— Вы знакомы уже десять лет, — сказала она.
Он кивнул.
— Дюпри и Карлино были агентами, назначенными ФБР для расследования дела Медоры Лиретт.
Джонсон покачал головой.
— Я не знаю агента Карлино.
— Агент Фрэнк Карлино, как и Джером Лиретт, умер десять лет назад во время расследования, которое чуть не стоило Дюпри жизни.
Глава 47
Petit bon ange. Маленький добрый ангел
Благотворительная больница, Новый Орлеан
Дверь открылась, и перед ними появились два врача.
— Такое впечатление, что к нам приехал самый настоящий цирк уродов, — признался один из них.
Амайя не поняла шутки и смерила доктора испепеляющим взглядом.
— Не обижайтесь, — сказал тот. — Вы привезли троих пациентов, и мы еще ни разу не сталкивались с таким количеством странностей, вместе взятых.
— Как себя чувствует агент Дюпри? — спросил Джонсон, прежде чем Амайя успела что-либо возразить.
— У меня для вас хорошие и плохие новости. На первый взгляд, у вашего друга острый инфаркт миокарда: симптомы инфаркта, боли как при инфаркте. Хорошая новость — это не инфаркт, а так называемый синдром разбитого сердца, кардиомиопатия такоцубо. Симптомы напоминают сердечный приступ: боль в груди, одышка. Считается, что он вызван повышением гормонов стресса, таких как адреналин… Сердечная мышца теряет силу и ослабевает до такой степени, что левый желудочек приобретает коническую форму, отсюда и название: такоцубо — это пузатый кувшин с узким горлышком, с помощью которого в Японии ловят осьминогов. Оказавшись внутри сосуда, животное не может выбраться на волю через узкое горлышко. Сердце вашего друга тоже превратилось в такой кувшин.
Потрясенный Джонсон посмотрел на Амайю.
— Кувшин… — эхом повторил он.
— Осмотрев его, — заговорил другой врач, — мы увидели пять шрамов от старой травмы, напоминающих следы колото-режущего ранения, при этом УЗИ не показывает внутренних повреждений. Может, вы знаете, что с ним случилось?
Амайя посмотрела на Джонсона, который отрицательно покачал головой.
— Не знаю, но в последние дни он жаловался на боль в старом шраме.
— Это правда, — подтвердила Амайя, вспомнив эпизод с проповедником перед стриптиз-клубом на Бурбон-стрит. Она покосилась на Булла, который чуть заметно откинулся назад, опустив голову.
— Мы обратили внимание, — продолжал доктор, — на сходство отметин на теле вашего друга с отметинами у старика, который приехал с вами. Пять ран, вызванных сильным давлением. Углы острые, похожие на кончики морской звезды. Его подстрелили из электрошокера или что-то в этом роде?
Они не ответили.
— Вы пытались реанимировать старика?
— Сначала мы думали, что его застрелили… но, увидев странные следы на груди, решили не трогать, — пояснил Джонсон.
Доктор растерянно посмотрел на коллегу.
— Я думал, вы сделали что-то для его реанимации, это могло бы как-то объяснить его рассказ. Старик утверждает, что ему хотели вырвать сердце. Давление на грудь во время приступа было очень сильное, и он мог испытывать подобное чувство, когда вы пытались ему помочь… Нечто подобное я видел только однажды — когда осматривал ранения, полученные в результате выстрела в бронежилет. Однако вряд ли это имеет отношение к тому, что произошло сегодня с мистером Дюпри.
— Вы будете его оперировать? — спросил Джонсон.
— Нет, при медикаментозном лечении сердце само по себе возвращается к своей первоначальной форме. Но на это понадобится несколько дней, а то и недель. Дополнительные сложности связаны с ураганом. Сейчас больной находится под наблюдением; мы дали ему аспирин и диуретики, но он должен получать бета-блокаторы и АПФ. В больничной аптеке нужные лекарства закончились. При нормальных обстоятельствах мы обратились бы в любую другую больницу в городе. Я послал бы «скорую», и лекарства были бы здесь меньше чем через двадцать минут. Но сейчас отправить кого-то в другую больницу очень сложно, к тому же мы знаем, что и там не хватает лекарств.
— Тогда что вы собираетесь делать?
— Все, что в наших силах: наблюдение, полный покой, паллиативные средства от боли и прочее, пока все не уладится. Его сердцу требуются огромные усилия, чтобы качать кровь, а тут еще и сильная боль… Но вы можете помочь нам. — Он сделал паузу, глядя на них. — Когда мы сообщили вашему другу о его состоянии и нехватке лекарств, мистер Дюпри заявил, что желает покинуть больницу, и потребовал добровольную выписку.
— А это для него не опасно? — Джонсон нахмурился.
— Очень опасно, хотя восстановление обычно проходит без проблем. Если не лечиться и не прилагать усилий, состояние может осложниться, и это приведет к разрыву левого желудочка. Если такое произойдет, он мгновенно умрет.
— В таком случае не позволяйте ему покидать больницу, — сказал Булл.
Доктор пожал плечами.
— Если б обстоятельства складывались иначе, я попросил бы вас убедить его, но вы видите, что творится, — сказал он, оглядываясь. — Не хватает кроватей, носилок… Кардиомиопатия такоцубо — очень любопытная для врача патология, я хотел бы пронаблюдать его эволюцию, но обстоятельства критические. Нам пришлось отказаться от кондиционера, чтобы генератор поддерживал жизнеобеспечение, закончилось дизельное топливо. Поговаривают об эвакуации больницы. Я не буду держать здесь никого, кто желает уйти по своей воле. Постарайтесь убедить его.
— Мы можем его увидеть?
— Сейчас ему дают лекарства, зайдите чуть позже. И нам нужно ваше сотрудничество еще по одному делу. Неврологи и психиатры, которые наблюдают женщину, приехавшую вместе с вами, хотят задать несколько вопросов. Они буквально в шоке. Цирк уродов, — сказал он, примирительно глядя на Амайю.
Но лицо ее не смягчилось.
— Я остаюсь, — сказал Джонсон, жестом указывая на дверь за спиной, — а то мало ли что…
— Я пойду, — решительно сказал Булл, направляясь вслед за врачами.
— И я, — сказала Амайя.
— И я, — добавил Шарбу, бросив на нее выразительный взгляд.
* * *
— Где вы нашли эту женщину? — спросил один из врачей при их появлении.
Амайя изучала его лицо: оно выражало неподдельный интерес, но также и нездоровое возбуждение, вызванное количеством необычных явлений, с которыми он столкнулся в последние дни: ураган, разразившаяся в городе катастрофа, азартная охота на хищника по имени Композитор, чудовищность его преступления. Ее начинало утомлять это любопытство, вызванное явлением, которое другой врач назвал «цирком уродов». Доктор словно ждал новых экстравагантностей и явно считал их ответственными за то, что ему довелось лицезреть. Она нетерпеливо посмотрела в разбитое окно. Четвертый этаж спасал от воды, но не от сильной жары: некоторые окна разбил ураган, но остальные были закрыты, как и входные двери. «Возможно, — подумала Амайя, — это необходимо для безопасности пациентов с психическими расстройствами».
