— Может, тебе показалось, Оля? — спросил Глеб. — Ты была в таком состоянии. Вероятно, это уголовный жаргон?
— Да нет, Глеб, — возразила она. — Нет, не жаргон.
— Ну, вот, — глянул Корозов на Акламина. — Вполне возможно, залетные. Очевидно, оперативник недалек от истины.
— Допустимо, но не обязательно, — отозвался Аристарх и захлопнул записную книжку.
После окончания работы оперов, Глеб проводил Аристарха, так ничего не рассказав ему о конфликте с Рушкиным. В душе господствовала неоднозначность. Решив сначала получить определенность, чтобы понять, стоит ли вовлекать в эти события Акламина, Глеб на этом остановился. В принципе он хотел сам разрешить проблему, никого не вмешивать в нее. Что касалось проникновения преступников в квартиру, находившуюся под сигнализацией, здесь его заело. Черт побери, что это за сигнализация, которая дает возможность бандитам вольготно разгуливать по квартире? И не просто разгуливать, а делать, что им заблагорассудится. При этом на пульте в полиции все в порядке. Немедля он распорядился Исаю вызвать специалистов, которые устанавливали ее. Те прибыли быстро и обнаружили причину несрабатывания сигнализации. Сделали заключение, что работали профессионалы.
— Мне все равно, кто они! Профессионалы или нет! — разозлился Корозов, разговаривая с директором фирмы. — Зачем я оплачиваю услуги таких дохлых специалистов, как вы? Не можете защитить квартиру, не беритесь за это дело! Впредь я хочу иметь от вас гарантии, что такого больше не повторится! Сейчас материального ущерба нет, но он вполне мог быть! Поэтому, если вы не найдете противоядие, я разорву с вами договор, найду других более толковых спецов.
Выслушав претензии и почесав затылок, директор фирмы принялся за работу.
Поздно вечером этого дня у Исая на столе уже лежала информация о номерах телефонов. Один тот, с которого были звонки Глебу, второй тот, что был у преступника в кармане. Акламин точно так же получил такие же сведения. Работать пришлось оперативно. К ночи нашли владельцев телефонов. Это были два студента. Два приятеля. Оба объяснили, что за два дня до этого на них напали, когда они вышли из метро и разговаривали по телефонам. Отобрали телефоны и пригрозили ножами. Таким образом, по номерам телефонов ничего определенного о преступниках выяснить не удалось. Студенты обрисовали напавших на них людей. Описания совпадали с внешностями тех подельников, что были убиты. Круг замкнулся.
Спать ложился Глеб с хмурым настроением. У Акламина на душе тоже скребли кошки. Какое-то предчувствие не давало спокойно заснуть и всю ночь то и дело будило, как будто от чего-то предостерегало. Жена тоже просыпалась, когда он ворочался с боку на бок, спрашивала сонно:
— Что?
— Ничего, — отвечал Аристарх. А что он мог еще сказать, когда сам не знал причины своего плохого сна. Накрывался, раскрывался и опять вертелся до самого утра.
Под утро сон все-таки, взял свое. Аристарх провалился в него, как в яму. Но долго поспать не удалось. Разбудил телефонный звонок дежурного полиции. Совершенно не выспавшийся, Акламин ошеломленно оторвал от подушки голову, пытаясь сообразить, что за звук разбудил его. Затем отбросил одеяло, опустил с кровати ноги, сел, ища глазами телефон. Наконец нашел, потянулся к нему рукой. Но рука спросонья пошла вкривь и вкось и промахнулась. Он мотнул головой и потянулся другой рукой. Прижал его к уху. Дежурный сообщил, что ночью произошло нападение на морг. Выкрали трупы трех подельников. Увезли в неизвестном направлении. Известие раздосадовало Аристарха. Что за чертовщина, дикость какая-то. Трупы воруют из морга. Подобного на его памяти как будто еще не случалось. Что в этих трупах могло быть такое, что надо было утаить от полиции. Не позволить произвести вскрытие. Очевидно, было что-то, что стоило скрывать тому, кто организовал оперативное похищение «племяшек». Значит, все внимание следует сфокусировать на этом «дядюшке». Досада сжимала грудь от того, что обстоятельствами пока что управляет не он, а никому неведомый дядюшка с сипловатым голосом. Интуитивно Аристарх почуял, что история будет иметь непростое продолжение. Стало очевидным, что Корозовым следует опасаться этого продолжения. Что же такое «свое» этот дядюшка хотел найти в квартире Глеба? Вопрос всплывал в голове вновь и вновь, и Акламин знал, что он будет крутиться в его мозге до тех пор, пока не найдется ответ.
