Само побоище выглядело… не очень впечатляюще: пять безголовых скелетов и восемь вонючих безголовых трупов гулей. Восемь — хороший повод порадоваться своей предусмотрительности, заставившей меня идти сюда сразу в дыхательной маске. Иначе бы уже глаза слезились, а нутро выворачивало от непереносимого смрада, распространяемого этими тварями… даже мертвыми. Или умертвлёнными? Как правильно?
Само умертвие продолжало дисциплинированно лежать именно там, где я его и «законтролил». За тем самым деревом. «Ядро» его слабо светилось характерным «гнилушечным» светом среди костей, под оголившимися рёбрами.
Я, на всякий случай, осмотрелся ещё пару раз, прежде чем приблизиться к нему. Никаких признаков наличия активной нежити поблизости обнаружить не смог. Листья? Листья успели полностью пожелтеть и опасть на всех окружающих деревьях, когда умертвие с его свитой были ещё дееспособны. Так что, как-то ориентироваться по этому признаку не представлялось возможным.
Внезапно, когда я приблизился к трупу умертвия на шаг и уже начал присаживаться, чтобы подобрать так манившее меня «ядро», земля, прикрытая ковром опавшей желтой листвы, взметнулась, и оттуда с молчаливой яростью бросился на меня скелет в добротной броне, в хорошем шлеме и с поблескивающим одноручным мечом в костлявой руке.
«Умертвие!» — пробила меня мысль-узнавание. Именно они щеголяли лучше всего сохранившейся бронёй и острым, не тронутым ржавлением оружием, за состоянием и качеством которого продолжали следить по устоявшейся прижизненной привычке.
Умертвие — монстр-нежить C-ранга! В ближнем бою с такой тварью мало шансов даже у группы Железных Авантюристов. Не то, что у меня — Медного нуба. Тем более, что умертвия в одиночку не работают.
Вот только… кто же с ним в ближний бой полезет-то?
Сухой, почти беззвучный взрыв от попадания «разрывной пули» разнёс по косточкам его грудную клетку и оторвал череп в шлеме с куском шейного отдела позвоночника, заставив остальное тело осыпаться грудой костей рядом со своим товарищем, послужившим приманкой для глупого и неосторожно-самоуверенного меня.
Резкий поворот — новый выстрел, новый взрыв. Прыжок-перекат вперёд-влево. Выход из переката и ещё два выстрела, два взрыва. Ещё взрыв. Ещё пара взрывов. Пустой револьвер летит на землю, а левая рука уже поднимает второй и стреляет по тут и там продолжающим вылезать из земли скелетам и гулям.
Пустеет второй барабан. Второй револьвер летит на землю. А правая рука уже достала третий…
— «А девушка сурово достала пистолет…» — пропел-пробормотал я, поднимаясь с земли и осматривая новое побоище, не забывая одновременно с этим, снаряжать пустой барабан револьвера боеприпасами. — «Попала снова, снова, снова, снова…» — продолжил своё бормотание, продолжая внимательно глядеть по сторонам, готовясь реагировать на любой шорох или признак опасности. — «И хулиганов нет… И хулиганов нет… А хулиганов нет!» — закончил я своё бормотание, пряча заряженный револьвер и поднимая с земли следующий, который тут же принялся заряжать.
— «А хулиганов нет!..» — выползла на моё лицо под маской вымученно-напряжённая улыбка.
Руки тряслись. Впрочем, как и всё остальное тело. Меня конкретно бил адреналиновый приход. Но это как раз нормально. Ненормально было бы, если бы я оставался в такой ситуации спокойным, словно танк. Это бы уже означало патологию в работе моей нервной или эндокринной системы.
Тем не менее, даже дрожащими пальцами, загнать четырнадцать пуль в предназначенные для них каморы ещё двух револьверов я сумел в самые кратчайшие сроки. Лишь только после этого, после того, как приготовил к немедленному применению своё оружие, я приступил к мародёрству… тфу! Справедливому и честному сбору трофеев по праву победителя.
Тринадцать «ядер» основной группы. Девятнадцать — засадной. Ни одной F-ки. E-шек всего семь штук. И целых три C-шки… В засадной группе оказалось не одно, а целых два умертвия. Хорошо, что я успел отреагировать и расставить приоритеты целей, пока они выскакивали из своих лёжек — всё же откопаться самостоятельно, даже для монстров C-ранга, задачка не самая лёгкая и быстрая. Подарила мне несколько секунд на оценку ситуации. От того и стрелял я в этих двоих из своего первого револьвера, заряженного «пулями» из D-ранговых ядер.
Жаль, конечно, было тратить оставшиеся в нём пять «пуль» на того же ранга на гулей, но выбора особого не было: любая лишняя секунда колебания или задержки на смену оружия могла стать для меня фатальной. Ведь D-ранговая нежить — это серьёзно. Это очень и очень быстрые, стремительные, не ведающие сомнений и замешательства твари.
Так что, я высадил в них весь свой боезапас, оставив себе лишь две пули в последнем револьвере. Самые обычные E-ранговые.
Но, жалеть особых причин нет: я всё равно в плюсе остался.
«Ядра», кости умертвий, их мечи, пара кинжалов, уцелевшие черепа, кошельки с каким-то содержимым из чего-то позвякивающего — скорее всего, монет, но смотреть и считать их не время и не место, я покидал в свою сумку и поспешил, соблюдая естественно, все меры предосторожности и заметания следов, убраться поскорее с этого места.
— «А всё же, Полковник, вы-таки — Великий Уравнитель, а не какой-то там Дензел Вашингтон с его строительным магазином…» — пробормотал я, уже забираясь по крутому склону холма к условно безопасной зоне. Предстояло много работы.
***
Глава 61
***
Чем чаще и больше я работаю с «впаиванием» «ядер», тем с большим удивлением начинаю понимать, что «прямое», «экспресс» впаивание «ядер» — невероятно многогранная штука. И именно «прямое». Да — болезненное. Очень болезненное. Очень-очень-очень болезненное, но до маразма перспективное.
Более того: при наличии избыточного количества «ядер» и подходящего по уровню для них материала, инструменты… становятся практически не нужны. Ведь простейшие, E-ранговые «ядра» можно использовать не только для изменения свойств материала, но и для изменения его формы, консистенции, плотности, цвета, даже массы. Понятно, что предел этих изменений определяется уровнем используемого «ядра». Но в том-то и дело: предел определяется ТОЛЬКО уровнем «ядра»! Ну ещё уровнем навыка мастера, который работает с ним.
До меня это начало доходить ещё при выточке ствола для своего «Ремингтона». Ведь тот, кто когда-либо работал с токарным станком, помнит, что сам он представляет из себя всего лишь двигатель, раму и два держателя на одной оси, между которыми закрепляется заготовка. Всё, что делает этот аппарат — крутит с заданной скоростью заготовку. Всё остальное делается уже резцами, сверлами и кучей самых разных приспособлений… которых у меня не было.
Ну, положим, само сверло у меня нашлось в том наборе, что я для выточки трубок курительных с собой носил. И, если его зажать в один из держателей, то канал ствола проточить у меня, с грехом пополам, получилось. Часть других приспособ закустарить на месте тоже получилось. Но для этой «кустарщины» пришлось использовать «ядра». Много ядер.
