Над головой у того, что со шрамом – Юбера, вспомнила я – висел огонек. Не слишком яркий, пожалуй, чуть ярче свечи, что горела у меня на разделочном столе, но все же – висел сам по себе, и я уставилась на него восхищенно, как ребенок на фокусника. Когда Альбин лечил мне руку, я была слишком взбудоражена, чтобы восхититься магией самой по себе. Сейчас мне хотелось ткнуть в огонек пальцем, а потом провести ладонью между ним и головой молодого человека, чтобы убедиться, что это не искусно замаскированный светильник.
Напомнив себе, что я-то не маг и вообще завидовать нехорошо, я подала гостям еду.
– Постой-ка, – окликнул меня Эгберд, когда я собиралась отойти от стола. Указал на свечку. – Что это за воск? Медом не пахнет, да и на ощупь… – Он провел пальцами по свече, едва заметно нахмурившись.
Да уж, хотела как лучше, получилось как всегда. И что ему ответить?
– Это… не совсем воск. Семейный рецепт. – Почти правда, между прочим. – Особым образом обработанные сальные свечи, чтобы не раздражать обоняние благородных господ.
– Интересно. – Он снова погладил свечу. – Поделишься рецептом? Я заплачу.
– Прошу прощения, покойный батюшка взял с меня клятву… – Я не договорила, смешавшись. Что я несу! Какой покойный батюшка, какая клятва!
Но, как ни странно, Эгберд не стал развивать тему. Может, потому что Юбер снова встрял с похвалами каше – кажется, комплимент про ручки и амброзию был у него дежурным. Неужели никто из трактирщиц не спросил, что такое амброзия? И не следовало ли мне задать подобный вопрос? Впрочем, раньше надо было спохватываться, еще в обед. Ладно, пусть думают, будто я настолько глупа, что не переспрашиваю о значении незнакомых слов из боязни показаться невеждой.
Я собиралась отойти от стола, чтобы им не мешать, но меня снова остановили.
– А скажи-ка, хозяюшка, не ищет ли кто в округе охранников? – поинтересовался Эгберд, и этот простой вопрос, казалось, пригвоздил меня к полу.
Не может быть. Таких совпадений не бывает. И такого везения тоже.
Глава 16
– Через ваш трактир люди проходят, а где люди – там сплетни, так что наверняка ты что-то слышала, – продолжал он, казалось, вовсе не заметив моего замешательства.
Ну да, ну да. Так много народа проходит, что ступени стерли и лавки пролежали. Эгберд же прекрасно видит: наш трактир знавал куда лучшие дни.
– Слышала, – ответила я.
Не слышала, а думала, но разница невелика. Вот только как же мне понять, что им нужно на самом деле? Не верю я, что четверо магов будут искать работу в деревенской глуши. В чем подвох? Подвох наверняка должен быть, но ведь прямо не спросишь. Как вообще обсуждают подобные вещи? Мне никогда не приходилось вести деловые переговоры, у меня всего образования – одиннадцать классов да кулинарный колледж! Попробовать, что ли, издалека зайти?
– Слышать-то слышала, только здесь деревня, а вы – люди непростые, магией владеете. По чину ли таким, как вы, к крестьянам наниматься?
Эгберд улыбнулся и опер подбородок на сцепленные пальцы.
– Медяки крестьянина не пахнут навозом, и серебро лорда не благоухает розовой водой. Мне все равно, сколь родовитые предки у того, кто готов оплачивать мои услуги. Мои и моих людей, конечно.
– И все же у одного – медяки, а у другого – серебро, – непонятно зачем уперлась я.
В самом деле, я как будто задалась целью отговорить их наниматься в наших местах! Какая мне разница, почему Эгберд спрашивает у простолюдинки, не желает ли кто из ее знакомых нанять четырех магов? Может, у них от замковой сырости ревматизм разыгрался и хочется солнышко повидать да косточки погреть! Какая мне разница, если сговоримся?
И все же что-то во мне противилось тому, чтобы радостно вывалить на них рассказ обо всех бедах и ударить по рукам.
– С этим трудно спорить, – согласился Эгберд. – Научить махать топором можно любого, а магом надо родиться, и потому наши услуги обычно недешевы.
То-то и оно. Альбин сказал «от двенадцати пенсов в день». Прямо как в рекламе – «кредит от трех процентов». Стоит обратиться, и три превращаются в полноценные тридцать, но придраться не к чему – «от» ведь.
Хорошо, пусть без обмана. Двенадцать пенсов – это шиллинг. Четыре шиллинга в день. Значит, неделя обойдется мне… больше чем в фунт! Стоимость упряжного вола!
Да, намного меньше, чем долг, затребованный Гильемом, но все же это все мои деньги. Да, жизнь дороже. Но если Гильем не объявится через неделю? Все-таки прикидывая, связываться ли с наемниками, я рассчитывала на одного мага и обычных солдат. Пару лучников, там, или парней с топорами. Обычно с купцами так и ходили: один маг, он же командир и основная поражающая сила, и четыре-пять воинов, задача которых – не позволить тюкнуть мага примитивной железкой. Да и вообще, я ведь собиралась просто дать понять, что добыча кусается, а не сражаться не на жизнь, а насмерть.
Сейчас я чувствовала себя как человек, по незнанию заглянувший в симпатичное кафе и, лишь когда принесли меню, обнаруживший, что ужин здесь обойдется в его недельный заработок. Да какое там – недельный! У Евы было скоплено на приданое чуть больше фунта, и если бы об этом узнали, очередь женихов выстроилась бы от дверей трактира до самой деревни.
Числа просто оглушали. Возможно, если бы у меня было время посчитать как следует, сейчас я не растерялась бы так…
Нет, рано отчаиваться. Просто поступлю, как намеревалась с самого начала – поищу наемников в городе. Если и это окажется слишком дорого, ничего не поделаешь, придется засунуть гордость и мечты подальше и проститься с трактиром. Может, смогу снова заработать и начать все с начала. Я упрямая и умею работать.
– Обычно недешевы, – повторил между тем Эгберд, выделив голосом первое слово. – Но вышло так, что мы здорово поиздержались и готовы поступиться возможностью хорошего заработка когда-нибудь в будущем ради сиюминутного дохода. Ненадолго, недели на две-три.
Надо бы радоваться и спрашивать цену, но местная паранойя, похоже, заразна. Нет, я прекрасно понимала, что когда завтра будет не на что хлеба купить, сегодня согласишься на любые деньги. И все же… «поиздержались»? Так продайте лошадей, кони, приученные нести седока в бою, стоят дороже деревенского дома. Или тоже покупателя сразу не найдешь? А чем тогда они собирались со мной расплачиваться, обещаниями?
– Годфри едва не отправили к праотцам в последнем сражении, – подал голос старший из братьев. Целитель сумел его вытащить, но потом пришлось нанимать другого. На несколько месяцев, иначе брат…
– Не надо. – второй, что носил косички, уткнулся взглядом в стол.
– Иначе он остался бы лежачим до конца дней своих, – безжалостно продолжал старший. —Эгберд и Юбер…
– Не стоит об этом, – перебил его командир, и парень замолк, будто язык прикусил.
Что ж, это походило на объяснение. Реабилитация и у нас – очень дорогое удовольствие. И все же червячок сомнения оставался. Эгберд, между тем, продолжал:
