– Я завтра решу, – продолжала «руководить» ситуацией Мила. – Антон же на фанерном комбинате работает? Думаю, я смогу попросить его директора, чтобы в этот раз деньги отдали наличными.
– Вы знаете Васильева? – удивилась Калина. Щеки ее полыхали алым лихорадочным румянцем, и Мила невольно заволновалась, по опыту зная, что температура сейчас градусов под тридцать девять, не меньше.
– Знаю.
– Вот еще один человек, который ненавидел Серегу.
– Андрей Васильев не любил Сергея Троекурова? – удивилась Мила. – А где они могли пересечься-то?
– Серега выиграл тендер на поставку на комбинат топлива. Они несколько лет с одной и той же фирмой сотрудничали, и все их устраивало, а тут Серега в тендер влез, цену сбил и выиграл. Но у него бензин похуже, он его бодяжит, чтобы побольше заработать. Васильева это не устраивало, а он мужик жесткий, пришел разговаривать, слов не выбирал. Я слышала, потому что в конторе в тот момент была. Он требовал от Сереги отказаться от подписания контракта, чтобы конкурс объявили снова. А Серега пытался у него денег выморщить. В качестве отката. И шантажировал Васильева, потому что сроку оставалось три дня, а потом бы уже ничего сделать было нельзя. Я так хочу спать. Ужасно.
– Пошли, – сказала Мила, подхватывая Калину с табуретки и крепко держа ее под руку. – Вы постарайтесь дойти донизу. Там вам помогут. Просто мне вас не удержать, у меня ж еще собака.
– Собака. Хорошая собака. Смешная и добрая, – заплетающимся языком проговорила Калина.
– Ага, смешная, – согласился Витя. – Особенно когда спит.
Кактус, который в этот момент совсем даже не спал, умильно наклонил голову набок и вывалил из пасти розовый язык. Несмотря на то что людей он своим вниманием обычно не баловал, к этой компании явно относился благосклонно. Не то что к Андрею Васильеву.
Мысли Милы снова вернулись к директору фанерного завода, который перевез в малодвинскую глухомань ее школьную подругу Женьку. Если верить Калине, то человек, который нашел в лесу труп Троекурова, имел личные неприязненные отношения с убитым. Более того, через три дня вступала в силу сделка, которая директору комбината была категорически не нужна. Если Троекуров погиб, не успев подписать бумаги, значит, контракт точно срывается, конкурс на поставку топлива объявят заново, а Андрею Васильеву именно это и надо. Как интересно!
У подъезда ее терпеливо дожидался охранник Игорь. При виде Милы, фактически тащившей на себе Калину Троекурову, он изумленно присвистнул, но тут же подхватил молодую женщину с другой стороны. Она кулем повисла на нем, бормоча сквозь забытье что-то.
– Игорь, я понимаю, что у вас кончилась смена, но очень вас прошу, давайте отвезем Калину домой на ее машине. Мы не можем бросить ее в таком состоянии. Потом я вызову вам такси, чтобы вы могли забрать свою машину у моего дома.
– Мне? А вы?
– А я, наверное, останусь у Калины на ночь, – еще мгновение назад Мила вовсе не собиралась ночевать у незнакомого человека, но решение пришло внезапно и казалось единственно верным. – У нее очень высокая температура, если понадобится, то буду вызывать «Скорую помощь».
– В лесу что ли простудилась? – буркнул Игорь.
– В каком лесу?
– В том самом, где ее мужа нашли с ножевым ранением в сердце, – с вызовом объяснил охранник.
– Ее не признали виновной, так что не распускайте пустые сплетни, – рассердилась Мила.
– Да нет, это я так, – смешался Игорь. – Я, если честно, не верю, что это она. И что Антон, тоже не верю. Я вам скажу, что это еще умудриться надо – так ударить. Тут надо опыт иметь.
– Опыт убийства?
– Чтобы такой удар нанести, надо либо профессиональным киллером быть, либо в спецназе служить, либо врачом работать, либо спортом заниматься, да не абы каким, а например спортивным туризмом.
– Чем?
– Не верите? А зря. Я знаю, о чем говорю. Мы с сестрой все детство в такой секции провели. Еще и ориентированием на местности увлекались, но не только. Там нас учили выживать в природной среде и ножом пользоваться научили. Но я не гарантирую, что с первого раза в сердце попаду. Вернее, попаду, конечно, но процентов на девяносто. А Антон с Калиной в такие секции не ходили, анатомию человеческую не изучали. Вот так-то.
За разговорами до дома Троекуровых доехали довольно быстро. Калина спала на заднем сиденье своей машины, провалившись в сон сразу, как только очутилась на сиденье. Минут через семь машина остановилась перед воротами небольшого, но добротного двухэтажного кирпичного дома. Основательного, вот какое слово подходило к дому больше всего.
– Я не знаю, как ворота открыть, поэтому загонять машину внутрь не буду, – деловито сказал Игорь. – Поищите ключ от калитки и от входной двери. Он, скорее всего, должен в сумочке быть. Вы правда собираетесь тут ночевать?
– Да, – кивнула Мила. – Вот только Кактуса надо покормить, а я понятия не имею чем.
– Мне все равно за машиной возвращаться. Если доверяете, давайте ваши ключи, я соберу все, что скажете, а Игнат привезет.
– Игнат?
– Ночной охранник, я же вам говорил.
– А он что, и здесь будет меня охранять?
– А какая разница, – искренне удивился Игорь. – Вы – объект, а где именно вы находитесь, не имеет значения. Мне придется ненадолго оставить вас одних, но это минут на двадцать, не больше. Когда я отведу вас в дом, то вы запритесь изнутри и никому не открывайте, пока Игнат не придет. Корм он привезет и чего там еще надо?
По-хорошему, надо было бы собрать одежду на завтрашний рабочий день, чтобы отправиться в школу прямо из дома Троекуровых, но просить Игоря собирать ее белье и зубную щетку было немыслимо. Да и Кактуса с утра в чужом доме не оставишь. Кроме того, пока неведомый Миле Игнат с утра сможет завезти их с собакой домой, так что Мила все прекрасно успеет. Что ни говори, а в том, чтобы быть «объектом», есть свои преимущества.
– Тогда привезите корм, он стоит в холодильнике в синей кастрюле с горохами. Можно отложить примерно треть в пластиковую мисочку, найдете ее в шкафу рядом с плитой. И еще одну из лежанок для собаки привезите, пожалуйста. Кактус привык в них спать. И, наверное, аптечку. Я не знаю, какие лекарства есть у Калины, а рыскать в чужом доме не хочу. Пусть Игнат привезет мою, она тоже в кухне, в верхнем шкафчике в углу. Найдете. И да, спасибо вам, Игорь.
– Не за что, – улыбнулся охранник.
Спустя час все было обустроено с максимально возможным комфортом. Калина Троекурова, напоенная растворимым порошком от температуры, а следом за ним чаем с найденной в холодильнике малиной, спала в своей кровати и ровно дышала во сне. Щеки ее уже не были ярко-алыми, из чего Мила сделала вывод, что врача пока можно не вызывать. Сама она позвонила маме, но рассказывать, что ночует в чужом доме, не стала. Поведала лишь о визите Антона Кедровского и его последующем аресте, а также о том, что у Андрея Васильева, оказывается, был зуб на покойного.
