Он перевел глаза на входную дверь, в сторону женщины в мешковатом свитере и джинсах. На него она даже не взглянула — коротко кивнув Моджи, гостья отправилась бродить по секции с книгами.
Паническая атака была тут как тут, но еще не накрыла его с головой, и, если он хотел это предотвратить, стоило найти что-нибудь, что он бы мог посчитать…
Вот только в магазинчике Моджи никак не находилось ничего подходящего. До самых стропил он был забит всевозможными игрушками и утварью, в которых ничего не поддавалось группировке. Никаких терьеров или красных машин. Тем временем женщина подошла ближе — расстояние между ними сократилось до каких-то шести футов.
Ему вдруг стало тесно — и психологически, и физически. Не хватало места, чтобы перенести фокус с крупного плана на панораму и взглянуть на себя со стороны. Дышать стало труднее. Возникло то самое неприятное чувство, будто все вокруг какое-то ненастоящее, — признак того, что он мог вот-вот сорваться с края этого страшного скользкого склона.
Нет. Он закрыл глаза. Нет! Ему вовсе этого не хотелось. Не хотелось провалить свою первую попытку выйти из собственного заточения. Только не теперь, когда было приложено столько усилий. Судорожно копаясь в памяти в поисках чего-нибудь еще, он смог припомнить только одну технику — визуализацию — и был больше чем уверен, что она не сработает.
Когда-то у него было такое особое, укромное место, наподобие того, что Ибрагим предлагал ему создавать в его воображении, место, в котором он всегда ощущал себя полным жизни и в безопасности, но теперь оно исчезло. Его сровняли с землей. Он пробовал возвращаться туда с помощью Ибрагима, но в реальности все оказалось плачевнее, чем в его воспоминаниях: голые деревья и выжженная земля. Впрочем, что-то он все же еще узнавал. Он подумал, что если бы захотел, то мог бы гулять по этому некогда чудесному лугу, уходящему в небольшую рощицу, но воздух был пропитан страхом, потому что он знал, что ожидает его в конце пути.
Пруд. Он даже думать не мог о том пруде. Поэтому он просто убежал, запер калитку своего воображения, ведущую туда. И зарыл ключи.
Женщина подошла задать Моджи какой-то вопрос. Но Броуди его не слышал. Казалось, она говорит откуда-то из-под воды. Моджи положила деревянную фигурку на стойку и пошла помочь женщине найти какую-то конкретную книгу, которую та искала.
Его Не-Эльф.
Анна.
Он подумал об Анне. О фотографии в его телефоне, о выражении ее глаз — таком пытливом и в то же время открытом. Тот кадр был сделан на улице. На заднем плане виднелся какой-то лесок. Он представил, как бы она смотрелась где-нибудь еще на фоне леса — на его террасе с видом на сад, сидящая за небольшим столиком. На ней был серый шарф и сиреневая шапочка с цветком, как и на той фотографии. Дыхание ее парило ввысь чистыми белыми облачками, она глядела вдаль. Он как будто понял, что она кого-то высматривала, ждала, — и вдруг обернулась и улыбнулась ему.
Сердцебиение его замедлилось, переходя на твердый размеренный ритм.
Пусть на том фото она и не улыбалась, его воображение ясно рисовало эту картину: вот, чуть дрогнув, уголки ее губ поползли вверх — это казалось таким настоящим, таким искренним. Она смотрела на него, а за ее головой всходило солнце. Его бледно-золотые лучи заставляли иней искриться на скрученной, засохшей глицинии, которая цеплялась за стену дома.
— Броуди, ты в порядке?
Обернувшись, он встретил взгляд Моджи. Магазин уже опустел — только в ушах еще стояло звонкое эхо колокольчика. Броуди дышал медленно и методично, где-то в подсознании все еще продолжая отсчитывать: «Раз, два, три…», хоть мысли его уже успели уплыть прочь.
— Да, — отозвался он, и легкая тень улыбки тронула его губы. — Да, думаю, в порядке.
Моджи взглянула на Не-Эльфа. Броуди крепко держал фигурку в руках.
— Ты уверен, что в коробке она не случайно? — решила уточнить Моджи. — То есть я ее, конечно, приму. Она чудесная. Но она отличается от всего, что ты мне приносишь.
— Да, — ответил он, жадно разглядывая решительный подбородок и задумчивые глаза, — ты права. Я ошибся. Она не должна была оказаться здесь.
Глава 42
Анна откинулась на спинку стула и потерла виски кончиками пальцев. Сидя в офисе «Сантехники и отопления Сандриджа», она только что закончила разговор с клиентом, разозленным тем, что у него на смесителе оказались перепутаны указатели холодной и горячей воды. Конечно, это недоработка, но шуму она навели столько, будто в их новенькой и в остальном безупречной ванной плескались канализационные потоки.
На столе завибрировал ее мобильник, оповещая о сообщении от Габи: «Встреть меня на углу „Книжного закутка“ в полдень».
Хм. Послание напоминало какой-то шифр. И заметно отличалось от остального потока сообщений, которые она привыкла получать от лучшей подруги после ее расставания с Ли. Обычно они варьировались от пространных разглагольствований о Ли до отчаянных рыданий о нем и той, с кем он может встречаться теперь (ходили слухи о Мисс Конский хвост).
«Ок, — написала Анна в ответ, согласная на все, чтобы хоть ненадолго выбраться из офиса. — А что?»
«Скажу, когда придешь», — пришел загадочный ответ Габи.
А потому в то ненастное октябрьское утро Анна устроила себе ранний обеденный перерыв и через некоторое время уже стояла у книжного на Бромли-Хай-стрит.
— Не сердись на меня, пожалуйста, — взмолилась вместо приветствия Габи и открыла дверь магазина, где они поспешили укрыться от моросящего дождика.
— С чего бы мне на тебя сердиться? — не понимала Анна, складывая свой зонт.
Габи огляделась и махнула Анне, увлекая ее за один из книжных стеллажей в глубине магазина.
— Я тут копалась.
— Копалась?
Габи кивнула:
— Это насчет твоего загадочного мужчины.
— Моего загадочного?.. — Анна запнулась. Брови ее поползли к переносице. — Броуди?
— Прости, — виновато взглянула на нее Габи, — я не хотела, но мне в голову вдруг пришла одна мысль, и я уже была не в силах себя остановить. У меня теперь слишком много свободного времени — особенно рано утром, когда не спится.
Анна снова подняла глаза на Габи, вздохнула и кивнула. После разрыва с Ли у Габи, кажется, было всего два состояния: либо вялая и неповоротливая, либо настойчивая и гиперактивная.
— Ну и?
Габи завела Анну еще на пару шагов вглубь, в окружение ярких обложек и иллюстрированных страниц раздела детской литературы, и достала с полки какую-то книгу.
— Вот, — протянула она книгу Анне, — это он.
Взяв ее в руки, на твердой обложке Анна прочла: «Лунный дракон».
— Габи, — медленно заговорила она, начиная сомневаться, в своем ли уме подруга, — это не Броуди, это книга.
