— Кгм… — сказал Дарбюр, с интересом глядя на меня. — Разумеется, рассмотрим… Просто, видишь ли, адептка Мария, у нас всего пять семян этого уникального растения, не уверен, что мы хотим все их потратить на наши изыскания. И привезти новые не так легко. Можно было бы ускорить созревания семян этого экземпляра. Но… бейария не поддается магии. Она расцветет быстрее и даст семена, только если истинная пара будет просто-напросто сидеть рядом с ней. Истинная пара с доказанной истинностью…
— Расцветет быстрее? — обрадовалась я. — Тогда еще лучше! Это просто великолепный измерительный прибор! Если концепция истинных пар — истинна, то, обещаю, к концу опыта мы получим много семян бейарии!
***
Выдуманный мною опыт требовал подготовки, поэтому его решили проводить через день. Ожидался выходной, поэтому все мы будем иметь достаточно времени, чтобы «просто-напросто сидеть рядом с бейарией».
А вечером следующего дня предполагалось первое испытания на отборе.
Но прежде, уже ночью, когда я шла от Дарбрюра, написав новый список конкурсов, произошло кое-что интересное.
Я слегка заблудилась и свернула к площади возле ворот, откуда мы уезжали в Серебристую рощу.
А там, в лунном свете, развивалась драма.
Правда, все выглядело так красиво, волшебно и загадочно, что мысль о драме не сразу рождалась в голове.
Посреди площади стояла большая… тыква. В смысле, бертуари светло-оранжевого цвета, расписанный зелеными листиками и по форме напоминающий тыкву. Возле него — Милесса с маленьким чемоданчиком.
Она отчаянно обнималась с Гаем, который исступленно прижимал к груди ее голову. Вернее, почти к животу, настолько он был высокий, а фея — миниатюрная.
А прямо рядом с бертуари стоял невысокий, очень стройный мужчина в зеленом фраке, не иначе как «фей». Он разговаривал, и с кем бы вы думали?
Конечно, с Великим и Ужасным. В лунном свете черные волосы Гарона красиво блестели. Профиль казался особенно мужественным, словно выточенным из камня.
Я залюбовалась на несколько секунд. Потом… вспомнила, что он теперь в моей жизни фигура неоднозначная. Гарвер прав — совершенно непонятно, что ему нужно на самом деле. Пусть теперь старается доказать мне, что он белый и пушистый. И что выбрать я должна именно его. А я буду думать.
Буду принцессой!
Хотела незаметно проскользнуть по краешку площади, чтобы не мешать Гарону решать деловые вопросы с феем, который повезет Милессу, а Гаю с Милессой — провести последние минуты в объятиях друг друга.
Но, видимо, слух у всех этих рас куда лучше человеческого. А может, я при всей своей компактности топаю, как слон. Меня заметили.
Сперва Милесса подняла голову с живота Гая. Потом — Гарон обернулся и вполне так доброжелательно кивнул. Словно ожидал меня тут увидеть.
— Маша! — звонко крикнула Милесса, и они с Гаем, взявшись за руки, подбежали ко мне.
Крошечная фея от души обняла меня, намочив слезами мою шею.
— Маша! Я вернусь! И я… всегда буду тебя благодарна! Ведь если бы не ты, если бы ты не пришла в наш мир, если бы не стала участвовать в Эксперименте, то Гай никогда бы не решился искупаться в пыльце! И мы с ним не нашли бы друг друга! — горячо прошептала она мне.
— Ну-ну… — я инстинктивно погладила малолетнюю фею по голове. — Ты, главное, возвращайся через неделю! А то он с ума сойдет!
— Конечно! Я никогда его не забуду! Я вернусь — и мы будем вместе! — пообещала фея.
Лишь бы тут не вышло, как бывает с легкими увлечениями «в отпуске». Фея вернется домой, окажется в привычном кругу, среди своих. Займется чем-то отличным от дел Академии. И постепенно Гай просто выпадет у нее из головы.
Но я ей верила. Если они настоящая пара — то не забудет. Или хотя бы не забудет всего лишь за неделю…
Гай тоже верил, хоть в глазах его стояло отчаянье. Не потому что боялся, что она его забудет. А просто оттого, что его феечку у него отнимали.
— Пора! — неожиданно строго окрикнул Милессу фей-водитель (или кто он там есть).
Милесса хлюпнула изящным носиком, отпустила меня, горячо прижалась к Гаю.
Потом она уныло побрела к бертуари, а Гай так и держал ее за руку. Держал до тех пор, пока малюсенькая ладонь просто не скрылась в машине.
Еще спустя мгновение бертуари тронулся и уехал. Ворота закрылись, и мы остались на площади втроем.
Гарон, Гай и я.
— Адепт Гай, отставить горевать! Через неделю она вернется. Обещаю. Это испытание — просто формальность. Авторы Эксперимента всего лишь хотят очистить совесть. Доказать себе и всем, что преждевременное созревание Милессы необратимо. А значит, с этим ничего нельзя поделать и следует разрешить вам быть вместе.
— Это легко сказать — перестать горевать, магистр декан! — чуть не хлюпая носом, ответил Гай.
— Хм… — Гарон оценивающе поглядел на него. — Чтобы лишние мысли в голову не лезли, пойди-ка ты, адепт Гай, подежурь ночью возле северных ворот. А то дошли тут слухи, что группа оборотней собирается в лес купаться… Я бы, конечно, попросил тебя проводить адептку Марию до ее корпуса — тоже дело. Но это дело оставлю себе. Это, знаешь ли, в моих интересах. Пойдем, адептка Мария, — и совершенно неожиданно отставил локоть, как бы предлагая мне взять его под руку.
Глава 25
Первой мыслью было гордо отказаться. Уж больно неоднозначно я сейчас относилась к Гарону. Несмотря на то, что влюбленная и возвышенная часть меня просто воспарила до небес. Золотистое сияния залило сердце и где-то в области живота. Захотелось петь.
Ладно… Пойдем на компромисс.
Не сдадимся никаким своим чувствам! Ни глупой влюбленности, ни чрезмерной подозрительности.
Я улыбнулась, подошла к Гаю, встала на цыпочки и на глазах у Великого и Ужасного поцеловала куратора в щеку. Интересно, как он отреагирует (Гарон, в смысле!)?
— Не вешай нос. Она обязательно вернется! — шепнула я Гаю.
Гарон все это время стоял с оттопыренным локтем и с ничего не выражающим лицом ждал, соизволю ли я принять его предложение. Не знаю, что он подумал о поцелуе, доставшемся Гаю.
С видом королевы в изгнании (почему в изгнании — не знаю!) я прошествовала к нему и положила ладонь на сгиб его локтя. Ох! Проклятье! Как же это было приятно… Какая твердая, горячая у него рука! Промелькнул образ, как мы вот так, рука об руку, идем по жизни.
Вернее, он ведет меня под руку, и я чувствую ту несравненную сладость, какую ощущаешь, когда сильный мужчина любит тебя, заботится и корректно направляет.
Тряхнула головой, чтобы отогнать сладкое наваждение. И одновременно с удивлением ощутила, что тело дракона рядом как-то напряглось. Словно волна пробежала по нему. Ничего себе! Неужели моя близость не оставляет Гарона равнодушным? А ведь никак не показывает. Кремень!
