Когда с объяснениями было покончено, Джереми проводил ее до станции. Он был мрачен и тих.
— Мне так жаль, — повторила она в тысячный раз, и вновь на ее ресницах заблестели слезинки.
— Все в порядке, — тяжело вздохнул он, останавливаясь на перекрестке рядом со станцией. — Я не в восторге от происходящего, но я все понимаю.
Она потянулась и крепко стиснула его в объятиях.
— Прости, — прошептала она. — Надеюсь, тебе удастся найти ту, которую ты ищешь, правда… Просто она не я.
Они простояли так еще несколько секунд.
— Береги себя, — шепнула она, и они отстранились друг от друга.
— Ты тоже, — ответил он и, кивнув на прощание, развернулся и зашагал прочь вниз по склону.
Анна судорожно вздохнула. Еще мгновение она смотрела ему вслед, затем подошла к первой попавшейся машине на стоянке такси и назвала свой адрес.
Захлопнув входную дверь, первое, что она сделала, не успев даже снять пальто, — позвонила Броуди.
— Анна?
— Я только что рассталась с Джереми, — сообщила она и тут же расплакалась.
Глава 45
Броуди внимательно слушал рассказ Анны о событиях минувшего вечера — фильм, бар, прощание. Он больше молчал, давая ей возможность выговориться.
— Мне так плохо, — жалобно призналась она. — Я думала, что поступаю правильно, предлагая ему встречаться. Думала, что двигаюсь вперед. Я вовсе не хотела морочить ему голову…
— Вы и не морочили, — заговорил Броуди. — По крайней мере, судя по тому, что мне известно. Вы с самого начала были с ним честны. Никогда нельзя быть уверенным, что все это выльется в серьезные отношения, особенно после всего нескольких свиданий. Если вы почувствовали, что что-то было не так, значит, что-то было не так…
Он пытался не придавать значения возникшему при этих словах чувству легкости на душе, пытался отмахнуться от приятного осознания, что этот чертов чудо-Джереми скрылся с горизонта. Все попытки с треском провалились.
— А разобравшись в своих чувствах, вы честно все ему сказали.
Анна вздохнула:
— Думаю, вы правы. Просто мне так…
— Паршиво, — подсказал Броуди и был вознагражден тихим пыхтением, донесшимся из трубки, которое он принял за легкую усмешку.
— Самое странное, что мне-то казалось, я готова. Я думала, что смогу найти кого-то еще, но ничего уже не будет как прежде. Теперь я знаю, что мне стоит учитывать это в своем движении вперед, — вздохнула она. — Но чем больше я об этом думаю, тем сильнее я чувствую, что меня это даже несколько утешает.
— Утешает?
— Да. Я могу рассказать вам об этом, Броуди, ведь вы меня понимаете, вам известно, как глубоко залегают шрамы, когда вы теряете кого-то вот так. Не уверена, что хочу полюбить кого-то столь же сильно опять, иначе как я справлюсь со всем, если все повторится?
Он тяжело вздохнул и закивал, хоть и знал, что она этого не видит.
— Вы сильнее, чем вы думаете, — сказал он, — а я всегда буду рядом.
Для нее он всегда будет рядом.
— Не сдавайтесь, Анна. Вы заслуживаете своего счастья.
Послышалось приглушенное шуршание ткани — Анна усаживалась поглубже на диване.
— В такси, по дороге домой, я все думала… Я решила, что пока стоит повременить со свиданиями. Возьмусь за другие сферы своей жизни. Помните, я говорила, что вынашиваю план помощи другим таким же, как мы, вдовцам? — и она рассказала ему о своей задумке, как для этого можно использоваться приложение — не то чтобы социальная сеть, но как вариант объединения незнакомых людей, которым довелось пережить нечто похожее.
Рассказ ее совершенно его огорошил. В этой задумке было столько надежды. Как же она изменилась за то время, что он ее знает: шесть месяцев назад он бы не поверил, что она способна предложить нечто подобное.
— Звучит замечательно, — отозвался он.
— Я так и думала, что, если кто меня и поймет, это будете вы, Броуди. Я пока вношу некоторые финальные доработки и собираюсь поговорить с кем-нибудь. Вдруг это кому-то покажется перспективным?
— Можем обсудить, — предложил Броуди. — Я не очень разбираюсь в подобных вещах, но, если вам нужен слушатель, я готов.
Так и пролетели следующие сорок пять минут, пока Анна не начала зевать. Тогда они завершили разговор, и она отправилась в постель.
Еще с полчаса Броуди сидел в своем кресле, обдумывая услышанное, размышляя над тем, как бодро она движется по жизни по сравнению с ним. Опыт с Джереми нельзя было назвать удачным, и тем не менее она продолжала пробовать что-то новое, делать что-то со своей жизнью. Прогресс был налицо.
«Как и у тебя, — подсказывал тоненький голосок в его голове. — Какой-никакой, а у тебя тоже прогресс».
Он отметил, что в остальном разговоре она больше не упоминала о встрече в новогоднюю ночь, однако чутье подсказывало ему, что эту идею она не оставила. От этой мысли пульс его несколько ускорился. Может, они и не заговаривали об этом уже с неделю или больше, но за это время он так и не сказал нет.
Он все собирался, но в какой-то момент мозг его отключался, и он не мог придумать достойного оправдания. По крайней мере, такого, которое он мог бы высказать Анне. Она же, терзаемая любопытством и морем вопросов, молчала. До сих пор ему удавалось держать ее в желанном неведении, но молчать при встрече с ней лицом к лицу могло оказаться куда сложнее.
Это было только одно из оправданий, почему он не сказал ей, что никуда не поедет на Новый год. Другое же крылось в том, в чем он не хотел признаваться даже самому себе. Хотя бы ему удавалось и дальше уклоняться от ее вопросов, он слишком сильно хотел того, что она предлагала, — особенно теперь, когда исчезла конкуренция.
Хоть раз увидеть ее, хоть раз ее обнять — вот все, чего он желал. И тогда, расставаясь, он был бы пусть и несчастлив, но… доволен. И этого было бы достаточно.
Ему должно было быть достаточно.
«Лжец».
«Нет. Не лжец, — возражал он насмешливому голосу в голове, — просто реалист». Только так он и мог все это вынести.
Он был влюблен в Анну.
Как вам такое? Это чувство месяцами прорастало в нем, и как он ни пытался его сторониться, сопротивляться ему больше не было сил. Какое жалкое зрелище! И ведь до такого состояния он довел себя сам, полностью отгородившись от общества. Естественно, что у него возникла глубокая привязанность к тому, кто за многие годы стал его единственным нормальным собеседником. Вполне закономерно.
Этим собеседником была Анна. В ней он и нашел свою погибель. Когда она позвонила впервые, он считал, что просто проявляет любезность, помогая ей. Он и не подозревал, что она даст ему куда больше, чем он когда-либо сможет дать ей. И почему она не оказалась какой-нибудь надоедливой плаксивой эгоцентристкой? Это было бы куда лучше. Он бы тогда заблокировал этот номер и вскоре вовсе о ней забыл. Да будь она проклята, эта Анна, за то, что оказалась такой храброй и удивительной. У него не было ни единого шанса.
