Как ни странно, ни владельца гостиницы Бормана, ни главного спонсора телешоу депутата Карпушкина нигде не было видно.
Над площадью перед гостиницей парили поднятые на привязных аэростатах портреты Дины и Руслана, окаймленные траурными лентами. Четверо оставшихся участников — Ольга, Анжела, Лось и Яго — стояли на окруженной людским морем круглой трибуне, похожей на Лобное место, и махали окружавшей их толпе флажками с изображением «Башни смерти».
Крюкова удивило участие Лося во втором этапе шоу. Сыщик считал, что тот уже давно должен находиться где-то далеко от Приокска. Заметив каким-то чудом в толпе участкового. Крюков пробился к нему сквозь толпу и хлопнул по плечу.
— Что я вижу? Такой орел и на воле? Тебя не уволили и не зарыли? Странный у вас городишко, в других местах пособничество особо опасному преступнику обычно карается без всякой пощады.
— Я легко отделался, — весело отозвался Чапаев, — переведен дежурным в вытрезвитель.
— Там точно сопьешься, — вынес беспощадный вердикт Крюков. — А ты мне еще нужен для небольшого дельца.
— Что за дельце? — скривился Чапаев. — Все твои дела заканчиваются моргом.
— Говорят, Исмаил Джафаров в городе, — сообщил Крюков. — Без бороды, в очках и элегантном костюме его просто не узнать, поэтому он свободно гуляет у нас под носом.
— Тебя в этих элегантных брюках тоже не узнать. Куда свои джинсы дел? В камере с урками счифирил? — снова удивил сыщика своими дедуктивными способностями Чапаев. — Ты лучше скажи, где нам этого террориста искать. Интеллигента, блин, в очках и шляпе.
— Есть тут одно место. Думаю, сегодня ему в самый раз туда наведаться. Где у вас Приокский механический?
— Пошли покажу, — Чапаев повернулся и, рассекая плечом толпу, как броненосец «Потемкин» воды Черного моря, направился прочь от гостиницы.
Крюков следовал за ним в кильватере…
Режиссер Задославский и продюсер Сароев стояли возле трибуны, на которой принимали овации участники шоу, ведущие и представители местной администрации. Выступал прокурор. Кажется, он собирался принять участие в предстоящих выборах мэра города.
— Трагические события заставили нас прервать проведение нашего реал-шоу. Но теперь законность и порядок восторжествовали! — надрываясь, кричал представитель прокуратуры. — У преступности нет границ, у преступников — национальности! Все они будут сурово наказаны в соответствии с демократическим законодательством. Как говорили римляне, дура лекс, сед лекс, то есть закон суров, но это закон!
Толпа неистовствовала. Задославский самодовольным жестом указал Сароеву на бушующее море публики.
— Ну, как тебе наша баночка с пауками? Наши конкуренты делают упор на интерактив и ошибаются. Эти бараны-зрители сами не знают, чего они хотят. Только сюжет, интрига, навязанная профанам творцом-режиссером, способны по настоящему захватить и увлечь толпу! Ты слышал, что теперь милиция дежурит на кладбище?
— Это из-за взрывов? — предположил продюсер.
— Нет, из-за них, — режиссер указал на портреты Дины и Руслана в траурных рамках. — На их могилах уже было совершено несколько попыток самоубийства. Нет, ты только подумай — на совершенно пустом месте, буквально из праха взять и создать кумиров толпы! А? Это же прерогатива богов! Ты разве не испытываешь гордости?
— Испытываю, — кисло согласился продюсер.
Режиссер недовольно нахмурился.
— Ты, что-то не очень рад нашему триумфу.
Продюсер окончательно вышел из себя.
— Да пошли вы все к едрене матери с вашим кошачим театром! Надоело!
Задославский подозрительно прищурился.
— Вчера Карпушкин как-то странно говорил о призовых деньгах. У тебя их что, действительно нет?
— Завтра будут.
— Откуда?
— Не твое дело! — Сароев резко развернулся, чтобы уйти, но режиссер удержал его за рукав.
— Послушай, Карп в разговоре со мной обещал представить какого-то свидетеля, который тебя утопит. У меня сильное подозрение, что кто-то из наших хомячков заложил тебя с потрохами.
— Кто?
— Не знаю, сам угадай, — Задославский выпустил рукав продюсера, надел на лицо обаятельную улыбку и направился на трибуну принимать поздравления…
С площади праздник переместился в холл гостиницы. Любопытствующие прилипли к стеклянным стенам отеля, едва не выдавливая их. Все четыре гостиничных лифта сновали вверх и вниз без передышки, доставляя на десятый этаж и обратно участников проекта, гостей, репортеров и обслуживающий персонал.
Неожиданно толпа на улице заволновалась. Передние ряды зевак снаружи гостиницы еще плотнее прижались к стеклам холла: внутри творилось что-то непонятное.
— Что? Что там случилось? — спрашивали друг у друга зрители.
— Да ерунда, лифт застрял. Вон двери открывают.
Снаружи было хорошо видно, как прибывшему дежурному механику с чьей-то помощью удалось разжать створки дверей. Пронзительный женский крик был слышен даже на улице.
Спустя секунду толпа репортеров и вспышки фотокамер сделали картину совершенно недоступной для обозрения извне, но и за это время те, кто стоял в передних рядах, успели рассмотреть жуткую сцену. На полу кабины лифта, привалясь к стене, полулежал Яго. Его светлый костюм, часть стены и пол под ним были залиты кровью…
А Крюков в компании участкового тем временем двигался вдоль реки к окраине города. Туда, где упирались в небо трубы Приокского механического.
По дороге они остановились попить пива и перекусить в небольшой закусочной. Пока Крюков чистил за стоячим столиком воблу, Чапаев принес пиво.
— Слышал, что народ базарит? — доложил он новость дня. — В «Башне смерти» новый прикол. Яшку зарезали.
— Ах ты ж, блин! — в сердцах выругался Крюков.
— Ты чего? — не понял его реакции участковый.
— Об кость укололся, — пояснил сыщик. — Так ты говоришь, Яшу пришили? И кто не известно?
— Ясный пень! Лежал в лифте. Открыли дверь — море крови. Там такой бардак был в связи с открытием их геморройного представления, что никто ничего и не заметил.
— То есть подозревать можно любого? — уточнил Крюков.
— Точно, в цвет попал, командир, — согласился Чапаев. — А кому это было нужно больше всех?
Крюков сделал огромный глоток пива. С янтарной полоской воблы во рту, стоя на сквознячке, философствовать и выстраивать логические конструкции было ничуть не менее приятно, чем сидя в кресле с трубкой в зубах на какой-нибудь Бейкер-стрит.
— Первый кандидат — продюсер Сароев. Яго стукнул Карпу, что Сароев вложил в наркоту все призовые деньги. Хотел прокрутить с наваром, а их, сам знаешь, свистнули.
— Горячо, — одобрил версию Чапаев. — А другие варианты имеются?
