На противоположной стене висит огромное старое зеркало, и я внезапно понимаю, что меня в нем должно быть видно. Но на сей раз, к счастью, Криста не интересуется своим отражением. Она целиком сосредоточена на задаче. Она движется вдоль стола, раскладывая меню и напевая себе под нос, а я тем временем с предельной осторожностью ползу к консольному столику. Разложив меню, Криста замирает, и я вместе с ней.
Сквозь решетчатую спинку стула я напряженно наблюдаю за ней, пытаясь понять, куда она намерена двинуться дальше. Но, к моему удивлению, она воровато оглядывается по сторонам, точно проверяя, нет ли кого-нибудь поблизости. А потом – о ужас! – задирает обтягивающее платье, резким движением распускает пояс и со стоном выдыхает.
Пожалуйста, пожалуйста, еще одного показа моделирующих трусов я не выдержу. За что мне все это? Я не смею отвести взгляд, опасаясь, что она внезапно двинется в мою сторону, поэтому вынуждена наблюдать эту жуткую пантомиму. Лицо у Кристы сосредоточенно, точно она обдумывает судьбоносное решение – и вдруг принимается стягивать трусы. А-а! Нет! Этого не может быть. Это…
Я выдыхаю, когда понимаю, что под трусами на ней надеты прозрачные стринги. Могло быть хуже. Могло быть намного хуже.
Освободив из эластичных тисков полосатый живот с фальшивым загаром, Криста испускает еще один шумный вздох. Судя по усилиям, с которыми она стягивала трусы, они малы ей размера на два, не меньше. Неудивительно, что они ей давят. Она стоит с ними, пыхтя от напряжения, платье по-прежнему задрано, и тут вдруг слышатся шаги и голос ди-джея:
– Криста?
Криста застывает столбом. Меня разбирает смех, и я спешно прикрываю рот кулаком. Я прикусываю себе костяшки, изо всех сил сдерживаясь, а Криста тем временем оправляет платье, лихорадочно оглядывается и запихивает трусы в большой синий горшок на буфете. Тут-то и появляется ди-джей.
– О, привет! – обращается она к нему чуть более пронзительным голосом, чем обычно. Я невольно восхищаюсь ее самообладанием. (А также – в духе женской солидарности – способностью отлично выглядеть. Платье крепко сшито. На фига ей вообще требовались трусы?)
– Вопросик насчет плейлиста, – говорит он. – Я на кухне набросал кое-какие мыслишки, может, посмотрите?
Криста стреляет взглядом в сторону горшка на буфете.
– Конечно, – она широко улыбается и следует за ним.
Как только она уходит, я на четвереньках несусь к консольному столику и, оказавшись за гобеленом, выдыхаю. Сердце отчаянно колотится. Не жизнь, а один сплошной стресс. Но сейчас у меня хотя бы есть еда. Я вонзаюсь зубами в булочку и начинаю энергично жевать.
– …очевидно, он занят, но даже так…
– Знаю. Кто-нибудь вообще говорил с папой?
Я настороженно поднимаю голову. Похоже, в гостиную направляются Гас и Бин. Я перемещаюсь к краю гобелена, прикидывая, удастся ли выглянуть наружу.
– У меня не выходит, – вздыхает Бин. – Я никак не могу толком поговорить с ним.
– У меня та же история, – соглашается Гас. – Каждый раз, когда я звоню ему на мобильный, отвечает Криста. Она у него как птица-секретарь. Говорит, что он перезвонит, но он, конечно, никогда не перезванивает.
– И со мной то же самое! – восклицает Бин. – Один в один!
– А что у Эффи?
– Говорит, не помнит, когда в последний раз разговаривала с ним. Мол, постоянно занята. – Бин снова вздыхает. – Но мне кажется, она недоговаривает. Думаю, у них все еще напряженные отношения.
Шаги смолкают, и я представляю, как Гас по своей привычке сидит на подлокотнике дивана.
– Хреновая ситуация, – мрачно произносит он. – Как жаль, что Эффи здесь нет. Все о ней спрашивают.
– Э-э… да, – сдавленно говорит Бин. – Очень жаль, что она не пришла. Я ее вообще не видела. Давным-давно.
И это все, на что ее хватает? Лгунья из нее никакая. Не будь Гас настолько рассеянным, раскусил бы ее в два счета.
– Кстати, ты не видел ее матрешек? – добавляет Бин. – Она их искала.
– Нет, – говорит Гас. – Извини.
– Подозреваю, что они могут быть в диванчике под окном, – задумчиво произносит Бин. – Дождусь, когда ди-джей уйдет, и проверю.
Теперь они идут в столовую, по направлению ко мне. Извернувшись, я заглядываю под гобелен и вижу их приближающиеся ноги.
– Вау, – говорит Гас, останавливаясь перед столом.
– У Кристы новое хобби – сервировка стола, – говорит Бин. – Судя по всему, тема «Версаль».
– Почему Версаль? – недоумевает Гас.
– Без понятия. Помоги зажечь свечи, а? Криста попросила.
Слышится чирканье спичек, и постепенно, мало-помалу мягкий свет заполняет комнату.
– Здесь на карточке написано «Лейси», – подает голос Гас. – Это кто?
– Ты ее знаешь, – говорит Бин. – Это сестра Кристы, у нее еще волосы рыжие. Вы с ней уже встречались.
– А, эта, – без энтузиазма откликается Гас. – Эй, смотри, тут меню. Равиоли из лобстера со щавелем, филе говядины…
Осмелев, я высовываю нос как следует и вижу Гаса, читающего меню, между тем как Бин заканчивает зажигать свечи.
– Выглядит великолепно! – восклицает он. – Когда ужин?
Я знала, что будет лобстер. При упоминании о еде, желудок урчит, и я прижимаю его рукой. Нужно будет перед уходом прихватить, что останется.
– Думаю, скоро, – отвечает Бин. – Гости почти разошлись. Я со всеми попрощалась. С меня хватило, – печально добавляет она.
– С меня тоже. Да, меня тут спросили, водятся ли в доме привидения, – озадаченно говорит Гас. – Похоже, кому-то из детей что-то померещилось.
– Привидение?
– Так мне сказали.
– Странно.
Они замолкают, и я силюсь подсмотреть, что происходит, но ничего не получается. Нужно было прихватить перископ. В комплект к ручной гранате. Впредь буду знать.
– А вообще как? – нарушает тишину Бин. – Помимо всего этого? Вид у тебя усталый.
– Ну… так как-то, – уклончиво говорит Гас. – То взлет, то посадка.
– Что-то из ряда вон?
Я жду, затаив дыхание. Неужели расскажет о том телефонном разговоре? Сейчас его пробьет на откровенность и я все узнаю?
– Нет, – наконец говорит он. – Ничего такого.
Есть! – хочется крикнуть мне. – О чем ты говорил по телефону с Джошем?
– Сама как? – спрашивает Гас, и Бин отводит глаза, изучающее глядя на ногти.
– Э-э… неплохо, – говорит она, и меня перекашивает от изумления. Неплохо? И при этом она только что плакала в саду?
Вот уж не знала, что мои брат с сестрой настолько скрытные и двуличные. Я потрясена и потом, когда вылезу из-под стола, все им выскажу.
