— Значит, слухи были правдивы, — сказал он. — Ты дочь Брадо, которая дурачила меня, показывая бессильный огонь и рассказывая сказки о перерождении.
Я не стала возражать. Пусть думает, что я его дурачила, что я не перерожденная — так будет проще и понятнее, ведь нам не нужно усложнять ситуацию.
— Я делала, что считала нужным.
— Почему Брадо сразу не отправил тебя в столицу? Чего он ждал?
— Понятия не имею. Он передо мной не отчитывался.
— Ты, конечно, не скажешь правду? — почти ласково спросил Мариан.
— А что она изменит?
— Действительно… — проговорил он тихо, разглядывая меня. — Ты очень быстро проворачиваешь дела, Лери. Быстро вышла замуж, быстро забеременела, быстро родила, быстро закрепилась в столице…
— Ты тоже быстрый. Женился, заделал ребенка, получил Тоглуану в короткий срок.
— Стараюсь за тобой поспевать, — улыбнулся плад и окинул меня взглядом. — Ты совсем не изменилась… а говорят, роды портят женщин.
— Драконова кровь, — невозмутимо сказала я.
Мариан продолжал меня разглядывать, а я разглядывала его, и в этом было что-то не совсем человеческое. Может, я накрутила себя, может, мне запудрили голову философией пладов и огня, а может, я просто стала ярче ощущать себя и других людей драконова происхождения.
— Не понимаю, — произнес после долгого молчания Сизер, — раньше ты была другой. В тебе не было силы, в тебе не было огня. А сейчас ты плад, настоящий плад.
— Сын подсобил.
— Так вот зачем ты выбрала слабенького Мео — чтобы продолжить свою линию силы, — решил Мариан. — Умно, Лери. Или это было требование Брадо? И на что вы рассчитывали? Что император обрадуется и сделает тебя, женщину, главной? Какой просчет…
Я усмехнулась и, сложив руки на груди, предложила:
— Давай лучше обсудим, что делать дальше. Скажу сразу: мы с Рензо не претендуем на Тоглуану, и нам…
Мариан рассмеялся и, справившись с приступом веселья, проговорил:
— «Мы не претендуем на Тоглуану»… Естественно, вы ни на что не претендуете. Вы никто, хотя и носите теперь фамилию Брадо. Нельзя просто так заявиться и получить все. Что бы ты о себе ни воображала, Лери, ты просто красивое тело, производящее пладов, самочка.
Я не оскорбилась — знаю уже, каково место женщины в империи, и знаю, каково отношение Сизера лично ко мне.
— Да, — кивнула я, — мы с Рензо не имеем влияния. У нас нет высоких запросов, у нас нет амбиций. Все, что мы хотим — жить спокойной жизнью и воспитывать нашего сына. Но император сделал тебя его опекуном. Это не нравится ни мне, ни тебе.
— С чего ты взяла, что мне это не нравится? — спросил Мариан.
— Разве не тебя воспитывали как наследника Брадо? Разве не ты должен был стать следующим владетелем Тоглуаны?
— Я и стал им. Тоглуана моя.
— На двадцать один год, а потом придется передать ее Тео. Более того, тебя обязали воспитывать Тео как будущего наследника, а у тебя у самого скоро родится ребенок. Неужели твоя гордость такое проглотит? — спросила я, заглядывая в глаза Сизера, но так и не увидела в них ни обиды, ни разочарования.
— И что с того? — произнес Мариан. — У владетеля по определению много обязанностей и забот, так что я как-нибудь смирюсь с необходимостью заботиться еще и о вашем семействе. Не надо делать из решения императора проблему, Лери. Я не собираюсь разлучать тебя с сыном, ущемлять вас и мстить за то, что это твой сын получит в будущем Тоглуану. Мне не нужны проблемы.
— И что же ты собираешься делать?
— Мы с семьей пробудем при дворе какое-то время, потом вернемся в Колыбель. Я надеюсь, вы вернетесь с нами. Император прав — Теодор, как внук Гелла, должен жить в Тоглуане. Там он будет под защитой, там его место, и там его очень ждут.
