Машина везла их в неизвестном направлении. Скорее всего, туда же днём ранее отправился её скромный багаж. Один небольшой чемодан и пару коробок с обувью. Туда, где ей предстояло прожить целых три года. Кэтрин вздохнула и начала обратный отсчет. Время пошло…
Дверцу открыл водитель, он же подал ей руку.
— Спасибо, — поблагодарила Кэтрин, вдруг понимая, что это лицо ей знакомо. Тот самый, из страшного сна! Сейчас он казался вполне интеллигентным и уже пугал её. Но от сердца все равно отлегло, когда, проводив до двери, громила остался снаружи. Вслед за ней вошел Торрес. Он скинул туфли и затерялся в недрах тёмного дома.
Свет зажегся и Кэтрин сглотнула. Не так она представляла себе обитель миллионера! Вместо виллы на берегу моря перед ней был какой-то психический дом. Голые кирпичные стены, ржавая фурнитура. И мебель в стиле барокко. Кто-то специально собрал под одной крышей кучу ненужных вещей. Со стен смотрели жуткие маски. И темнота коридора вынуждала ускориться. В гостиной было немногим лучше! Огромный дубовый стол, а над ним — навесной канделябр, как будто доставленный сюда из средневекового замка. Сервант на изогнутых ножках и вполне современная кухня.
Вместо стекол в оконных проемах были яркие витражи. Одну из стен украшал огромный веер из павлиньих перьев, и повсюду висели картины. Кэтрин застыла напротив одной из них… Краски сгущались на полотне, и с разных концов устремлялись друг к другу. В этой смеси она усмотрела бесстыдный намек! Как будто художник хотел изобразить слияние двух тел, но в последний момент передумал. Растушевал очертания, заляпал красками холст, чтобы никто не сумел распознать смысл картины.
«Притяжение», — гласила надпись, сделанная от руки.
— За нас! — раздалось за спиной, и Кэтрин вздрогнула.
Он протянул ей бокал. Но она не спешила принять его. Храбрости это не прибавит, а вот бдительность притупит. Кэтрин знала, что это случится! Что теперь из разряда «подзаборной» их близость перейдёт в категорию «супружеской». Она смирилась. Мало того! Месяцем ранее она собиралась отдаться ему в обмен на отель. Однако мерзавец сказал, что теперь ему мало. Так и сказал! Прямо в лицо. Когда Кэтрин добровольно пришла и предложила ему себя. Чего ей стоило это решение! Заранее зная ответ, сукин сын не упустил возможности поиздеваться над ней.
— У тебя мания величия, детка! — усмехнулся Торрес, — Ты слишком дорого ценишь свою киску.
Краска стыда залила её щеки.
— Что вам нужно? — выдавила Кэтрин.
— Мне нужна жена, — проговорил он тоном, скорее деловым, чем насмешливым. Она подняла на него глаза, и поняла, что это не шутка…
— Спасибо, не буду, — ответила Кэтрин и продолжила созерцать работы неизвестного живописца. Ну и пускай её первый раз произойдет с посторонним мужчиной. Он был красив. Не отнять! Но будет ли он нежным с ней? Едва ли.
— Взяла и выпила! — эти два слова ударили в спину. Почти ощутимо. Так, чтобы она осознала — спорить не следует.
Кэтрин взяла из его рук бокал, не решаясь взглянуть. Пригубила. Вино было вкусным. Классика. Красный рубин драгоценной начинкой светился в начищенном хрустале.
— Белый — цвет невинности, да? — его голос стал ниже.
Он стоял очень близко! И хотя в этот день ей приходилось постоянно касаться его: брать под локоть, льнуть к широкой груди, изображая объятия. Но теперь эта близость была совершенно иной. Теперь они были одни! И от мысли об этом у неё участилось дыхание.
— Скажи мне, как ты умудрилась остаться целкой? — рассмеялся Торрес. — Зашила пизду суровыми нитками?
Кэтрин боролась… с собой! Ей хотелось ответить ему. В духе: «да лучше быть целкой, чем с такими, как ты» Но сейчас злить его было опасно. Все равно, что дразнить пса в его собственной будке.
— Ну, ты же мечтала об этом? Признайся! — не унимался её благоверный, — Мечтала, как тебя выебут на шелковых простынях? Как ты будешь стонать, с лепестками роз, прилипшими к голой заднице?
Он опять рассмеялся:
— Ах, я и забыл! Ты же не любишь розы? Нужно было посыпать кровать ромашками!
Кэтрин накрепко сжала челюсти, чтобы ругательство не соскользнуло с языка. Он ещё раз посмотрел на нее, как будто с досадой. Словно предстоящая ночь был для него обязательством.
— Идем, покажу тебе спальню. А то, в принципе, можно и здесь! — он кивнул на диван. Ярко-желтый и кожаный, как кусок благородного сыра. — Что выбираешь?
«Какая разница», — думала Кэтрин, — «Лишь бы только быстрее».
— Может быть, завтра? — на всякий случай спросила она.
Он слегка улыбнулся ей кончиком рта, в глазах опять появилась игривость.
— Ты в курсе, почему брачная ночь называется первой? — вопрос был риторическим, и Кэтрин только вздохнула, — Не завтра, не вчера, а сегодня! — добавил Торрес, кивая в сторону лестницы.
В его облике читалась уверенность. Небрежно распахнутый ворот рубашки. Модный галстук, словно удавка, висел набекрень. Он сунул руки в карманы брюк, и плотная ткань обтянула выпирающий пах. Напрасно она полагала, что алкоголь понижает потенцию! Вероятно, в его случае, ослабить её могло лишь одно…
— Мне нужно в туалет, — это был последний аргумент в её пользу. Изолировать себя в другой комнате. Загородиться дверьми.
Глаза его сузились. Слишком быстро он раскусил её план.
— Сходишь после! — услышала Кэтрин и нервно глотнула.
— Мне правда… очень надо, — взмолилась она.
— Мне тоже! — произнес он отчетливо, имея ввиду совершенно иные позывы.
— Я очень устала, — она опустила глаза. Привыкшие к кроссовкам, её ноги болели от каблуков. Утыканная шпильками голова жаждала встречи с подушкой. Хотелось скорее заснуть! А проснувшись наутро, понять, что всё это был сон.
— Это не отнимет у тебя много сил, — он подмигнул ей.
И Кэтрин пошла, исчерпав все возможные доводы…
Лестница, ведущая на второй этаж, была металлической. Ступеньки сползали вниз по шесту. Она медленно шла, пытаясь думать о том, что первая близость с мужчиной — процесс неизбежный, и не самый приятный. Как визит к гинекологу. «Расслабьтесь, закройте глаза и дышите ровно», — именно так она и поступит! И ему не нужно будет её принуждать. Бить, или делать ей больно. Она согласилась! Уже.
— Направо, — подсказал мужской голос, когда Кэтрин, добравшись, замерла на распутье.
Она бы не удивилась, увидев в его спальне военную атрибутику. Например, пару старинных кинжалов, в любой момент готовых ринуться в бой. Или чучела диких животных. А, может, их шкуры? Но вопреки ожиданиям, эта комната оказалась уютной. Здесь, вместо голых стен была штукатурка. И большое панно, где на фоне закатного солнца, изогнув свою длинную шею, выделялся журавль. Или, может быть, аист? Над головой, на прозрачных нитях висела коряга. В хитросплетении засохших побегов, освещая пространство скупым тёплым светом, виднелся шар. Как будто луна, пробравшись внутрь комнаты, застряла в сухом буреломе.
