— Если ты думаешь так, то для чего, по твоему мнению, ты переродилась?
— Чтобы найти отца, создать семью.
— Так отца ты хотела найти или создать семью?
Интересный вопрос… Когда меня накрыло в Дреафраде после встречи с виверной, я была уверена, что переродилась, потому что хотела обрести отца. Я увидела прошлое Брадо, моменты, связанные с моей матерью, прочитала чувства отца, как прочитала недавно чувства Блейна. Что, если плады связываются не только через брак и зовут не только своих половых партнеров? Я связана с Тео, я связалась с отцом в Дреафраде, я связана с Блейном...
— После перерождения плад оказывается там, где должен быть, — сказала Эула. — А первым ты встретила не отца.
— Хотите сказать, в прошлой жизни я могла знать Элдреда Блейна? Но мы не встречались раньше.
— Я ничего не могу сказать о твоем прошлом, Валерия, но я могу сказать однозначно, что ты переродилась здесь, чтобы его спасти.
— Но…
— Если в чем-то я и смыслю, то это в знаках, — прервала меня Эула. — И знаки указывают, что вы с Блейном должны быть вместе.
Я ошеломленно посмотрела на ллару. Она сидела, освещенная ласковым светом огня, и спокойно смотрела на меня.
— Что вы сказали?
— Ты должна быть с Блейном, — невозмутимо повторила драконова невеста.
— Серьезно? Теперь вы советуете мне быть с Блейном, тем самым Блейном, которого отказались спасать и считаете ужасным человеком!
— Я не отказываюсь от своего мнения о нем, — отчеканила Эула.
— И все же предлагаете мне его в пару!
— Я ничего не предлагаю, лишь озвучиваю тебе драконову волю.
— Год назад вы мне совсем другую драконову волю озвучили!
— Разве? Я сразу сказала тебе, что ты исполнила свое предназначение, когда спасла Блейна.
— Да, а теперь вы говорите, что я должна быть с ним!
— Потому что только сейчас я узнала, что у тебя есть с ним связь! — потеряла терпение женщина и тоже поднялась. — Как только я услышала про ваши узы, картина сложилась. Ты хотела создать семью? И Дракон сразу указал, кто тебе пара. Ты хотела найти отца? И Дракон привел к тебе отца! Дракон… Дракон… Дракон… — забормотала ллара и опустила голову.
Огонь в факелах, закрепленных на стенах, поднялся.
Мне стало не по себе.
— Ллара? — испуганно проговорила я. — Что с вами?
Эула подняла на меня взгляд; ее зрачки светились.
— Настало ваше время, — сказала она вибрирующим голосом.
— Что вы имеете в виду? — шепнула я.
— Время пладов ушло. Первые уже здесь; их влечет огонь. Их надо позвать, но никто не зовет, и они блуждают во тьме забвения. Время пладов ушло! Настало ваше время!
Огонь опустился, и ллара шумно выдохнула; ослабевшая, она шагнула к кровати и села на нее.
— Вам плохо? — испугалась я.
— Что я сказала? — вымолвила женщина, стирая с лица пот.
Я повторила, и ллара усмехнулась невесело:
— Это происходит все чаще. Огонь зовет… мое время пришло.
— Вы о самосожжении? Вам еще рано!
— Нет, не рано. Моя служба закончена, я уже не нужна. Жаль, не успею дождаться совершеннолетия Рика… — вздохнула Эула и взяла меня за руку. — Прости, что напугала тебя.
— Ничего… — дрожащим голосом проговорила я.
Ллара улыбнулась мне и, подняв свободную руку, провела по моей щеке.
— Ты прячешь шрам, — сказала она.
— Да.
— Кто обжег тебя? Блейн?
— Нет.
— Конечно, не он, — улыбнулась Эула, — он бы не стал портить твое красивое лицо — он благоговеет перед красотой. Много лет назад ко мне в храм привезли мальчика. Он был красив, вежлив и умен; выполнял каждое мое задание, усердно работал и никогда не жаловался. Когда я говорила с ним, он почтительно кивал, но его глаза всегда оставались холодными. Задумчивый, наблюдательный, как будто всегда настороже, этот холодный юноша оттаивал только когда любовался красотой заката или разглядывал мастерские рисунки в книгах. Я так и не смогла узнать, в чем провинился этот мальчик. Годы спустя сам император Дрего со свитой заехал к нам в храм. Среди придворных был мужчина с холодными глазами. По глазам я его и узнала… Но это уже был не тот послушный вежливый мальчик. Совсем не тот… — горько усмехнулась ллара. — И когда они уехали, я задалась вопросом: что, если бы мне удалось достучаться до него тогда, в детстве? Вырос бы он другим?
— Вы говорите так, словно Блейн вырос монстром.
— Я не могу судить о нем справедливо. Я служу Дракону, а Блейн Дракона отвергает, я держусь за старый мир, а он ведет людей в новый. Мы воюем по разные стороны. Решай, какую сторону выбрать. Мое дело — растолковать, что говорит Дракон, и я растолковала тебе.
— Я вас поняла, ллара, — ответила я.
— А руки девичьи, — сказала тетя Уля, к которой меня отправили на кухню. Выронив ножик, которым чистила картошку, я посмотрела на женщину. Тетя Уля — сестра моей драгоценной Нерезы, и внешне это заметно не только по фамильным чертам: они обе приятно полные, со здоровым румянцем и ясным взглядом. — Да не бойтесь вы, эньора, — хмыкнула тетя Уля. — Все я понимаю: и что время у вас сложное, и что затаиться надо.
— Да, надо, — тихо сказала я, снова взяв ножик и принявшись за работу.
— Только как ни рядитесь, глазастый человек вас все равно узнает, эньора.
— По рукам?
— А еще по глазам, губам, коже.
— Я обычно прыщи рисую, чтобы за подростка сойти.
— И часто приходится рядиться в парня?
— Часто, — вздохнула я.
— Ничего, — улыбнулась мне храмовая повариха, — это не навсегда. Сложности пройдут — все проходит.
— Да, — отозвалась я и завела разговор о лларе Эуле. — Что происходит с лларой?
— Что-что… пришло ее время. Дракон зовет ее.
— Что значит «зовет»?
— А то и значит. Она начинает видеть знаки в огне, слышать зов. Вот, с утреца уже Рика в деревню с письмами отослала.
— Какими письмами? — насторожилась я.
— К другим лларам. Драконовы невесты всегда собираются, чтобы проводить свою сестру.
— Так ллара Эула действительно собирается сгореть заживо?
— Конечно, — кивнула тетя Уля. — В этом смысл ее жизни. Наша ллара достойная, и Великий Дракон с радостью возьмет ее в жены. А в наш храм на смену приедет новая ллара. Таков порядок.
Ножик снова выпал из моих рук и громко звякнул.
— Идите-ка отдохните, — велела тетя Уля. — Нож у вас так и летает.
