Парусник хоть и трясёт, но пока что он держится. Как отреагирует на резкие манёвры — неизвестно.
— Мы идём в Энтайкас, — решаю я.
— Принято.
Диспетчер берёт на себя роль разбитого шара. Конечно, голос не заменит объёмную карту-проекцию, но нам сойдёт.
Я кошусь на князя.
— Пусть нас встречают целители. Князь Милан Авей ранен в бою с демонами.
Вообще-то говорить не обязательно, целители в любом случае будут, этого требует протокол, но с моей подачи они начнут оказывать помощь так быстро, как это возможно.
Я осторожно протискиваюсь между двумя небольшими островками. Очередная встряска намекает, что мы лишились ещё одного паруса. Судно нехорошо накреняется, но пока некритично. Перекос “сыграет” на посадке.
— Лево руля на два градуса.
С самопилотом я капельку освоилась. Я выставляю ползунок и вжимаю клавишу. Штурвал сам собой чуть поворачивается, а затем также сам возвращается в исходное положение. Где бы я такую точность вручную обеспечила?
— Вижу Энтайкас, — докладываю я. — Вижу канал.
— Рейс двенадцать сорок, переводите паруса в нейтрал и сразу же в конфигурацию на снижение.
Самое сложное. В том плане, что меняя конфигурацию, я рискую порвать такелаж.
— Выполняю.
Парусник в ответ на мои действия затрепыхался, пришлось доворачивать штурвал вручную “на глаз”. И садиться нам тоже придётся на глаз. Самопилот на рваные паруса, увы, не рассчитан, а просчитать все нужные параметры инструктор просто не успеет. Между кружить над островом в ожидании программы для самопилота и срочным приводнением, я выбираю посадку “ручками”.
— Рейс двенадцать сорок, вы выше глиссады.
— Что? — притихший было князь, о котором я успела благополучно позабыть, напоминает о своём существовании.
— Траектория снижения, — поясняю я и одновременно отклоняю штурвал от себя, нос парусника опускается.
— Вы ниже глиссады! И вы снижаетесь слишком быстро.
Я тяну штурвал на себя, теперь уже поднимаю нос.
Со скоростью проще — я запрашиваю параметр у инструктора, вбиваю на панели и выжимаю клавишу, парусник начнёт тормозить своими силами, без моего прямого управления.
— Вы выше глиссады!
— Ай, зараза.
Чёртово корыто.
Челноки маленькие, манёвренные, а эта туша весом больше тонны, инертная и неповоротливая. Да я банально “не чувствую” габаритов, всё равно что с трёхколёсного детского велосипеда пересесть за руль грузовика. Да, я держу в уме разницу в размерах, но отсутствие опыта подводит. К тому же челнок реагирует на штурвал сразу, а парусник — с задержкой. Надо спокойно ждать отклика, а не выкручивать штурвал до предела, как очень хочется. Я про плавность и задержку помню, но всё равно то передавливаю, то перетягиваю.
— Вы ниже глиссады!
— Замедляйтесь в два раза, — вклинивается инструктор.
— Есть, — я выдаю самопилоту новые показатели.
Остров уже близко, взлётно-посадочный канал вижу, идём мы чётко на него.
Только с глиссадой никак не справлюсь.
С челноками проблемы “попасть” просто нет. Судно маленькое, а рамки наоборот широкие. Если продолжить сравнение — заехать в ворота на велосипеде в сто раз легче, чем на грузовике.
— Скорость ноль! — подсказывает инструктор.
Дальше пойдём на инерции.
— Вы ниже глиссады!
Чуть задираю нос, запаздываю, и корпус парусника сотрясается от удара о водную гладь.
Я жму клавишу, возвращающую штурвал в нейтральное положение — нам только взлететь случайно не хватало.
Всё, тормозим и молимся, чтобы туша парусника остановилась до того, как кончится длина канала.
Сбоку раздаётся тихий стон — князя приложило. Сочувствую ему, потому что плюх вышел знатным, ничего удивительного, что сирена начинает опять орать.
— В трюме течь, — переводит её вопли инструктор.
— Как тут связь с пассажирами врубить? — уточняю я и, следуя подсказкам, быстро нахожу второй артефакт связи. — Внимание бортпроводникам! Немедленно начать полную эвакуацию.
Быстро парусник не затонет, но всё равно засиживаться нечего.
Покосившись на князя, я снова встречаюсь с ним взглядом, и в душе зарождается что-то очень похожее на уважение. Пусть Милан Авей вредный индюк, решивший сорвать на мне своё дурное настроение, от демонов он нас спас.
Если бы он не вышел, демоны не стали бы трогать паруса, они бы вскрыли люк и занялись пассажирами, а мы в безопасной рубке дождались бы набора высоты. Только вот зародиться хорошему чувству князь не даёт:
— На квалификацию ты сдал. Оценка наивысшая.
— Ну что вы, господин. Это у вас нет квалификации, чтобы меня оценивать, — усмехаюсь я и выбираюсь из кресла.
— Ты…
Что он хочет сказать, мне не интересно, я взмахиваю рукой в знак прощания. Жизни его ничего не угрожает, вот-вот прибудут целители, а у меня единственный шанс под шумок смыться из порта. До земных стандартов контроля здешним далеко, и вполне вероятно, что в общей суете я затеряюсь. По крайней мере я попробую это сделать.
Я не рвусь к выходу вместе с пассажирами верхней палубы, а ввинчиваюсь в толпу, хлынувшую с нижней и почти сразу получаю баулом по кончику носа.
Люди идиоты.
Если бы пробоина оказалась большой, и мы не просто трюмом глотали воду из канала, а шли ко дну, их баулы кому-то стоили бы жизни.
Развёрнуто три узких трапа, и мужчина с баулом застревает, тормозит очередь.
— Уважаемый, пожалуйста, оставьте вашу сумку слева от меня, вы получите свои вещи вместе с остальными пассажирами, — просит проводница.
В ответ он её грубо посылает.
— Подайте нормальный трап! — требует он.
Проводница реагирует идеально:
— Да, уважаемый, запрашиваю для вас широкий трап. Пожалуйста, на время ожидания подачи встаньте за моим плечом.
— Да щас! — он всё ещё пытается протиснуться.
Кортика у меня нет, поэтому я подскакиваю и грубо дёргаю за верёвочные лямки. Баул сваливается, и я без зазрения совести скидываю его за борт.
— Тебя тоже пинком поторопить? — уточняю я. Расправиться с крупным телом мне силёнок не хватит, но на мужчину действует.
Испуганно пискнув про неумение плавать, он скатывается аж бегом.
Я стараюсь не отставать.
У меня не так много времени, чтобы в общей суматохе ускользнуть.
Кстати, а куда мне податься? Ни домой, ни в храм нельзя. Разве что одолжить княжескую “Синюю розу”…
