«Навести Кори в больнице».
Эта мысль проскользнула в мой разум, как кошка в открытую дверь.
– Прогулка, – громко объявила я.
Когда-то давно я выбрала Санта-Монику в качестве места для покупки своего первого дома исключительно из-за Оушен-авеню.
– Так иди. И перестань разговаривать сама с собой.
Мой шкаф здесь был так же полон одежды, как и в доме Дрю. Я надела штаны для йоги, футболку и кроссовки – моя «выходная» униформа, сколько себя помню. Я сунула бумажник, ключи и телефон в сумочку и направилась к выходу. Я прогулялась пять кварталов от своего дома на Калифорния-авеню до Оушен-авеню, которая шла параллельно Тихому океану. В субботу в десять утра движение было относительно свободным, но было лето, и туристы шагали по живописному проспекту к пирсу Санта-Моники, где в это время года было оживленно.
Я прогулялась по Оушен-авеню, затем по Аризоне и побрела мимо магазинов и ресторанов на набережную Третьей улицы. Но тот факт, что я была одна, начал меня нервировать.
Я посидела в блинной за поздним завтраком с кофе, и мне было не по себе из-за ощущения, будто все наблюдают за мной и комментируют мое одиночество. Смешно, но я не могла от этого избавиться.
Отпуск на работе был настолько редким, что это было событие, которым следовало воспользоваться по максимуму. А я чувствовала себя ребенком на перемене, которому не с кем поиграть.
Но беспокойство переросло из простого сожаления об одиночестве в нечто худшее. Я нервничала. Чувствовала себя беззащитной. Машина дала задний ход, и я чуть не закричала.
Я протиснулась мимо счастливых парочек и компаний смеющихся друзей. Я пыталась сопротивляться, не поддаваться страху, но вместо того, чтобы пройтись по магазинам, например, заглянуть в книжный, я направилась домой. Я шла по бульвару Уилшир, намереваясь свернуть на Калифорния-авеню на Пятой улице, когда наткнулась на кондитерскую «Ваниль». Божественный запах теплой сладкой выпечки встретил меня на тротуаре, немного уняв мое беспокойство. Я остановилась у витрины, чтобы полюбоваться вкусной выпечкой. Кексы были маленькими произведениями искусства. Я часто угощала ими своих сотрудников после особенно изнурительной рабочей недели или когда у кого-то был день рождения. Я уже удовлетворила свое пристрастие к сладкому в блинной, но…
«Больничная еда ужасна».
Прежде чем сознательно принять решение, я вошла в кондитерскую. Ароматы густо висели в воздухе, окутывая меня своей сладостью. Я взглянула на субботнее меню кексов, не в силах решиться.
«Интересно, он любит шоколад? Или, может быть, фрукты?»
Я выбрала «Бананово-шоколадную крошку», а еще взяла «Ванильное конфетти» на случай, если он не любил шоколад.
Женщина за прилавком положила кексы в маленькую коробочку, завернула в целлофан и перевязала всю упаковку лентой. Я вернулась в свой коттедж и поспешно вошла внутрь.
«Застрять в больнице не самое веселое событие. Будь я на его месте, я бы подумала, что это очень заботливо со стороны кого-либо навестить и принести сладости. Пустяки».
«Пустяки, – ироничный голос в моей голове, который всегда звучал голосом Лайлы, заговорил. – Тогда зачем ты наряжаешься?»
Я замерла, натягивая короткое дизайнерское платье с сине-зеленым цветочным узором гибискуса.
«Потому что я не могу выглядеть неопрятно, когда выхожу на улицу».
Я оделась, расчесала волосы и распустила их вместо того, чтобы собрать, нанесла легкий макияж. Я скрыла темные круги под глазами, и мое бледное лицо снова приобрело цвет как после энергичной ходьбы. Я выглядела свежо и привлекательно, и мое сердце действительно немного затрепетало, когда я подумала о Кори.
«Что ты делаешь? – удивилась Лайла. – Одна ночь вдали от Дрю и… что?»
– И ничего, – ответила я. – Он спас мне жизнь. Могу же я навестить человека, который получил пулю из-за меня, и хорошо выглядеть при этом.
«И попрощаться. Двигаться дальше. Отпустить».
Это немного выбило почву у меня из-под ног, но я кивнула.
– И это тоже.
Я схватила аккуратную маленькую упаковку кексов и направилась к двери.
Еще в коридоре я услышала хор смеющихся мужских голосов. Украдкой заглянув в палату, я увидела полдюжины парней, окруживших его больничную койку. Они поддразнивали его тем, что он дерьмово выглядел, и подшучивали над его героизмом в банке.
– Ты либо храбрый ублюдок, либо тупой, как пробка, – сказал один из них.
Остальные громко рассмеялись, и это привело меня к острому осознанию, что я – молодая девушка в платье в цветочек с маленькой коробочкой кексов.
Я хотела незаметно пойти посидеть в приемной, пока не уйдет компания друзей Кори, но медсестра протиснулась мимо меня, ее голос прорезался сквозь шум, требуя тишины. Все взгляды обратились к двери, и мои глаза встретились с глазами Кори сквозь небольшую толпу его друзей.
– Алекс.
Он был удивлен, увидев меня. И рад. Легкая улыбка коснулась его губ, и мое глупое сердце снова затрепетало.
– Эм, привет, – я расправила плечи и вошла.
Мужчины расступились, позволяя мне подойти ближе, и я почувствовала, как все обмениваются взглядами. Я поставила маленькую коробочку на прикроватный столик.
– Я подумала, что, может, тебе хочется чего-нибудь помимо больничной еды. Я не знала, что здесь будет половина Лос-Анджелеса, иначе принесла бы больше.
Шестеро мужчин – в джинсах и рабочих ботинках, некоторые в клетчатых рубашках, некоторые в футболках с надписью Randall Martin Construction
[7] – рассмеялись и сразу же приняли меня в свою компанию. Они мне понравились. Все, кроме одного.
Парня, который сидел на стуле рядом с кроватью, мгновенно затравили за то, что он не уступил мне свое место. Но сделав это, он откровенно похотливо подмигнул мне, оглядывая с ног до головы.
Я села, и мы начали знакомиться. Имена мужчин сменялись одно за другим, но я сразу выделила двоих: подмигивающий слизняк Дуг Лиман и Виктор Руис, который, как мне показалось, был лучшим другом Кори. В этих двоих было что-то, что напомнило мне нас с Лайлой – непринужденная фамильярность и прямолинейность.
Через двадцать минут медсестра вернулась, чтобы попросить всех разойтись, так как громкий смех парней раздавался на всю больницу.
– Можете выгнать этих бездельников, – сказал Кори, – но позвольте Алекс остаться. Она только что пришла.
Хор охов и свистов последовал за его просьбой, и Кори закатил глаза, а я заметила, что он избегает прямо взглянуть на меня.
– Хорошо, мы ушли, – Виктор – Вик, как он настоял себя называть, – отстранился от подоконника, где стоял. – Рад познакомиться с вами, мисс Гарденер. Спасибо, что заботитесь об этом парне, – сказал он, а затем громко выпроводил остальных мужчин.
