Мужчина искренне улыбнулся, непроизвольно заставив кровь в моих венах ускорить бег. Он был очаровательным, когда я приняла его за алкоголика. Когда же он стал учителем, его привлекательность возросла в десяток раз.
Ну нет, Клара, не вздумай увлекаться им! Амурные дела сейчас совершенно некстати. Думать о личной жизни на четвёртый день в новом мире ещё слишком рано.
— Я рад, что теперь у ребят есть опекун. Простите за бестактность, эдера, но надеюсь, вы не похожи на вашу сестру. Они с мужем крайне халатно относились к будущему своих детей, а ведь Райм не простой мир. Здесь без тщательно выбранного образования нельзя рассчитывать на счастливую жизнь. Если вы получили диплом, допустим, повара, то и устроиться на работу сможете только поваром. А если нет вообще никакого диплома, то нет вообще никакой работы, только шабашки без социального пакета госгарантий.
О да, в мире бюрократии иначе и быть не может!
В чём-то он прав. Миллионов на банковском счёте хватит пятерым молодым людям лишь на пару лет, если не иметь ума правильно ими распорядиться. Однажды ребята проснутся и поймут, что денег больше нет и на работу без корочек их никто не возьмёт.
Вот бы узнать, на что рассчитывали Рита с мужем!
— Приму к сведению, — я улыбнулась в ответ.
— В общем, — Ланарк залпом допил последний глоток чая и поднялся, — сегодня уже поздно, но завтра проследите, чтобы все пятеро Солан были на уроках.
— Конечно.
Внезапно он нагнулся над столом так, что его лицо оказалось в каких-то тридцати сантиметрах от моего. Я уловила запах лимонного одеколона с нотками лаванды, от которого моментально закружилась голова. Голос Ланарка стал тихим:
— Я не должен этого говорить, сведения секретные, поэтому сделайте вид, словно ничего не слышали, но имейте в виду. Завтра в школу с инспекцией приезжают очень важные люди — королевские министры из столицы, сильные и влиятельные в определённых кругах специалисты по взаимодействию с эфирными потоками Мироздания. Они будут пересматривать бюджет на поддержание талантливых детей, и школе просто необходимо присутствие ваших ребят на занятиях. Особенно Калами. И вот ещё, — из внутреннего кармана пиджака Ланарк вынул визитку, — здесь мой номер. Появятся вопросы, любые вопросы, буду рад на них ответить.
На визитке стояли пять цифр и две буквы. Выходит, в Райме есть телефоны или что-то похожее на них. Ещё бы знать, как они выглядят и как ими пользоваться. Тем не менее, я не подала виду, будто озадачена. Не хочу добавлять к письменной безграмотности ещё и бытовую несостоятельность в глазах столь приятного джентльмена. Сама разберусь или, что лучше, попрошу о помощи Аверона.
Проводив Ланарка за дверь, встала посередине холла и грозно крикнула, созывая племянников:
— Всем выйти из сумрака, у нас очередное внеочередное собрание!
Никто не откликнулся. Пришлось поднять пустое ведро и громко постучать по нему шваброй, повторив призыв.
И снова тишина.
— Запорожец, — обратилась к сидящему на тумбочке котику. — Будь добр, приведи их.
Дворецкий послушно сиганул на второй этаж и вскоре вернулся с первым «уловом» — с Калами. Следом показался Ривен с жёлтой змейкой на плече, затем близнецы. Я ожидала увидеть на их лицах строптивую дерзость, но вместо этого удивилась виновато опущенным в пол глазам. Заместитель директора доходчиво объяснил мне всю важность школы в жизни ребёнка. Прогуливать уроки в Райме совсем не то, что бойкотировать правила тёти Клары. Отсутствие на занятиях тяжёлый проступок, и дети понимали это со всей серьёзностью.
— Не вижу Аверона. Где он?
— Мя, — Запорожец мотнул мордочкой. — Мя.
— Сирения, переведи, пожалуйста.
— Он говорит, что малыша в доме нет: ни внутри, ни на крыше.
Ёлки-палки, как я могла забыть о нём?! Бросила мальчонку в ванной, а сама на полчаса засела пить чай с обаятельным учителем. Ещё бы Аверон не обиделся!
— Куда он мог пойти?
— Хоть куда, — Ривен пожал плечами. — Малыш любит гулять в саду.
— И у реки, — ответил Спайр, махнув рукой в северном направлении. — Час, два, иногда до самого вечера. Для него такие загулы в порядке вещей, не волнуйтесь.
— Ещё он в лес ходит, — добавила Калами. — Его манит неизведанное. Мама шутила, что нашему Аверону суждено стать первооткрывателем новых земель, ведь он смелый, ловкий и ориентируется лучше всех в мире. Мы с ней согласны.
То есть, бесстрашный Аверон может быть где угодно. Очень надеюсь, не у реки!
Скинув тапочки, я зашвырнула их в угол и принялась надевать уличную обувь.
— Нужно его найти. Прямо сейчас! Только не говорите мне, что он сам вернётся, потому что всегда возвращался. Ему всего семь лет! Однажды с ним может что-то случиться, и вы никогда не простите себе равнодушия. Не стойте на месте, идём! Разбирательство по поводу прогулов откладывается.
Дети без возражений включились в поиски брата. Им сойдёт любая движуха, лишь бы не разговор о школе.
Сперва мы проверили сад за домом. Во владении семьи Солан находился приличный кусок земли, упирающийся в самый лес. Давным-давно Рита разбила на нём роскошный яблоневый сад, причём высадила деревья лабиринтом. Летом тут столько листьев, что мы бы не увидели Аверона даже на расстоянии двух метров. Осенью же яблони стояли голыми. Их чёрные ветви стали пристанищем грачей, которые подняли нестерпимый крик, едва мы нарушили их покой.
Из сада вышли к лесной тропинке. На ровном слое влажной земли не было ни единого отпечатка маленькой туфельки, трава не примята. Куда ни глянь — никаких следов Аверона. Калами сказала, что это нормально. Малыш прирождённый лесничий, он знает, как не дать себя обнаружить.
— Вот бы у нас была собака, — мечтательно вздохнул Спайр. — Так бы мы никогда не потеряли братика.
— А лучше две собаки, — уточнила Сирения, — чтобы наверняка.
Ох, ребята, я сама всегда мечтала о хвостатом друге, но сейчас не самое подходящее время заводить ещё одного «ребёнка». Тем более двух.
— Как вышло, что ваши родители позволяли малышу столь необдуманные прогулки?
— А почему нет? Папа в детстве таким же был. Он часто рассказывал, как любил убегать от камердинера и в одиночку исследовать незнакомые места. С ним никогда ничего не случалось.
— Железобетонная логика!
Теперь уж точно никто не отберёт у Солан антипремию «Родители года»!
Спустя десять минут блужданий в непролазных зарослях с чавкающей под ногами хвоёй, Ривен предложил идти к Волчьей пасти — так местные жители называли ущелье. Место оно отнюдь не случайное. Это не только самая дальняя точка, куда забредал Аверон, что важнее — именно там погибли их родители. В первый месяц после трагедии малыш частенько убегал к ущелью погрустить в одиночестве.
