– Да, – говорит Бин, чьи щеки розовеют еще больше. – Довольно тяжело. Но… вместе с тем, я вам скажу, это хорошо. Во многих отношениях.
Следует небольшая пауза – судя по всему, никто не знает, что сказать. Мартины – люди тактичные, не из тех, кто занимает чью-то сторону, злословит или говорит «Что подружка твоего отца сотворила с вашей прекрасной кухней?», как сказала Ирэн из паба.
– Ну, еще увидимся! – говорит Джейн. – Боже мой, швейцар! – добавляет она, подмигивая вышибале. – Как солидно!
Мартины называют себя вышибале и проходят в дом, а я продолжаю наблюдать за Бин. По логике дела, ей бы спешить на вечеринку, но она, похоже, не торопится. Лицо у нее кривится, словно от беспокойной мысли, затем она откидывает волосы со лба и снова принимается стучать по экрану. Мгновение спустя у меня гудит телефон.
Ты в порядке?? Не хандришь, сидя в одиночестве в квартире, нет? Мими сказала, ты хотела с ней поужинать, но она не смогла. Знаю, она надеялась, ты передумаешь насчет сегодняшнего вечера. Надеюсь, ты окей. Чмоки-чмоки.
Читать ее слова и трогательно, и обидно. Вот, значит, как все меня воспринимают? Как трагическую одинокую фигуру? Я не хандрю, сидя в одиночестве в квартире. Я сижу за розовым кустом. Я почти готова донести этот факт до Бин. Но тут у меня возникает идея получше. Я быстро набираю новое сообщение.
Вообще-то у меня свидание. Так что не переживай.
Я нажимаю «Отправить» и вдогонку делаю досыл:
Можешь сказать об этом на вечеринке. Кристе. Или Джо, если его увидишь. Скажи им, что у меня свидание.
Из-за куста я вижу лицо Бин. Она так искренне радуется этой новости, что я испытываю новый прилив сестринской любви. Бин что-то торопливо набирает, и через мгновение я читаю:
Свидание! Это потрясающе. Ты не говорила. А поподробнее?
Поподробнее. Ну давай, Эффи, выкладывай подробности. Я начинаю печатать, не коря себя за вранье, потому что все это я делаю с единственной целью – чтобы сестра была спокойна. Она будет с большей охотой оттягиваться на вечеринке, зная, что у меня классное свидание.
Да просто бомба! Познакомились сегодня, на мероприятии, где я была официанткой. Он заказал лимонный сорбет, и все закрутилось. Он спортсмен-олимпиец.
Я нажимаю «Отправить», а сама думаю, не слишком ли я загнула со «спортсменом-олимпийцем»? Реакция Бин подтверждает мои опасения.
Упс, в олимпийских видах спорта я ни бум-бум. Прыжки? Метание? Лучше спустить на тормозах.
Он больше не выступает. Теперь бизнесмен. И филантроп.
Я собираюсь добавить подробности о его яхте, но тут Бин восклицает: «Джо!» – и я роняю телефон, после чего принимаюсь шарить в кустах.
О боже. Он здесь.
То есть я знала, что он может прийти. Вероятно. Но никак не ожидала…
Ладно, Эффи, дыши. Дыши. Все в порядке. Он меня не видит. Он не будет смотреть в эту сторону. И в каком-то смысле интересно понаблюдать за ним вот так, нейтрально, издалека, теперь, когда он стал знаменитостью.
Когда он появляется в поле зрения, я против своей воли принимаюсь жадно разглядывать его сквозь розовые стебли. Волосы чуть длиннее, чем при нашей последней встрече. Глаза кажутся чуть более усталыми. Но улыбка такая же интригующая.
У Джо всегда была особенная улыбка. Она не просто выражала радость, в ней таилась насмешка, и мудрость, и печальное удивление перед жизнью.
Хотя сегодня он выглядит более насмешливым и менее удивленным. Темные волосы зачесаны назад, а лицо кажется худее, отчего скулы выступают резче. Нужно отдать ему должное, смокинг сидит на нем очень элегантно.
Вот он целует Бин в щеку, и по какому-то странному эффекту я ощущаю покалывание в щеке.
– Привет, Бин, – низким, знакомым голосом произносит он, и я, сама того не желая, внезапно вспоминаю, как мы с ним лежали на траве, когда нам было лет по семнадцать, и солнце бликовало у нас на лицах, и казалось, что так будет всегда.
Воспоминания все прибывают, и я не знаю, что хуже – вспоминать о том, что пошло не так, или о том, что пошло как надо. Тем вечером, на дискотеке старших классов, мы впервые познали друг друга. Блаженное опьянение того первого, волшебного лета. Казалось, все так, как должно быть.
Только сейчас, когда я попробовала заниматься этим с другими парнями, до меня дошло, насколько естественно нам было вместе. Секс дался легко. Я не морщилась, не говорила «Ой! Извини…», не изображала сексуальных звуков для заполнения вакуума. Я никогда не лгала и не притворялась. Врать Джо – с какой стати?
Мы всему учились вместе. Как быть студентами. Как пережить похмелье. И названия костей тоже осваивали вдвоем. Джо готовился к экзамену, но для меня это тоже было важно, поэтому я помогала ему с учебой. Как-то я обклеила его комнату листочками с латинскими словами, и еще долго над его кроватью висела «Tibia – большая берцовая кость».
Потом мы оказались в реальном мире, где нас ждали новые испытания. Работа. Коллеги. Найти квартиру на задворках Лондона. Соорудить кровать из коробок. Какое-то время я уговаривала Джо каждые выходные кататься на лодке по Темзе. Гребцы из нас были хреновые, зато веселья – на полную катушку.
Нам не приходилось объясняться. Мы знали, что на одной стороне. Да, у нас случались стрессы и ссоры, но ссорились мы как на уроках английского языка в школе. Корректно. Никогда не переходя на личности и не гадко.
И как бы хорошо мы ни знали друг друга, всегда присутствовала магия. Загадка. Мы могли лежать в постели, молча глядя друг на друга, не говоря ни слова. В глазах Джо никогда не было скуки. С ним никогда не было скучно.
И вот что я узнала, побывав в сфере знакомств: со многими мужчинами бывает скучно. А если мужчина не скучный, если с ним очень весело и интересно, значит, помимо тебя, у него есть еще четыре подружки, о которых он умалчивает…
Я привычно вздыхаю и щурю глаза, желая избавиться от наваждения.
– Значит, конец эпохи, – обращается Джо к Бин серьезным, сочувствующим голосом, который полюбился всей нации. – И как ты себя ощущаешь?
– Отлично! – радостно говорит Бин. – Я хочу сказать, все к лучшему. Вот так.
– Это верно. – Джо несколько раз кивает с задумчивым видом. – Я всегда любил это место, – добавляет он. – Я столько раз бывал тут в детстве. Помнишь наши посиделки у костра на кургане?
Мы с Бин машинально переводим взгляд на травяной холм, возвышающийся на восточной стороне дома.
– Да, классно было, – после паузы говорит Бин.
– И дом на дереве. – Он качает головой, вспоминая. – По-моему, одно лето мы проводили на дереве каждый божий день. Оно было как второй дом.
