Звучит так, будто все-таки… – проговорил он осторожно, – будто мать твоего отца была темной.
– Либо она была пленной светлой, которую Змеиные сестры тайно захватили так давно, что ее перестал искать даже собственный народ. В любом случае, если она знала, что Змеиные сестры вот-вот ее обнаружат, становится ясно, почему она оставила моего отца у сэра Делакара и не вернулась. Может, она даже сама отправилась в плен, чтобы сбить их со следа.
Лобо кивнул.
– Похоже, что поиски все-таки следует начать со Змеиных сестричек. Расспроси Брианну, когда она вернется. А я – зверей, вдруг они что-то знают. Мало ли, вдруг найдется существо, что ее видело, теперь, когда мы понимаем, в какую сторону рыть.
Однако я уже понимала, где и как собираюсь рыть.
– Мне нужно вернуться. Поговорить с остальными.
– О чем? – Волк свел брови в тревоге.
Я слишком торопилась, чтобы ему ответить.
Я нетерпеливо дожидалась – скорее караулила – остальную Свиту возле стрельбища, где они упражнялись. Спрятаться там было просто, улетать стрелам далеко за пределы мишеней мешала стена, а рядом с ней высадили кусты, чтобы стена… не так бросалась в глаза, что ли. Так вот в этих кустах я и сидела. Сэр Делакар ушел пораньше, и я сразу же проскользнула к друзьям. Я тихонько свистнула, привлекая внимание Свиты.
– Мне нужно, чтобы вы все ушли со мной с ужина, – проговорила я, немного запыхавшаяся и беспокойная, потому что придумала план совершенно спонтанно и сомневалась, что нам выпадет второй шанс провернуть такое. – Нужно отвести лошадей в сад, пока туда никто не добрался. – Я глубоко вздохнула. – Мы отправляемся на рынок гоблинов.
Друзья просто уставились на меня так, будто не могли поверить в мою дерзость. Но поскольку никто сразу не возразил, я продолжила.
– Как вы знаете, на рынке гоблинов за разумную цену можно купить что угодно. Включая сведения. Вдруг мы сумеем выяснить, откуда взялась эта госпожа Колючее сердце и на чьей службе была. – И я быстро пересказала историю Халдура.
– Я понимаю, к чему ты клонишь, Мири, – медленно проговорил Джайлз. – Но «разумная цена» чаще всего – это что-то плохое. Рынок гоблинов должен хранить нейтралитет, но все знают, что на самом деле это не так. И ты не можешь утверждать наверняка, что та фея, сбежавшая от Змеиных сестер, действительно мать твоего отца, и что она ходила на рынок гоблинов.
Мне не хотелось с ним спорить.
– Ты будешь помогать или нет? Потому что я все равно туда отправлюсь. Вечера еще достаточно долгие, можно вернуться так, что никто не заметит. Лучшего шанса мне не выпадет.
Роб и Элль оживились, Нат и Анна были заинтересованы, но явно побаивались, а Джайлз явно не одобрял мою идею. И мне, честно говоря, хотелось взять его и встряхнуть как следует, настолько он меня разозлил. Появился шанс, лучший шанс наконец-то узнать хоть что-то о моем наследии, а он против! Неужели не понимает, как это для меня важно? А еще это ведь наш единственный шанс разведать что-нибудь о канувшей в небытие госпоже Колючее сердце!
– Ну конечно же мы поедем, Мири! – не выдержал Роб. – Блестящий план!
Я с облегчением ему улыбнулась, потому что знала: как только согласился один, четверо не заставят себя ждать. Так все, разумеется, и произошло.
Даже Джайлз кивнул, хоть и остался недоволен, когда мы разошлись, чтобы переодеться к ужину.
И, хвала небесам, сегодня подавали жаркое – в единственном чане, а тарелок с хлебом стояло столько, что каждый мог легко дотянуться. Мы быстренько покончили с едой и, скрывая спешку, выскользнули из-за стола, пока остальные оруженосцы неспешно уписывали по второй миске. Они уже привыкли, что мы уходим раньше, и не подняли глаз. Даже Вульф.
И снаружи было еще светло, так что желание покататься на лошадях выглядело вполне невинным. Единственная сложность – провести их через сад к дубу, прежде чем народ хлынет на улицу наслаждаться вечерним ветерком, ароматами цветов и музыкой менестрелей.
Миновав дверь, мы направились в противоположную от домика Брианны сторону и примерно через милю свернули на первый ведущий на север тракт. Путь к рынку гоблинов не был тайной, каждый в нашей части королевства знал, где он находится, – в основном, чтобы обходить его по широкой дуге. Чем дальше мы подвигались, тем больше дорога сужалась. Деревья стояли все теснее, их кора и листья становились темней и темней, а стволы и ветви кривились все сильнее. «Дружелюбные» деревья, такие как дуб и ясень, встречались все реже, вместо них вырастали тисы, ивы, терновники. Меж ветвей блестела паутина, кора покрывалась черно-белым лишайником. Подлесок выглядел чахлым, нездоровым. Мои друзья все время беспокойно поглядывали на лес по обе стороны от нас.
– Напустите уверенности, будто мы здесь свои, – шепнула я.
