– Ведь это все они, верно? – вдруг сказала Джэл. – Гормоны, которые она принимала. Я прочитала, что они могут привести к образованию тромбов у женщин старше тридцати пяти.
– Возможно, – приврала я.
– Держу пари, это они, – кивая, проговорила она. – Как бы то ни было, когда я сообщила Дженни, что снова беременна, она сказала, что они давно махнули на это рукой. Но я не знаю, можно ли на это на самом деле махнуть рукой, особенно когда ничего не получается. У моей сестры было вторичное бесплодие, и она переживала это очень тяжело, даже после того, как в конце концов родила второго ребенка.
– Во всяком случае, Дженни и Мэтт не теряли надежды.
Джэл удивленно посмотрела на меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Они трахались, как кролики, – быстро поправилась я. – Ну, может быть, не как кролики.
– Потому что кролики рожают кучу детенышей?
Я смущенно улыбнулась.
– Извини, я сболтнула лишнее. Но, знаешь, Дженни всегда говорила о том, что они занимаются этим каждый день, когда он бывает дома, иногда даже дважды в день. Мы с Санджеем вели себя так, только когда нам было чуть за двадцать. – Потом я нерешительно добавила: – Он хочет, чтобы мы чаще занимались сексом.
Джэл вытаращила глаза.
– Мужики. Впрочем, если я чему-то и научилась, так это тому, что, если делать это по обязанности, мгновенно исчезает всякое удовольствие. Нам с Тони пришлось потрудиться только над Рейчел, – сказала она, говоря о своем старшем ребенке. – По себе знаю, что самый быстрый способ убить свое либидо – это лишить отношения всякой спонтанности.
Недвусмысленная просьба моего мужа была очень далека от какой-либо спонтанности, но это была моя вина.
– Да, я понимаю тебя, – сказала я, уставившись в красную бездну своего бокала.
* * *
– Санджей, – прошептала я.
Он спал на нашей кровати, лежа ровно и спокойно, как бревно. Я перелезла через него и наклонилась вперед. На мне была узкая майка «White Sox», которая нравилась ему, и синие трусики. На трусиках была крохотная дырочка в том месте, где к резинке было пришито кружево из полиэстера, но она была сзади, и было темно, ну, я во всяком случае, старалась.
– Привет, – прошептала я, пытаясь разбудить его.
– Привет, – пробормотал он, открыв один глаз. Потом вдруг раскрылся второй. – От тебя пахнет вином.
– Это мои новые духи, – развязно сказала я. Мы с Джэл выбрали ресторан в пешей доступности от ее и моего дома, поэтому я решила выпить второй бокал вина и, не отставая от Джэл, третий. Теперь спальня слегка покачивалась у меня перед глазами. Но когда я вошла в дверь, мне вдруг в голову пришла одна мысль – сегодня ночью я попытаюсь задать жару, как в студенческие времена.
И, черт побери, я была намерена получить удовольствие.
Он приподнялся на постели и посмотрел на меня.
– Правда, ты отлично выглядишь.
Я хотела заметить, что это оттого, что мой живот был прикрыт майкой, но мне хватило здравомыслия, чтобы удержаться от сарказма.
– Спасибо, – сказала я таким тоном, которым не говорила давно.
Потом я наклонилась и поцеловала мужа. В десять часов у него уже пахло изо рта. Это почти не обеспокоило меня, как и щетина, которая царапала мне кожу, словно наждачная бумага. Впрочем, я, разумеется, не хотела отступать так легко, поэтому, пристроив лицо поудобнее, я снова поцеловала его. На этот раз я почти не испытала прежнего раздражения, и теперь у его губ тоже был винный привкус. Победа.
Мои волосы рассыпались вокруг наших голов, скрыв от меня стопку одежды рядом с кроватью и бдительный взгляд игрушечной коалы Стиви, которую она выкинула к нам на комод. Были только я и Санджей, чьи руки были напряжены под моими пальцами и чья кожа пахла мылом, что всегда заводило меня. В конце концов, последняя мысль была, возможно, не такой уж незрелой.
– Чем же я это заслужил? – прошептал он.
Не был ли это вопрос с подвохом? Да ничем. Дело было в том, что он согласился одобрить наш проект укрепления семьи.
– Давай поговорим, – прошептала я.
– Ладно, – сказал он.
– Безмолвно поговорим.
– Прости.
– Ш-ш-ш. – Я опять поцеловала его. Потом протолкнула свои бедра меж его и, взяв его ладони, положила их себе на грудь. Он медлил, как будто заново знакомился с моим телом (что так и было, я полагаю). Потом он стянул с меня майку. К счастью, я больше не думала о том, что вокруг меня все раскачивается, и о том, что дырка на моих трусиках будет видна, если я наклонюсь не в том направлении. Это было совсем неплохо. На самом деле я была на пути к тому, чтобы получить удовольствие.
Я поняла, что Санджей не сводит с меня глаз. Он смотрел на мой лоб, вероятно, размышляя о том, указывают ли морщинки между бровей на то, что я собираюсь перейти к действиям. Потом перевел взгляд на мои губы. Может быть, они сморщились или выдавали мое желание покончить с этим как можно скорее?
Всего понемногу. Я гадала, понял ли он.
Потом он заглянул мне в глаза, и отчего-то мне показалось, что я беззащитна, как никогда. Я не хотела, чтобы он прочитал мои мысли, я не хотела впускать его к себе в душу. Потому что мысли о том, как я люблю своего мужа, через секунду могут смениться желанием оплакивать умершую подругу. Нет, чего я хотела – что мне было необходимо – так это физической близости. Старой, доброй страсти с закрытыми глазами и без особых эмоций. Гормоны. Феромоны.
Я откатилась от него.
– В чем дело? – сказал он, все так же лежа у меня за спиной. Он приподнялся, опершись о локоть. – Я что-то сделал не так?
– Отнюдь нет. Просто мне захотелось перевернуться. – Я притянула его к себе, а потом нежно взяла за плечи и подтолкнула вниз. Я видела, как его макушка опускается все ниже по моему животу и останавливается между ног. Потом я больше не могла говорить, потому что в этот момент моя мертвая зона поразила меня, начав подавать признаки жизни.
А потом появились другие признаки, меня захлестнула знакомая и в то же время удивительная волна наслаждения. Возможно, вино пошло мне на пользу, потому что я не думала о том, что в десять часов вечера, в полумраке, Санджей трется о мои бедра, или о том, что мы занимаемся этим, потому что он попросил меня об этом одолжении, или же о том, что я не могла вспомнить, когда мы в последний раз делали это. Через несколько минут я смогла забыть обо всем.
Но потом ни с того ни с сего я начала мысленно заниматься семейной арифметикой. Я (наконец), по просьбе Санджея, сдвинулась с мертвой точки. Что было невероятно. Но я по-прежнему не справлялась. Он мыл тарелки и готовил ленч – неважно, по крайней мере, он это делал. Как раз накануне я застала его в тот момент, когда он орудовал мини-пылесосом так, словно был включен в платежную ведомость клининговой компании «Molly Maid». А в тот день, когда мы обменялись списками, он совершил невозможное – сложил выстиранное белье и разложил все вещи по ящикам.