И второй вопрос не давал покоя: встреча в кафе «Капля», куда не попал Глеб, была отвлекающим маневром или все-таки имела какой-то смысл? А, может, быть и то и другое одновременно. Вполне допустимо, «дядюшка» уверен был, что к этому времени с помощью Ольги найдет то, что хотел, а затем предъявит это Глебу. Вот только в виде чего? В виде доказательства вины Ольги, или вины Глеба? Либо совсем с другой целью. Тогда с какой? Путаница в голове полная. Здесь даже не вырисовывается никаких версий, просто все сбивается в один клубок. Загадка погоняет загадкой.
После звонка Аристарх уже больше не мог уснуть. Мозг начал работу. Положив телефон, он сунул ноги в тапочки, поднялся с постели. Жена приподнялась на локоть, открыла глаза, спросила:
— Сколько время?
Посмотрев на настенные часы в резном деревянном обрамлении, которые показывали пять часов утра тридцать минут, он ответил:
— Рано еще. Спи, — он всегда испытывал себя неловко, мучили угрызения совести от того, что не мог создать для этой красивой женщины нормальных условий для жизни. Она переживала за него постоянно. За то, что у него была опасная работа, за то, что трудился он от зари до темна, за то, что систематически недосыпал и недоедал.
Открыв широко глаза, женщина повернула лицо к часам, повисла сонным взглядом на стрелках, заботливо пробормотала:
— Полежал бы. Лег поздно. Спал плохо.
Разумеется, он чувствовал во всем теле усталость, но какой смысл лежать, если уснуть уже не получится. Он вздохнул, проговорил:
— На том свете отоспимся. Захотим встать, да не получится.
В глазах жены появился уже давно знакомый ему вопрос, который она задавала всякий раз одним и тем же грустным тоном, когда Аристарха поднимал по ночам звонок телефона:
— Кто звонил? Опять что-нибудь произошло? Опять убийство? Господи, да сколько же люди будут убивать друг друга? Неужели нельзя жить мирно?
Погладив ладонью ее по волосам, потом по плечу, как он всегда это делал, когда хотел ее успокоить, задумчиво отозвался:
— Похоже, что без работы я никогда не буду.
Собираясь спросить еще о чем-то, женщина приоткрыла рот, но, очевидно, передумала, подбила рукой подушку, легла на спину и прикрыла глаза. Аристарх поправил на ней одеяло, поцеловал в висок и вышел из спальни. Включил в кухне чайник, согреть воду. Прошел в ванную, залез под душ, медленно долго окатывал себя прохладной водой, чувствуя, как набирается сил. Потом растерся полотенцем так, что кожа стала гореть. Побрился. Собрался. Попил чаю и вышел на лестничную площадку, тихо прикрыв за собой дверь. Спустился вниз. Ступил на крыльцо, прикрыв козырьком ладони глаза от утреннего еще не жаркого, но яркого летнего солнца. Воздух был свеж и чист. Дышалось легко. Двор начинал оживать от ночной спячки. Из подъездов появлялись жильцы. Кто-то подходил к своей машине, кто-то шел по тротуару за угол. Мозг Аристарха работал уже вовсю. Пришла мысль, чтобы сегодня посетить кафе «Капля», не дожидаясь, когда опера выяснят всю подноготную этого заведения. Что-нибудь заказать, оценить, как кормят. Но главное, присмотреться вживую. Чем оно может привлекать, чтобы в нем назначать встречу с Корозовым? Вдобавок опросить обслуживающий персонал, кто приходил в назначенное время, где сидел, как выглядел? Быть может, что-нибудь удастся выяснить.
