– А ты любил ее?
– Любил ли я ее? – Судя по голосу, Гас сбит с толку, и другого ответа мне не нужно. Он сигналит, выезжает на главную дорогу и хмурится. – Парень сзади помигал мне. У нас что, дверь неплотно закрыта?
– Не думаю. – Я кручусь на сиденье и оглядываю салон. – Тогда ведь на приборной панели высветился бы значок, разве нет?
– Странно. – Гас щурится в зеркало заднего вида. – Он все еще мигает. И что-то пытается сказать.
– И те люди нам машут, – говорю я, указывая на проезжающую машину. – В чем дело? У нас течь? Может, остановимся?
– Мы выезжаем на дорогу с разделительной полосой, – с озадаченным видом произносит Гас. – Увижу карман и припаркуюсь. Только этого не хватало, – вздыхает он. – И без того, наверное, жутко опаздываем.
– Гас, ты делаешь Ромилли огромное одолжение, – напоминаю я. – Если немного опоздаем, что ж, очень жаль. В любом случае это не важно.
Но когда мы выезжаем на дорогу с разделительной полосой, компания в машине на соседней полосе разом оживляется и принимается активно жестикулировать. Я отстегиваю ремень, перелезаю на заднее сиденье и высовываюсь в окно. Компания в универсале напряженно следит за нами.
– Что? – кричу я, и заднее окно машины приопускается.
– На крыше! – долетает до меня бестелесный крик. – Скрипки!
Мгновение я не могу пошевелиться. Скрипки? Скрипки?
– Гас, – снова усаживаясь, говорю я дрожащим голосом, – а ты, случайно, не оставил скрипки на крыше машины?
– Что? – подскакивает он. – Черт. Нет! Я… Черт! Да как так-то?
– Ты был в отключке, – напоминаю я.
– Да не мог я… Твою ж мать! – Он ошарашенно смотрит на меня. – Нет!
– Поэтому все нам машут!
– О господи. – Он молчит, потом поворачивает голову. – Ладно, Эффи, живо. Их нужно достать.
– Что сделать?
– Просто залезь на крышу и сними их, – почти нетерпеливо говорит он. – Всего-навсего.
Всего-навсего?
– Сам лезь на крышу и снимай! – огрызаюсь я, с вызовом глядя на него. Затем с большой неохотой снова высовываюсь из окна, подтягиваюсь, держась за облицовку, и вижу край футляра – тут мимо проносится «Мерседес», и я с воплем юркаю назад в салон.
– Я туда не полезу, хоть ты меня режь, – выдыхаю я. – Тебе придется затормозить.
– Не могу! Если затормозить, они слетят!
Меня пробивает на хохот, прежде чем я успеваю его сдержать.
– Это не смешно! – орет Гас.
– Знаю. – Я прижимаю руку ко рту. – Извини. Все плохо. Ситуация – полный затык. Что делать будем?
– Будем останавливаться постепенно, – говорит он, напряженно глядя вперед. – Мало-помалу уменьшать импульс. Да. Это должно сработать. Если Р – импульс, а M – масса…
– Гас, это не задачка по математике! – взрываюсь я, хотя, по правде говоря, это именно математическая задача. Я прямо представляю экзаменационный билет: Гас и Эффи едут в машине с двумя скрипками на крыше (см. схему).
– Я просто пытаюсь все обдумать! – огрызается он.
– Ты забыл, что мы едем по дороге с разделительной полосой! Мы не можем останавливаться постепенно.
– Вот дерьмо, – морщится Гас. – Что за дерьмо! Это… Ладно. Давай подумаем. Может, у меня получится свернуть на следующем съезде. Очень осторожно. Пока с ними ничего не случилось.
– И сколько еще они будут балансировать на крыше? – интересуюсь я.
Ответом на мой вопрос становится следующий сразу за ним «шмяк!». Мы оба подпрыгиваем.
– Мать твою! Это же скрипка!
– Тормози!
Отчаянно сигналя, Гас съезжает на обочину, и тут раздается еще один «шмяк!». Я вылезаю из машины и вижу на дороге, в нескольких метрах от нас, что-то черное. Пока я смотрю, колесо проезжающего грузовика с легкостью сминает это, и я вздрагиваю.
– Скрипка всмятку! – докладываю я.
– Этого не может быть, – диким голосом произносит Гас, выбираясь из машины. – Этого просто не может быть. Как меня угораздило оставить их на крыше? – В этот момент брякает телефон, и он страдальчески смотрит на экран. – Ромилли пишет, что я могу поприсутствовать на занятии, если хочу.
– Это будет звездец, – говорю я, кусая губу.
– О боже. – Гас оглушительно хохочет, как будто давая выход невыносимому напряжению, копившемуся на протяжении многих месяцев, и стискивает голову руками. – О боже.
И вот мы так стоим, и тут у обочины останавливается машина, из нее появляется пожилая дама, а следом за ней – подросток.
– Мы все видели, – говорит бабуля. – Какая досада! – Она хлопает Гаса по подрагивающему плечу, как бы утешая его. – Но, к счастью, моему внуку удалось кое-что спасти.
– Дорога была свободна, – говорит мальчик, – я поднял, что смог.
Он сует в руки Гасу охапку сплющенных деревяшек и спутанных струн, и тот безмолвно смотрит на них.
– Спасибо, – наконец выдавливает из себя Гас. – Это пригодится.
– Может, удастся починить? – на полном серьезе интересуется бабуля. Она дергает за струну, которая издает скорбный звук. – В наши дни чего только не делают.
– Возможно. – Кажется, еще чуть-чуть, и Гаса снова прорвет. – Ну… мы разберемся. Вы очень помогли.
Когда бабушка с внуком уезжают, мы опускаемся на обочину, Гас бросает в траву деревяшки и комок струн и поднимает глаза к небу.
– Ну вот, порядок, – говорит он. – Думаю, теперь действительно все кончено.
– Думаю, да. – По примеру недавней бабули я хлопаю его по плечу. – А теперь дожимай. Давай звони.
Глава 15
Через полчаса мы снова въезжаем на дорожку «Зеленых дубов». Гас паркует машину, и мы оба выдыхаем.
– Могло быть и хуже, – мгновение спустя говорю я. – Представь, если бы мы доехали до Клэпема. Тогда ее угроза оторвать тебе голову и скормить ее волкам могла бы осуществиться на самом деле.
– Мне нужно накатить. Нет, дважды накатить. – Гас поворачивается ко мне. Вид у него слегка отчаянный. – Эффс, не допусти такого снова, по рукам? Никогда.
Я не знаю, что он имеет в виду: то ли вляпаться в жуткие отношения, то ли ехать со скрипками на крыше, но я киваю и говорю:
– Конечно. Больше ни-ни.
– У меня такое чувство, как будто я вышел из тюрьмы, – горячо говорит он. – Я вижу… свет. Жизнь снова прекрасна. Светит солнце! – добавляет он, словно только что это заметил. – Посмотри, какой чудесный день! – По его лицу пробегает улыбка, и это так непривычно, что я порывисто обнимаю его.
– Да, – говорю я, – чудесный.