— Но там не ждут нас с Рензо, — добавила я. — Как ты вообще представляешь нашу совместную жизнь в Колыбели?
— Нашу? — повторил плад. — Нашу с тобой?
— Наших семей! — грубовато возразила я. — Это тебе такое решение представляется простым, а ты подумай о сестре, жене… Они никогда меня не примут, они нас со свету сживут. Забыл о шраме на моем лице?
— Я ничего не забыл, — сухо сказал Мариан. — И Кинзия тоже. Ты обрела все, а она потеряла все.
— Я потеряла отца!
— Вот только не надо изображать страдание, Лери! Ты знала Брадо всего ничего, а для Кинзии он был мужем долгие годы, ее защитой и поддержкой.
— Разве? Это ты был ее защитой и поддержкой, Мариан. Мой сын не будет жить с этой женщиной в одном доме, я не желаю, чтобы она как-то на него влияла, я не желаю, чтобы она вообще к нему приближалась! — прорычала я и шагнула к пладу вплотную.
— Умерь эмоции, — посоветовал он, глядя на меня сверху вниз; в его кажущемся спокойном тоне я различила что-то дикое и почувствовала отклик на эту дикость, на этот… зов?
Я отошла от мужчины на два шага и отвела от него взгляд; в глаза бросилась картина с драконом и девой. Хищная драконья морда вдруг показалась мне живой, а его глаза… он что, подмигнул мне?
Я вздрогнула все телом. Неужели схожу с ума?
— Кинзия, если хочешь знать, тоже не горит желанием видеть тебя и тем более жить с тобой в одном доме, — продолжил Сизер. — Она долгие годы жила в Тоглуане, и теперь, когда ее мужа не стало, собирается путешествовать. А еще ее тянет на север, в родные места. Она оставляет Тоглуану мне, Лери, и начинает новую жизнь.
— Прекрасно.
— А что касается Геммы, то она не видит ничего дурного в том, чтобы воспитывать сразу двоих детей.
— Это тебе так кажется.
— Мне не кажется. Гемма умна и понимает, что воспитание твоего сына только сделает нас влиятельнее.
— С чего ты взял, что я позволю этой пигалице воспитывать моего сына?
Сизер ничего не ответил, он лишь смотрел на меня этак задумчиво…
— Как это, должно быть, сложно — во всем видеть трудности и врагов, — протянул он потом и, шагнув ко мне, сказал: — Повторяю: я не хочу проблем и разлучать тебя с сыном не собираюсь. Но жить вам все равно придется в Тоглуане, где, кстати, далеко не все к тебе настроены враждебно. Если я объявлю тебя хорошей матерью и достойной эньорой, ты станешь таковой в глазах людей и императора. Подумай над этим, Лери.
С этими словами Сизер ушел.
А я, протерев глаза, еще раз посмотрела на картину: дракон, конечно же, был нарисованным, и он никак не мог мне подмигнуть… Видимо, у меня от напряжения уже начинаются видения… или Великий Дракон дает мне знаки? И если так, то какой это знак?
Глава 9
Придворная жизнь оказалась не так уж плоха, и в ее распланированности были свои плюсы. Подъем в девять утра, ленивый завтрак, одевания-причесывания, прогулка в саду или на придворцовой площади, обед, послеобеденный отдых, прогулка с Тео, вечерние посиделки в круге замужних эньор — вот что составляло мои дни. Фрейса Клара с ее бульдожьей хваткой и орлиным взором не оставляла мне ни единой возможности вырваться из-под ее опеки, да я и не старалась: мне нужно было восстановить душевное равновесие и создать образ добродетельной эньоры. Фрейса контролировала все: что я ем, что ношу, с кем общаюсь. Мы с ней и прочими уважаемыми особами посещали музеи Авииарана, выставки, занимались благотворительностью, а по выходным работали в храме Великого Дракона: мыли посуду, стены и полы, выполняли прочую черную работу. Далеко не все эньоры приходили работать в храм (та же Гемма не приходила), но меня фрейса Клара тащила туда каждые выходные и прямо-таки наслаждалась, глядя как я что-нибудь намываю. Если фрейса и давала мне свободное время, то только на общение с сыном.
