Не изменяя семейной традиции, завтракали они на кухне бутербродами с беконом и запивали их чаем из огромного чайника, а затем отправились в гостиную обмениваться подарками.
Анна уселась на скамеечку для ног, потягивая чай из своей большой кружки. Мама протянула ей здоровенную коробку в красной с серебром оберточной бумаге.
— Счастливого Рождества, дорогая! — поздравила она.
Анна удивленно изогнула брови. Это был настоящий сюрприз.
Она бережно развернула бумагу, обнажив дорогой картон коробки, и сняла с нее крышку:
— О боже мой, мам… пап… он потрясающий!
Внутри лежал коричневый кожаный портфель, элегантный, слегка напоминавший былые школьные ранцы. Она вынула его из упаковки и повесила на плечо. Восхитительно гладкий на ощупь, по цвету напоминавший ей каштан.
Анна встала и, не снимая подарок с плеча, подошла обнять маму с папой.
— Мне очень нравится, — радовалась она, поглаживая свой портфель. — Я искала что-нибудь в этом роде, когда пришла в «Блоктайм», но мне не хотелось обычный твердый портфель или сумку-мессенджер. Как вы узнали?
— Я заметила, как ты на него заглядывалась, когда мы были в торговом центре, — ответила мама, явно очень довольная собой, — и это навело меня на мысль. Что может быть лучше элегантной и очень нестандартной сумки для элегантной и очень нестандартной женщины, готовой встать на новую ступень своей карьеры?
Анна заботливо обняла свой подарок. Ее мать всегда была невероятно хороша в своей работе, просто образец для подражания, и тот факт, что она признавала за Анной похожий потенциал, много для нее значил.
Она сняла портфель с плеча и, пристроив у основания рождественской ели, щелкнула его на телефон. Затем отправила фото Броуди с подписью: «От моих мамы и папы. Я буду настоящей бизнесвумен!»
Несколько минут спустя в кармане ее домашнего халата раздалось жужжание. Достав телефон, она обнаружила ответное сообщение: фото пары уродливых рождественских носков с изображением Рудольфа со светящимся красным носом. «От МОИХ мамы с папой, — гласила подпись. — Теперь буду выглядеть как настоящий кретин!»
Анна громко расхохоталась.
— Что смешного? — поинтересовалась мама.
Анна наклонилась и показала ей фотографию.
— Это от Броуди, — объяснила она и рассказала, как недавно посоветовала ему связаться с его родителями. После долгих лет непростых отношений он колебался, но в конце концов послушал ее, и они пригласили его к себе на Рождество в Кесвик.
— Надеюсь, все будет хорошо, — сказала она, — для него это огромный шаг.
Мама кивнула:
— Кажется, ваше общение идет на пользу не только тебе.
— Я тоже начинаю так думать. Кстати, я уже говорила, что мы собираемся встретиться на Новый год?
— Уже раза два как минимум, — рассмеялась мама. — Ты много говоришь об этом Броуди. Гораздо больше, чем о том приятеле, Джереми.
— Разве? — удивилась Анна. — Я и не замечала.
— А ты не задумывалась о том, что с этой встречей ваши отношения перерастут во что-то большее?
— Мам… ну ты как Габи, ей-богу! Я ведь уже говорила, что воспринимаю его иначе, — она вытащила из-под елки ярко упакованный сверток и, качая головой, протянула его маме.
Рождественский обед мама решила устроить в традиционном английском стиле, так что до прихода узкого круга приглашенных друзей предстояло еще много всего сделать. А потому, покончив с обменом и распаковкой подарков, все трое отправились на кухню.
Анна взялась шинковать лук для маминого любимого блюда — поросенка со свежими каштанами. И как только нож мерно застучал по доске, ее мысли невольно вернулись к тому, что мама сказала о Броуди. С каждым прикосновением лезвия к доске в ней нарастало волнение, знакомый трепет, точного объяснения которому она намеренно решила не искать.
* * *
Утро после рождественской ночи встретило Анну самым эффектным убранством. У дома родителей располагался большущий сад — давнишняя мечта папы — с лесными зарослями, и в то утро он весь оказался укрыт пятисантиметровым слоем снега. В отличие от Лондона, этого было недостаточно, чтобы смутить местных жителей и поменять их планы, однако хватило, чтобы превратить весь мир в неумело глазированный рождественский торт.
В дверь ее спальни тихо постучали, и на пороге возникла мама с подносом.
— Я подумала, тебе будет приятно позавтракать в постели, — заметила она, ставя поднос на матрас.
Анна сонно поднялась и села:
— О, мам… не стоило. И это к тому же после всего, что ты вчера переделала.
Мама чуть пожала плечами, наливая чай из заварника:
— Мне нечасто выпадает шанс тебя побаловать, так что позволь им воспользоваться, хорошо?
— Хорошо, — улыбнулась Анна.
Она уселась поудобнее, чтобы насладиться тем, что было на подносе. Мама устроилась в кресле возле окна. Расправившись с завтраком, Анна потянулась и уже приготовилась спустить ноги и ступить на пол.
— А ведь если подумать, я бы так весь день могла проваляться в постели.
— Тогда почему бы тебе этого не сделать? — заметила мама, забирая поднос.
Анна нахмурилась, ступни ее повисли всего в паре сантиметров от ковра.
— Но мы же собирались идти в гости к Барри и Джанет?
— Они наши друзья, а не твои. К тому же у них и так намечается полный дом гостей. У тебя еще будет возможность их повидать перед отъездом домой. Кроме того, у меня такое чувство, что тебе это только пойдет на пользу.
Мама задержала на ней многозначительный взгляд, знакомый Анне еще с юности, и скрылась с подносом за дверью, не дожидаясь возражений. На секунду смутившись, Анна посмотрела на заснеженный сад и решила, что, возможно, будет не так уж и плохо последовать маминому совету.
Когда родители отправились обедать к друзьям, Анна посильнее закуталась в одеяло и стала глядеть в окно, отпустив мысли в свободный полет. Належавшись на боку, она перевернулась на спину и с головой нырнула под одеяло.
Внутри, как и в заснеженном мире снаружи, все было окутано белым спокойствием, но она понимала, что это был уже не тот кокон, что у нее дома. Там она забиралась в кровать, надеясь, что в какой-то момент уйдет в небытие. Но лежа здесь — расслабленно прислушиваясь к собственному дыханию и просто существуя, — она не чувствовала себя мертвой и оцепеневшей. Она ощущала себя живой.
Она ощущала себя Анной.
Кода из кровати все же пришлось вылезти, чтобы сходить в ванну и найти что-нибудь на обед, она решила, что побыть одной и расслабиться это, конечно, хорошо, но в компании — лучше.
Глянув на время, она прикинула, что дома как раз должен быть полдень. Ей подумалось о Броуди. Она взяла телефон и набрала его номер, отчаянно надеясь, чтобы его не забрали ни на какие посиделки с друзьями родителей, как это чуть не случилось с ней. К счастью, он взял трубку.
