– Мы не подведем его, – пообещала Кэрол.
Когда план был полностью готов, я позвонила Вику.
– Ему это не понравится, – сказал Вик, хотя я слышала облегчение в его голосе. – Он может возненавидеть нас.
– Ну и ладно, – я улыбнулась. – Как будто он этого не заслужил.
Я поговорила по телефону с Виком, заручившись его обещанием «отчитаться о проделанной работе» на следующий день. Это был рискованный шаг, но я с оптимизмом смотрела на наши шансы.
– Одна проблема решена, осталась еще одна…
Я взяла блокнот и ручку, придумывая и отвергая идеи о том, как решить проблему с жильем для Кори. Когда ручка окончательно выпачкала мои пальцы чернилами, я пошла вымыть руки в гостевой ванной, все еще размышляя.
Гостевая ванная комната. Полный комплект из четырех предметов: раковина, унитаз, душ и ванна.
«Дети принимают ванну», – рассеянно подумала я.
Я побрела в свой кабинет и прислонилась к двери. Стол у стены занимал много места, но в целом я оставила пространство относительно свободным, чтобы заниматься йогой. Вдоль другой стены тянулись книжные полки, а шкаф был забит одеждой, которую я сто лет не надевала. В комнате не было ничего, что нельзя было бы перенести на чердак.
«О чем ты вообще думаешь?»
Я не позволяла себе думать. Я снова взяла телефон и набрала номер моего ассистента.
– Эбед? Это Алекс. Мне нужно, чтобы ты кое-что разузнал для меня.
Глава 22
Кори
Я окинул взглядом небольшой зал Верховного суда в центре Лос-Анджелеса. Джорджия не смотрела на меня, надежно забаррикадировавшись за адвокатом, которого ей предоставил ее друг. Мистер Джеффрис, круглолицый, лысеющий мужчина с самодовольным выражением лица, пожал мне руку, войдя в зал суда, со снисходительной улыбкой, как будто сожалея о том, что собирался сделать со мной.
Но всего лишь чуточку.
Я сидел один на своей половине зала, нервно теребя воротник рубашки. Я надел старый твидовый пиджак, галстук и брюки цвета хаки в тщетной попытке выглядеть достойно. Как жаль, что я не догадался подстричься, но теперь было уже слишком поздно. Как будто это имело значение. Это слушание должно было сломить меня, и никакая стрижка или почти приличный костюм не могли этого изменить.
Вошел судья Джеймс Уокер, и судебный пристав велел всем встать.
Судья, суровый мужчина лет шестидесяти, скучающим голосом произнес:
– Дело номер А4599, Оуэнс против Бишопа, по вопросу места проживания Каллиопы Бишоп, несовершеннолетнего ребенка. Слушаю обе стороны.
– Доброе утро, Ваша честь, – мистер Джеффрис поднялся на ноги. – Я Реджинальд Джеффрис. Мой клиент…
– Я знаю, кто вы, мистер Джеффрис, и я читал исковое заявление. Мисс Оуэнс хочет переехать, а мистер Бишоп – нет, – судья сложил руки на груди и исподлобья взглянул на адвоката. – Этот суд не занимается тем, чтобы забирать детей у родителей в добровольно-принудительном порядке, мистер Джеффрис. Если вы не сможете доказать, что мистер Бишоп неспособен, неадекватен или каким-либо иным образом не в состоянии поддерживать совместную опеку над своей дочерью, я склонен отклонить иск.
Почувствовав, как во мне затеплилась надежда, я крепко сжал руки под столом.
– Понимаю, Ваша честь, – мистер Джеффрис откашлялся. – Уже две недели у мистера Бишопа нет постоянного места жительства. Ни для него, ни для Кэлли, чтобы она могла навещать его на каждых выходных.
– Это правда, мистер Бишоп? – судья перевел взгляд на меня.
– Да, Ваша честь, – я встал. – Я недавно был госпитализирован. Меня выписали два дня назад, и за это время…
– Я слышал об этом, – прервал судья Уокер. – Должен предупредить вас, что я не поддамся влиянию вашего героического подвига. Меня интересуют только факты в том виде, в каком они существуют в данный момент.
– Конечно, Ваша честь, – сказал я. – Я только прошу, чтобы мне дали немного времени…
Судья Уокер поднял руку.
– На этом слушании мы не просим, а рассказываем. Вы можете сесть, – он повернулся к Джеффрису: – Что еще? Я хочу выслушать вашу версию, а потом я позволю мистеру Бишопу рассказать свою. Начинайте.
– Эм, да, – произнес Джеффрис, явно потрясенный довольно резкими высказываниями судьи. – У Мистера Бишопа нет подходящего жилья для несовершеннолетнего ребенка…
– Вы уже говорили об этом.
– И у него нет работы…
– Это неправда, – я вскочил на ноги. – У меня есть работа, Ваша честь.
– Мистеру Бишопу было рекомендовано восстанавливаться после травм еще в течение двух недель. Моя клиентка, мисс Оуэнс, очень хочет обосноваться в Ситке, штат Аляска, до начала осеннего учебного семестра ее дочери. И если мистер Бишоп проигнорирует данное ему медицинское указание и получит еще одну травму…
– И прямо сейчас молния может ударить в мистера Бишопа, превратив его в овощ, пускающий слюни, – сказал судья. – Но поскольку нас интересует реальная картина, а не гипотетическое бедствие, я дам мистеру Бишопу презумпцию невиновности в этом вопросе, – он пристально посмотрел на меня. – Вы работаете?
– Да. В той же компании, что и на последнем слушании по опеке, Ваша честь.
– Вы пойдете против медицинских рекомендаций своего врача и вернетесь к работе как можно скорее?
– Я чувствую себя прекрасно, Ваша честь.
– Чудесно, – судья со вздохом повернулся к Джеффрису: – Что еще?
Джеффрис расправил плечи, и я понял, к чему идет дело. Козырь в рукаве.
– В связи с последним пребыванием мистера Бишопа в больнице длительностью в две недели, включая операцию, респираторную терапию и круглосуточное лечение, он получил счет за медицинское обслуживание на сумму 207 000 долларов. А у него, – адвокат покачнулся на каблуках, – нет медицинской страховки.
Судья Уокер нахмурил брови и разочарованно посмотрел на меня.
– Это так?
– Да, Ваша честь. Это правда, – я даже не пытался спорить. Не было смысла.
Судья Уокер вздохнул.
– Подведите итог, мистер Джеффрис.
– Да, Ваша честь. У мистера Бишопа в настоящее время нет постоянного места жительства, его заработная плата 44 000 долларов в год, что недостаточно для покрытия адекватных расходов на жилье, содержание детей, не говоря уже о том, чтобы хоть как-нибудь оплатить этот огромный больничный счет. В то время как мисс Оуэнс обеспечила себя жильем, работой и возможностью заботиться о ребенке в форме семейных отношений в городе Ситка. Ничто не мешает мистеру Бишопу тоже переехать в указанный город, а мисс Оуэнс и Кэлли здесь ничего не держит.
– Почти ничего, – усмехнулся голос из глубины зала суда, – за исключением возможности ребенку видеться со своим отцом.
