— Всё имеется в наличии, — кивнув, ответил лавочник.
— Я надеюсь вы можете организовать доставку.
— Напишите адрес, и все будет сделано в лучшем виде.
— И сколько с меня?
— Двести пятьдесят рублей.
— Прошу, — извлекая из бумажника две софийки, и пару четвертаков, я передал их хозяину.
После оружейного посетил две механические мастерские. В одной заказал основы стреловидных пуль, с острым концом и пропилами в основании под оперение. В другой матрицу, чтобы вырубать из кровельного железа это самое оперение.
Прикупил и латунную трубку, соответствующего диаметра. Чтобы вовнутрь определить трехкаратный «Пробой». У него форма напоминает пулю, как раз поместится. Остальное пространство зальётся свинцом. Эдак можно без труда вынести десятикаратный амулет. Не такая уж и редкость, среди офицерского состава, сплошь состоящего из дворян. Так что, не лишено смысла.
Под занавес наведался в столярную мастерскую и заказал пять сотен катушек для ниток, потребовав, чтобы выполнили всё с тщанием, и строго по указанным мною размерам. Владелец конечно удивился столь минимальным допускам, но при незначительной доплате, согласился выполнить всё в лучшем виде.
— Здравия, Гаврила, — уже ближе к вечеру, я наконец добрался до порта, где у причала покачивалась моя летающая лодка.
Ну или скорее все же баркас. Уж больно здоровый этот аэроплан. Девятнадцать с половиной метров в длину, высота, если на шасси, шесть, размах крыльев почти тридцать восемь. Хвост разнесённый двухкилевой, что в немалой степени облегчает работу стрелка. Грузоподъёмность три тонны, или как тут принято, сто восемьдесят семь пудов. Монстр!
— И вам, поздорову, Фёдор Максимович.
— Как наша птица?
— Бьёт крылом, да всё в пустую, — многозначительно посмотрев на меня, произнёс борт-мех.
— Два, максимум три дня, и полетим.
— Штурмана искать не будем?
— А есть кто на примете?
— Свободных штурманцов хватает.
— Абы какого не хочу.
— Ну, хотя бы временного кого. Тут гирокомпас стоит. Выставить высоту и направление, а там и по курсу сориентироваться, можете конечно и сами. Только без второго стрелка может быть кисло.
— Тогда присмотри. Ты местных лучше знаешь. А я, проэкзаменую. Только гляди, чтобы случись, был готов драться.
— Добро.
— Гаврила, я чего сказать-то хотел. Валюхе своей ума вставь. Хвостом вертеть начала передо мной.
— А чем тебе девка не глянется? Она у меня справная, — пожал тот плечами, явно не возражая против такого зятя.
— Я Антонине твоей сказал, и тебе повторю. Я ведь не железный. Только жениться не собираюсь. И уж точно не на ней. А мне не хотелось бы, чтобы меж нами кошка пробежала.
— Я тебя понял, Фёдор Максимович. Вправлю мозги, не сомневайся, — явно разочарованно произнёс Лужин.
Глава 26
— Ну что, Гаврила, пора и честь знать. Ты домой идёшь?
— Фёдор Максимович, может по кружечке пропустим? — предложил Лужин.
— Уж не в «Пропеллере-ли»?
— Там.
— И зачем тебе это?
— Ну, разговоры разные ходят, мол я за ногу и возможность летать продался.
— А разве это не так? — я и не подумал щадить его чувства.
— Не за ногу, и не за небо, а за то, что поверил в меня. И не продался, а готов служить верой и правдой, — боднув меня хмурым взглядом, возразил мужик.
— Я не благородный, чего мне служить, — как ни старался выглядеть циничным, всё же слегка стушевался я.
— А это мне решать, Фёдор Максимович.
Я через многое прошёл. И правил, и служили мне. Всё это было. Но всякий раз, когда сталкивался вот с такой беззаветной искренностью, я неизменно терялся. Лужин говорит сейчас не для красного словца. Я изначально не врал ему, сказал, что своим подходом желаю заполучить его максимальную лояльность. И он это понял. Понял, и принял решение.
— Гаврила, вот какое тебе дело до того, что о тебе говорят в трактире.
— Мне есть дело. Потому как семья у меня. Дочка на выданье, да мальчишки подрастают. И каково будет им услышать, что их батя был настоящим вольником, а нынче хвостиком виляет перед хозяином.
— Ну и какой смысл в нашем совместном походе в трактир?
— Сидим за одним столом, значит команда аэроплана, а не слуга и господин.
— Гаврила, а ничего, что я за столом сижу со всем твоим семейством. Посадил вас на шею так, что твоя дочка мне уже прохода не даёт, а жена видит во мне зятя?
— То дома.
— И?
— Того никто не видит.
— И что будет, если я не пойду? Уйдёшь?
— Нет, — пожал плечами Гаврила.
— Значит обидишься, — резюмировал я.
— Не за что мне на тебя обижаться, Фёдор Максимович, — покачал он головой.
Причём я видел, что он совершенно искренен. Действительно не обидится. Вернее, обидится конечно, но ни намёком, ни вздохом, ни взглядом этого не покажет.
— Ладно. Пошли в «Пропеллер», — наконец принял я решение. — Только у меня были планы на вечер.
— Так мы по кружечке пива выпьем, только чтобы утолить жажду, и пойдём домой. Вишь, протез поскрипывать начал. Надо бы обслужить, а на «Альбатросе» нужного инструмента нет.
В третий раз тут, а обстановка всё та же. Разве только лица опять другие. А нет, вон парочка, как видно один экипаж, или как тут говорят, одна команда. Эти ещё с первого моего посещения. Во второе их не было. Ну и в дальнем углу Василиса с Марией.
А вот за столиком новичка сидит девушка. Красивая, между прочим. Русые волосы по плечи, обрамляют правильный овал лица, Большие миндалевидные голубые глаза аккуратный, и чуть вздёрнутый носик тонкие губы, и чуть заострённый подбородок. Бриджи подчёркивают приятные очертания бёдер, сапожки, рубашка и жилет, под которыми угадывается высокая и в меру рельефная грудь.
Завершить её описание можно оружейным поясом с Коловратом. Хороший выбор для девушки. Отдача у него не такая лютая, и курок взводится с вполне приемлемым усилием. Правда, для самовзвода девушке все же тяжеловат. Зато выстрел убойный, куда там Кольту и Вессону. И судя по тому, как сидит кобура на весьма привлекательном бедре, пользоваться она им умеет. Это заметно знаете ли, по манере ношения оружия.
При нашем появлении, все присутствующие обернулись, и во взгляде незнакомых мне посетителей появилось понимание. Не иначе как обо мне тут судачили. Как бы до драки не дошло. Не то, чтобы я её опасался. Наоборот, при мысли об этом, даже кровь быстрее заструилась по жилам. Просто планы немного другие. Впрочем, с «лекарем» ли думать о помятых боках.
