– Я всегда думаю, – проговорила мисс Гёринг, – что шофер только и ждет, чтоб его пассажиры увлеклись беседой, а сам пронесется какой-нибудь улицей к труднодоступному и одинокому месту, где либо станет их пытать, либо убьет. Уверена, что большинство к этому так же относится, как я, но им достает хорошего вкуса об этом не упоминать.
– Раз вы живете так далеко от города, – сказал Арнолд, – не провести ли вам ночь у меня? У нас в доме есть лишняя спальня.
– Вероятно, так и сделаю, – ответила мисс Гёринг, – хотя это противоречит всему моему кодексу – но вместе с тем я свой кодекс еще и не начала применять, пусть даже сужу обо всем согласно ему. – Сказав это, мисс Гёринг немного помрачнела, и дальше они ехали молча, покуда не достигли места назначения.
Квартира Арнолда располагалась во втором этаже. Он открыл дверь, и они вошли в комнату, уставленную книжными стеллажами до потолка. Была застелена тахта, а на коврике с нею рядом стояли шлепанцы Арнолда. Мебель была тяжелой, а там и сям лежали маленькие восточные половики.
– Сплю я здесь, – сообщил Арнолд, – а маменька и папенька мои занимают спальню. У нас есть кухонька, но в общем и целом мы предпочитаем питаться не дома. Есть еще одна крохотная спаленка, первоначально предназначавшаяся для горничной, но я больше склонен ночевать здесь, чтобы глаз скользил с книги на книгу; книги – великое для меня утешение. – Он тяжело вздохнул и возложил обе руки мисс Гёринг на плечи. – Видите ли, дорогая моя, – произнес он, – я занимаюсь не вполне тем, чем бы мне хотелось… Недвижимостью.
– А чем бы вам хотелось заниматься? – спросила мисс Гёринг с усталым и безразличным видом.
– Чем-то, естественно, – ответил Арнолд, – связанным с книгами или с живописью.
– И не можете?
– Нет, – произнес Арнолд, – моя семья не считает подобное занятие делом серьезным, а поскольку мне приходится зарабатывать себе на жизнь и оплачивать свою долю этой квартиры, я вынужден был принять должность в конторе моего дядюшки, где, должен признаться, очень быстро стал его самым ценным продавцом. Вечерами, однако, у меня остается много времени вращаться среди людей, которые не имеют к недвижимости никакого отношения. Более того, они вообще очень мало думают о заработках. Само собой, людей этих интересует то, чтобы им доставало пропитания. Пусть даже мне тридцать девять лет, я все еще весьма серьезно надеюсь, что сумею раз и навсегда разойтись со своею семьей. Жизнь я не рассматриваю той парой глаз, какая имеется у них. И мне все больше и больше кажется, что мое существование здесь с ними становится невыносимым, невзирая на то, что я волен принимать у себя кого мне угодно, раз уж я плачу свою долю содержанья этой квартиры.
Он сел на тахту и потер глаза руками.
– Вы меня простите, мисс Гёринг, но мне вдруг очень захотелось спать. Я уверен, что чувство это пройдет.
Выпитое мисс Гёринг уже выветривалось, и она подумала, что теперь самое время вернуться к мисс Гэмелон, только ей недоставало мужества самой ехать к себе домой.
– Что ж, я полагаю, вы очень разочарованы, – проговорил Арнолд, – но видите ли, я влюбился в вас. Мне хотелось привезти вас сюда и рассказать вам всю свою жизнь, а теперь мне вообще ни о чем не хочется разговаривать.
– Быть может, вы расскажете мне о своей жизни в какой-нибудь другой раз, – сказала мисс Гёринг, принимаясь очень быстро расхаживать по комнате взад-вперед. Она остановилась и повернулась к нему. – Что вы посоветуете мне сделать? – спросила у него она. – Ехать домой или остаться здесь?
Арнолд присмотрелся к своим часам.
– Непременно оставайтесь, – сказал он.
И тут вошел отец Арнолда в домашнем халате и с чашкой кофе в руке. Был он весьма щупл и носил бородку клинышком. Он представлял собою более внушительную фигуру, нежели Арнолд.
– Добрый вечер, Арнолд, – проговорил отец. – Не будешь ли добр представить меня этой юной даме?
Арнолд их познакомил, а затем его отец спросил мисс Гёринг, почему она не снимет плащ.
– Раз уж вы так припозднились, – сказал он, – и не наслаждаетесь удобством и надежностью собственной постели, с таким же успехом можно с приятностью устроиться и здесь. Арнолд, мой сын, никогда о таком не задумывается. – Он снял с мисс Гёринг плащ и сделал комплимент ее прелестному платью.
– А теперь расскажите мне, где были и что делали. Сам я в свет не выхожу, меня вполне устраивает общество жены и сына.
Арнолд пожал плечами и сделал вид, будто рассеянно оглядывает комнату. Но любой, кому достало бы даже чуточку наблюдательности, заметил бы, что лицо у него решительно враждебно.
– Так расскажите мне об этих гостях, – произнес отец Арнолда, поправляя шарф, который носил на шее. – Вы мне расскажите. – Он показал на мисс Гёринг, которой уже стало намного веселей. Она мгновенно предпочла Арнолдова отца самому Арнолду.
– Я тебе расскажу, – проговорил Арнолд. – Там было много народу, в большинстве своем – люди творческие, художники, некоторые преуспевающие и богатые, другие богатые просто потому, что унаследовали средства от какого-нибудь родственника, а иным там едва хватало на пропитание. Никого из тех людей, однако, не интересовали деньги как самоцель – они все до единого были б довольны, если б им всего лишь хватало на еду.
– Как дикие животные, – произнес его отец, вставая. – Как волки! Что отделяет человека от волка, как не то, что человек желает получать прибыль?
Мисс Гёринг смеялась, пока по лицу ее не заструились слезы. Арнолд взял со стола какие-то журналы и принялся очень быстро их проглядывать.
Тут в комнату вошла мать Арнолда, неся в одной руке блюдо с горкой кексов, а в другой чашку кофе.
Выглядела она неряшливо, не производила впечатления, а сложена была примерно так же, как и Арнолд. На ней был розовый шлафрок.
– Добро пожаловать, – сказала матери Арнолда мисс Гёринг. – Можно мне кусочек кекса?
Но мать Арнолда, женщина очень неотесанная, не предложила мисс Гёринг ни кусочка; напротив, прижав блюдо к себе, она сказала мисс Гёринг:
– Вы давно знаете Арнолда?
– Нет, я с вашим сыном познакомилась сегодня вечером в гостях.
– Что ж, – произнесла мать Арнолда, ставя поднос и садясь на тахту, – сдается мне, это не долго, правда?
Супруга вызвала у Арнолдова отца раздражение, которое ясно проступило у него на лице.
– Терпеть не могу этот розовый шлафрок, – вымолвил он.
– Почему ты заговорил об этом сейчас, когда мы в обществе?
– Потому что от общества шлафрок не станет смотреться иначе. – Он размашисто подмигнул мисс Гёринг, а после расхохотался. Мисс Гёринг снова от души посмеялась над его замечанием. Арнолд помрачнел еще больше, чем даже мгновенье назад.
– Мисс Гёринг, – проговорил он, – боялась ехать домой одна, поэтому я сказал ей милости просим переночевать в лишней комнате. Хотя кровать там не очень удобная, думаю, что там ей будет хотя бы уединенно.
