— Потому что вы тупоумные создания. Разве вас не учили, что не все является тем, чем кажется? Если бы Ллос хотела меня убить, я не пережила бы ее немилости, тем более в течение трех ночей. Атаки похожи на ее нападения, но лишь потому, что некто смертный устраивает все так, словно убийство есть исполнение воли богини. Я надеялась, что вы, заговорщицы, назовете мне имя этого преступника, но, похоже, что вы и сами его не знаете.
— Нет.
— Проклятие на ваши головы! — взорвалась Квентл. — Богиня благоволит мне. Как ты могла в этом усомниться? Я — Бэнр, наставница Арак-Тинилита, и получила этот сан гораздо быстрее, чем любая другая жрица!
— Я знаю… — Послушница помялась, потом добавила: — Мать Страстей должна иметь какие-то основания, чтобы так долго оставаться в стороне от города, и мы… строили предположения.
— Уверена, что некоторые из вас именно этим и занимались, другим же просто понравилась идея уничтожить меня. Представляю, с каким удовольствием твоя тетушка Молвайяс планировала мою смерть. Она получила бы прекрасный шанс начать свою карьеру наставницы. Ведь у нас, Бэнров, больше нет принцесс, способных занять это место.
— Это была моя тетя! — воскликнула Дирсинил. — Ей пришла идея помочь демону убить вас. Я даже не хотела слушать. Я считала эту идею глупой, но в нашей семье все подвластны ей.
Квентл улыбнулась:
— Очень плохо, что для тебя моя власть больше не является главной.
— Мне очень жаль.
— Не сомневаюсь в этом. А теперь мне нужны имена всех заговорщиков.
Дирсинил не колебалась ни секунды:
— Моя тетя, Влондрил Тьюн'Тал…
Квентл, как всегда, выглядела спокойно и уверенно, но в глубине души была удивлена таким количеством заговорщиков в замке! Поистине в необычное время она жила.
Когда послушница закончила перечисление, Бэнр сказала:
— Благодарю тебя. Где вы собирались, чтобы обсудить свои планы?
— В одной из неиспользуемых кладовых, — ответила Дирсинил.
Квентл покачала головой:
— Так не пойдет. Она недостаточна велика. Собери группу в прежней классной комнате Лирдноулу. Никто не пользуется этим помещением с тех пор, как ей там перерезали глотку, так что оно покажется действительно надежным для тайного собрания.
Дирсинил моргнула:
— Собрать?
— Да. Прошлой ночью ваш план провалился, значит, вы, естественно, должны составить новый. Ты выбираешь новое место для встречи, поскольку подозреваешь, что кладовая не безопасна. Можешь говорить что угодно, но чтобы вся группа интриганов собралась через четыре часа.
— И если я это сделаю, вы пощадите меня?
— А почему нет? Ведь ты же говорила, что в заговоре участвовала с большой неохотой. Но знаешь, мне вдруг пришло в голову, что все же у нас есть проблема. Если я отправлю тебя выполнять мое поручение, то ты, оставшись одна, можешь покинуть Брешскую крепость и укрыться в замке своей матери.
— Наставница, вы уже предупреждали, что такой поступок может привести меня только к смерти.
— И ты мне все еще веришь? А как я могу быть в этом уверенной?
— Наставница… я…
— Если бы у меня была магия, я могла бы заставить тебя сдержать обещание, но в нынешней ситуации нужно принять другие меры.
Квентл подняла плеть, снимая с лица Дирсинил гадюк, и одновременно с силой надавила рукоятью на лоб девушки, заставляя ее откинуть голову назад.
Достав серебряный флакончик с возбуждающим средством, жрица крепко зажала ноздри ошеломленной, едва сопротивляющейся девушке и вылила все содержимое в ее открывшийся рот.
Эффект сказался немедленно. Послушница дернулась, задрыгала ногами, заметалась, а широко раскрытые глаза чуть не вылезли из орбит.
Верховная жрица отскочила.
— Ну, какие ощущения? Представляю, как сильно колотится твое сердце.
Дирсинил дрожала, как струна виолы. Пот выступил из пор.
— Что вы со мной сделали?
— Для такого опытного отравителя, как ты, это должно быть очевидно.
— Вы меня отравили?
— Этот яд действует медленно. Исполнишь мой приказ — дам тебе противоядие.
— Не хочу вас обманывать, вряд ли другие поверят, увидев, что со мной что-то не так.
— Внешние признаки исчезнут через одну-две минуты, хотя твое сердце будет все еще бешено колотиться под действием яда. Тебе нужно только немножко потерпеть.
— Ладно, — сдалась Дирсинил. — Принесите противоядие с собой, когда придете в комнату Лирдноулу.
Наставница выгнула бровь, и Дирсинил добавила:
— Пожалуйста.
Квентл улыбнулась. Уловив ее настроение, гадюки на плети подрагивали, предвкушая удовольствие.
— Откуда ты знал, что от тьмы зверь взбесится? — спросил Фарон, нанося жидкое мыло на грудь.
Накануне ночью, после возвращения Рилда, друзья обнаружили, что исцеляющего средства хватит, чтобы залечить все раны у обоих. Следующие несколько часов после выздоровления им пришлось приложить все силы, чтобы уцелеть в безумной охоте и в то же время следить за Грейанной. Наконец они выбрались из Браэрина.
Воспользовавшись тем, что его сестра искала их на Вонючке, в то время как они в полной безопасности находились в славном, процветающем Нарбонделлине, Фарон предложил отпраздновать их счастливое спасение, повеселившись в одной из мензоберранзанских общественных купален. Рилду это казалось безрассудной бравадой. Он считал, что им следует притаиться в какой-нибудь дыре подальше, хотя его самого такая перспектива не особо радовала.
Теперь он наслаждался роскошью, смыв с себя пот и грязь, нежился в воде, ни о чем особо не думая. Тишина длилась недолго. Фарон не мог больше бороться со страстным желанием поговорить.
— Так откуда ты знал, что окутанный темнотой фаулвинг не продолжит снижаться, пользуясь другими инстинктами? — настаивал маг.
Воин пожал плечами и сказал:
— Не знаю, просто мне эта идея показалась хорошей. Ведь эта тварь — животное, не так ли?
— Да, но это существо другого плана. Однако твое чутье тебя не подвело, — ухмыльнулся Фарон.
— Мне повезло убраться оттуда живым. Очень повезло.
— Блеск и пламя! Ты — Мастер Брешской крепости. Тебе непозволительна скромность. Готов двигаться?
Закончив мыться, они выбрались из восьмиугольной ванны, установленной на черном мраморном полу, и направились к большему водоему, где предались неге в потоке ароматной теплой воды. Позднее днем здесь будет толчея, но посещение бани столь ранним утром считалось не светским делом. Для друзей же утро более подходило, поскольку можно было не опасаться, что кто-то подслушает их беседу.
