Дракон подался ко мне; я отвернулась в смятении.
— Не похоже на признание в любви… — вымолвила я.
— Если бы я знал, что такое любовь…
Вдохнув, я повернулась к Элдреду и, посмотрев в его глаза, сказала:
— Мне рассказали, что ты убийца, который испортил мою жизнь.
— Кто рассказал? Этот, мальчишка, который влюблен в тебя по уши? — усмехнулся дракон.
— Как ты узнал, что это был он?
— Это очевидно… Но тебе не надо полагаться на чужие слова. Я могу вернуть тебе память.
— Правда? Как?
— Пламя все помнит, — протянул Элдред загадочно, и его глаза вспыхнули огнем.
Глава 24
Дракон был прекрасен. Черный, с чешуей, отливающей зеленью, он выглядел удивительно изящно для своих немалых размеров, и двигался красиво, хотя и производил много шума. Опустившись прямо во дворе храма, он сложил крылья, и нас обдало ветром со снежной пыльцой.
Тетя Уля вцепилась в мою руку, не прекращая бормотать под нос молитвы; Рик стоял рядом с другой стороны от меня и хмуро взирал на дракона. Ллара Эула подошла к нему ближе всех; сойдя с крыльца, она смотрела на него завороженно.
Воздух задрожал, как от жара, и мгновение спустя от еле уместившегося во дворе дракона осталась только дымка, да и ее почти сразу унес зимний ветер. На снегу остался мужчина, бледный и обнаженный. Я пошла к нему; в руках я несла теплую одежду. Элдред взял у меня из рук рубашку, и когда наши пальцы соприкоснулись, меня обожгло, и в животе возник сильный спазм; охнув, я выронила остальную одежду и схватилась за живот.
— Ты должна перекинуться, — сказал измененным рокочущим голосом Элдред.
— Нет уж, — выдохнула я, поднимая упавшие вещи.
— Я всегда буду звать тебя, Лери. И однажды с тобой это тоже произойдет.
Неважно… сейчас — неважно. Я вручила ему штаны и, отойдя на шаг, спросила дрогнувшим голосом:
— Ну? Осталось что-то?
— Ни тел, ни одежды, ни других следов. Что-то, может, и растащили драконоподобные, но все остальное сожжено, а зима замела следы.
Я знала, что так будет, и Элдред говорил о том же, но все равно надеялась на лучшее, когда он, перекинувшись в дракона, полетел в Дреафрад. Память вернулась ко мне полностью — я вспомнила не только то, что случилось со мной после «перерождения», но и то, что было до. Та жизнь на изолированном острове в Тосвалии была настолько далека от жизни в империи, что я воспринимала ее как сон, чью-то чужую биографию. Но то, что случилось с нами в Дреафраде, как сон не воспринималось.
Я отчетливо помню раздутые тела.
В живых никто не остался… только я. Я одна.
Боль скрутила меня в десять раз сильнее недавнего спазма, и я снова схватилась за живот, хотя болело сердце. Быстро сунув вещи в руки Элдреда, я развернулась и кинулась к храму, чтобы не разреветься при всех.
Я бежала по храмовым коридорам, одним за другим, ничего не видя; слезы катились по лицу. Остановившись у двери в свою комнату, я достала дрожащими руками ключ, но так и не смогла вставить его в замочную скважину. Отшвырнув ключ, я сползла под дверь и прижалась лбом к двери.
Нерезу убили… ту, которая мне стала ближе и роднее, чем мать… убили Вито, моего друга… и Брадо убили тоже из-за меня, ведь все началось с моего появления. И у Рензо все пошло наперекосяк, когда мы поженились… Если бы я не появилась, они все были бы живы… они были бы живы…
Горячая рука опустилась на мои плечи, развернула.
Элдред, уже одетый, стоял передо мной, но я видела его смутно из-за пелены горьких слез. Ни слова не говоря, он наклонился, ухватил меня за талию и поднял. Всхлипнув, я ухватилась за его плечи и прижалась к нему; мне было так больно и так горько, что я задыхалась.
— Они умерли из-за меня… — выговорила я сквозь слезы.
— Не ты убила их.
— Но их убили из-за меня…
— Когда идет передел власти, никого не щадят.
Да, никого не щадят… но как смириться с тем, что Нерезы больше нет? Как сказать ее сыну, что от его матери не осталось даже следа? А Вито? Он был так молод, так добр…
— Я заберу Тео и сожгу эту проклятую Колыбель туманов! Я убью Верника! — прорычала я и крепче прижалась к Элдреду. — Они ответят!
— Они ответят, — кивнул дракон.
Зимой Тоглуана угрюма и некрасива, но ллара Эула смотрела по сторонам так, словно видит прекрасное. Она сидела в седле неловко, и долгий путь был тяжел для нее, но это было первое за долгие годы путешествие в ее жизни, поэтому все ей казалось особенным, и тягот она не замечала.
Драконовы невесты редко покидают свой храм — только по особым случаям им позволено выехать за его пределы, да и то им разрешено удаляться недалеко и ненадолго. Покинувшая свой храм ллара считается нарушившей обеты, ее лишают всех почестей и сжигают. Но ллара Эула, выехавшая вместе с нами, не думала о нарушении обетов, и, конечно, уже не помышляла об уходе из жизни, ведь у нее появилась новая цель.
Лошадей мы взяли в ближней деревне; беспородные и немолодые, они не привлекали внимания, как и наша маленькая процессия, впрочем. Все мы были одеты просто и неказисто, и низко надвигали на лоб шапки.
В Тоглуане, как и везде после недавних событий, боялись чистокровников и подозрительных людей останавливали, но к нам особо не приглядывались и ни разу не остановили; мы удачно вписались в поток селян, едущих в Ригларк на ярмарку.
Ригларк… Город, застывший в прошлом, город, в котором нет ни одной машины, город, в котором родилась ллара Эула... Здесь я впервые увидела огненные поединки, здесь состоялась наша с Рензо первая брачная ночь… и здесь я как-то провела ночь в тюремной камере. В город мы не заехали, сразу свернули на дорогу, ведущую к замку владетеля.
Колыбель туманов была видна издалека, и создавалось обманчивое впечатление, что до нее рукой подать. Рик, не привыкший к дальним переездам на лошади, весь издергался и истомился, так и тянул шею, чтобы выглядеть — скоро мы приедем или нет? А я, кажется, помнила каждый метр этой протяженной дороги, каждую кочку и каждый камешек…
Почти год назад мы с Рензо, только что поженившиеся, ехали по этой дороге из Колыбели в Ригларк; тогда мы еще не знали, чем обернется наш брак. Год без малого… всего год, а столько всего произошло. Я будто прожила не одну, а две жизни: в Тихих огнях и в Авииаране. Что, если бы я не вышла тогда за Рензо? Кого бы нашел для меня Брадо и искал бы? Что, если бы он представил меня в Авииаране как свою дочь? Как бы тогда отнеслись к нам придворные? Как бы тогда устроилась паша жизнь?
— Не пропустят они нас, — заявил вдруг Рик. — Как только увидят вас, ллара, сразу ор поднимут.
— Это нам и нужно. Я еду разговаривать с эньором Сизером, — ответила драконова невеста.
