От искренности, с которой были сказаны эти слова, к ее горлу подступил комок и она вмиг возненавидела себя за то, что посмела усомниться в нем.
— Броуди… кажется, я не слышала от вас ничего приятнее.
— Это правда, — отозвался он с некоторым смирением в голосе.
Она опустила глаза. Но едва ли теперь могла разглядеть свои туфли — лишь смутные серые очертания в темноте. От прежней неловкости больше не осталось и следа. Они снова воссоединились.
— Не знаю, что бы я без вас делала, — призналась она в ответ, — вы один из моих лучших друзей.
В трубке раздался какой-то приглушенный шум, который она решила принять за довольное фырканье. По крайней мере, так она это услышала.
— Хорошо, — только и сказал он.
Но Анне этого было достаточно. Она тоже улыбнулась.
— О! Чуть не забыла! Мне нужен ваш совет кое в чем. Снова. Простите!
На этот раз она отчетливо различила его мягкий смех.
— Не извиняйтесь. Единственное существо, которое пользуется моими советами, это Льюис, и то не уверен, что он их ценит. В чем дело?
— Помните, я говорила, что Тереза пригласила меня на свой день рождения через пару недель?
— М-м-м…
— Так вот, сегодня мы с ней пообщались по этому поводу. Я предполагала, что там соберутся в основном друзья — тем более она сказала, что хотела наверстать упущенное в свое тридцатилетие, но не сделала этого, потому что была слишком подавлена его наступлением. Как выяснилось, я ошибалась. Это будет семейная вечеринка для всех возрастов, а это значит…
— А. Понимаю… Гейл.
— Вот именно, — подхватила Анна. — Я боюсь. Я не видела ее с того самого дня, когда назвала бессердечной сукой. Но я не могу не прийти. Не могу наказывать Терезу за действия Гейл, особенно учитывая то, что мы с ней так хорошо ладим последнее время.
С тех пор как она приехала в гости повидать новорожденного Маленького Спенсера (как теперь все его называли), в их отношениях с Терезой что-то изменилось. Они всегда хорошо относились друг к другу, а теперь между ними появилась связь. С Терезой они будто… будто были семьей.
— Мне кажется, вы сами ответили на свой вопрос, — заметил Броуди.
Анна вздохнула и забралась на стул, поджав одну ногу под другую.
— Знаю. Но что мне делать с Гейл?
— А вы должны что-нибудь с ней делать?
Анна закусила губу. В самом деле! Мысль, что без этого можно было обойтись, дарила странное чувство свободы.
— Вы хотите сказать, что я могу просто прийти — без извинений, без объяснений — и игнорировать ее?
— Я бы назвал этот вариант подчеркнутой вежливостью, но выбор за вами.
— Ноль реакции, другими словами?
— Бинго, — засмеялся он.
Она рухнула на стол, поддерживая голову рукой.
— Почему семейные встречи должны так утомлять? Я уже боюсь Рождества, хоть до него еще больше трех месяцев, и это я не говорю про Новый год!
— Что вам кажется хуже? — задумчиво поинтересовался Броуди. — Рождество или Новый год?
Пару мгновений оба молчали, обдумывая ответ.
— Новой год, — одновременно выпалили они и рассмеялись.
Обхватив колени руками, Анна подняла глаза к звездам. Становилось зябко, но внутрь ей идти не хотелось. Она засмотрелась на одну звезду, пытаясь понять, было ли это зеленое мигание настоящим, или всего лишь игрой ее воображения, как вдруг ее осенило.
— Тогда, может, нам не отмечать этот Новый год? — предложила она.
— Ха! Превосходная идея!
Мысль Анны уже летела дальше.
— А может, нам не отмечать этот Новый год вместе?
— Весь вечер провисеть на телефоне?
Именно это она и собиралась предложить, но вдруг поняла, что есть вариант еще лучше, вариант, который — о да! — был нужен ей больше всего на свете:
— Нет. Давайте сделаем это лично.
Несколько секунд в трубке ошеломленно молчали.
— Что?
Анна затаила дыхание и наконец решилась:
— Броуди, думаю, нам пора встретиться.
Глава 32
— Вы хотите встретиться на Новый год? Лично? — переспросил Броуди, словно разгадывая смысл этих слов.
Несмотря на то что до Нового года оставалось еще больше трех месяцев, эта идея как-то неожиданно пришла ей в голову, и она поспешила ей поделиться, но такой реакции не ожидала. Она думала, Броуди будет в восторге, хоть по сей день их отношения и ограничивались скорее… голосовым форматом.
— А что… что Джереми?
— А что с ним?
— Разве вы не хотели бы встретить Новый год вместе?
Ой. Возможно, это мысль. До которой она, по всей видимости, сама бы и не додумалась.
— Не знаю, — ответила она. — Я даже не знаю, останется ли еще Джереми к тому времени на горизонте.
Снова наступило молчание.
— В самом деле? — скептически осведомился Броуди.
— Да. У нас было одно свидание, а если я чему и научилась за последние годы, так это не надеяться на будущее.
— Но готовы строить планы со мной, — тихо заметил он.
— Да, — отозвалась она. — Это другое.
— Почему?
Анна подняла глаза к мигающим звездам:
— Потому что я знаю вас.
Броуди снова притих, но теперь это молчание было наполнено смыслом. Она чувствовала, что он обдумывал ее предложение. При этом чем больше она размышляла над ним сама — пусть оно и было таким неожиданным, — тем гениальнее ей казалась эта задумка. Это убережет их от мыслей о собственном одиночестве и никчемности, к тому же у них появится повод ждать наступления Рождества, а это бывает непросто, когда теряешь кого-то особенного.
— Ну так что думаете? Согласны?
От прочистил горло:
— С чего бы вам вдруг захотелось встречать Новый год со мной?
Она не могла решить, должна ли она обижаться на то, что он не пришел в восторг от этой идеи, или огорчаться, что он даже не допускал такой мысли.
— Потому что мне бы хотелось посмотреть вам в глаза и поблагодарить за все, что вы для меня сделали.
Его голос принял пренебрежительный тон:
— Да ничего я не делал. Это вы… это все вы.
— Нет, Броуди. И вы тоже. Вы выслушивали, когда никто другой не стал бы, когда никто не смог бы… да и не сказать, чтобы я от них этого ждала. И вы не боялись говорить правду, когда мне так нужно было ее услышать, — она беспомощно устремила взгляд к звездам, точно они могли помочь ей его убедить. — Я бы не выдержала этот год без вас…
