Версию, что убийство совершено женой предпринимателя, разбил нанятый для Калины известный адвокат. Более того, зная об изменах мужа, Калина сообщила полиции о новой любовнице, ради которой тот чуть не ушел из семьи. Полиция активно искала эту таинственную возлюбленную, и Харзе требовалось срочно перевести подозрение на кого-то другого. На выручку к ней пришла ее двоюродная сестра Светлана Мещерякова, работавшая в фирме Троекурова финансовым директором.
– Мещерякову повторно допросили, – снова влез в рассказ Милы Поташов. – Она знала о романе сестры и начальника. Она просто была свидетелем того, как они познакомились. Дементьева тогда заехала к Мещеряковой на работу, чтобы одолжить денег, и там ее увидел Троекуров, который, как мы уже говорили, был весьма слаб до женского пола. Простите, Калина.
– Да мне наплевать, – безмятежно ответила молодая женщина. – Всегда было так, а уж теперь тем более.
– В общем, о начавшемся романе она знала, более того, много раз предупреждала Дементьеву, чтобы та даже не надеялась увести Троекурова из семьи. И, когда бизнесмена убили, естественно, решила прикрыть сестру, чтобы у той не было неприятностей. Конечно, она не знала, что Рита причастна к убийству, просто хотела, чтобы ее имя не трепали по всему городу, а потому заявила, что роман у начальника был именно с ней. У нее на момент совершения преступления было стопроцентное алиби, а потому она особо ничем не рисковала, тем более что у нее оказался в этом деле свой корыстный интерес.
– Точно, – подтвердила Калина. – Я проверила все бухгалтерские документы, которые забрала в офисе мужа. Уже после убийства Сергея Светлана перевела все имеющиеся на счетах фирмы деньги на счет своего ООО. Она была уверена, что я ничего не понимаю в делах мужа, а потому быстренько решила ограбить контору, искренне полагая, что имеет гораздо больше прав на эти деньги, чем я. Ее неприкрытая неприязнь ко мне была вызвана именно этим обстоятельством, а вовсе не любовной связью с Сережей, которой у нее не было и быть не могло.
– Не могло. И это стало очевидным при первой же встрече. Харза использовала горькие духи, одной из основных нот в которых была полынь. А от Светланы Мещеряковой удушающе пахло чересчур сладкими духами, – кивнула Мила.
– Ну, деньги ей, положим, придется вернуть, – сказал Поташов. – Думаю, что она предпочтет сделать это добровольно, без возбуждения уголовного дела по обвинению в мошенничестве. Но к убийству своего начальника она действительно отношения не имеет.
– Думаю, что дело не в деньгах, да, Калина? – отметила Мила и продолжила свой рассказ, который все гости слушали внимательно-внимательно.
Единственным человеком, на которого можно было перевести подозрение, оставался Антон Кедровский. У него был повод совершить убийство Троекурова и не было алиби. Однако для того, чтобы Антона задержали, требовались серьезные основания. И тогда Харза пошла ва-банк. После убийства Троекурова она зачем-то забрала с места преступления ключи от снегохода. То ли вытащила их из кармана жертвы, то ли изначально они были у нее, эту деталь тоже предстояло установить следствию.
Как бы то ни было, ключи оказались достаточно серьезной уликой, которую Рита и подкинула Антону, воспользовавшись тем, что может появляться на фанерном комбинате в любое время. Она все рассчитала верно, и, обнаружив ключи, полиция задержала Антона по подозрению в убийстве. В СИЗО ему пришлось провести несколько неприятных дней, однако и тут на выручку пришел адвокат, изначально нанятый для Калины.
Последней неприятностью стало то, что чехол от ножа все-таки нашли, пусть и спустя неделю. В третий раз обыск в доме провел Николай Жуков, прекрасно знающий, что Мила осталась ночевать в доме Троекуровых, и имевший возможность сделать слепок с ее запасных ключей. Он искал всю ночь, поскольку располагал временем. Харза в это время опять была на работе в гостинице, так что на случай возможных вопросов у нее было стопроцентное алиби.
Она уже было почти успокоилась, что чехол пропал навсегда. Могла же собака просто выплюнуть его где-то по дороге, но злая судьба, а точнее, карма, распорядилась так, что Савелий обнаружил изрядно пожеванный кусок кожи с характерной приметой в бардачке своего автомобиля. Скорее всего, ей приходило в голову обыскать машину, вот только мешали камеры видеонаблюдения.
– Увидев куницу на чехле, я соотнесла ее с фигуркой на камине в кабинете Троекурова и поняла, что этот символ значит что-то важное. Я просто забила слово «куница» в поисковик и увидела в первой же статье слово «харза». Тут-то все в моей голове встало на свои места, и я увидела картинку целиком, а Михаил Сергеевич помог все организовать так, чтобы добыть доказательства. Остальное вы знаете. – Мила завершила свой рассказ и обвела собравшихся победным взглядом.
Она вдруг почувствовала, как сильно устала за последние десять дней. Снова внезапно болезненно заныла кожа головы, как в тот момент, когда Харза тащила ее за волосы. Хорошо хоть синяк на лице совсем сошел, и его больше не надо замазывать по утрам тональным кремом. Беспокойство за собственную безопасность, страх за Кактуса, тревога за Савелия, волнение за Олю Кедровскую, за Антона и Калину, жалость к лежащему сейчас на больничной койке Игорю вдруг накрыли ее с головой. Милу затрясло, как в ознобе. Тело стало словно чужим, ватным, непослушным. Она обхватила себя двумя руками, то ли для того, чтобы перестать трястись, то ли просто для того, чтобы согреться.
Савелий шагнул и прижал ее к себе, спрятал в коконе рук, надежно защищая от всех невзгод. И от одиночества, от которого, Мила была в этом уверена, уже нет и не будет спасения. И от несовершенства этого мира, с суровой реальностью которого приходилось сталкиваться каждое утро, сразу после того, как откроешь глаза.
И все-таки в этом несовершенном мире существовали добрые верные люди, готовые прийти на помощь. Мама и Андрей Погодин, Михаил Поташов, Андрей Васильев, Женька, Антон Кедровский, Калина, тетя Стеша, Олег Васин и Александр Соболев, Игорь и Игнат, и еще десятки, нет, сотни хороших людей, с которыми ее могла столкнуть жизнь. В этом мире каждое утро вставало солнце, а вечером зажигались звезды. В нем рождались дети. В нем рано или поздно заканчивались любые беды, добро обязательно побеждало зло, а справедливость всегда торжествовала. А еще в нем была любовь. Та самая, что наполняла существование единственно верным смыслом.
Находясь в кольце крепких, очень надежных рук, Мила совсем перестала дрожать. Задрав голову, она посмотрела Савелию Гранатову прямо в глаза и тихо спросила:
– Навсегда?
Может, для кого-то другого это и прозвучало бы непонятно, но не для него.
– Навсегда, – ответил он и, не обращая внимания на притихших гостей, накрыл ее губы своими.
– Классный у тебя брат. Уверен, что мы подружимся, – развеселился Антон Кедровский, притянув к себе Калину, и тоже поцеловал так, словно, кроме них двоих, никого не было в этой комнате.
– А что, отличный флэшмоб! – Через мгновение Андрей и Женька тоже самозабвенно целовались.
Тетя Стеша озорно взглянула на Васина, обняла за плечи и смачно чмокнула в губы.
