— Значит, вы считаете, что у Нельсона проблемы с алкоголем?
— Похоже на то. Я не хотел спрашивать об этом напрямую, парень и так очень чувствителен. — Джонсон пожал плечами.
— Итак, у нас есть некий человек, который обеспечивает ему алиби, потому что идентифицирует себя с ним и уверен, что тот тоже алкоголик. По правде сказать, это ничего не добавляет к тому, что мы и так уже знаем, — лишь подтверждает, что у Брэда Нельсона проблемы в семье, которые он собирался как-то разрешить, и что для этого ему несколько раз пришлось отлучаться. И никто, кроме его напарника, не знал, что он исчезал как раз в тех местах, где были убиты семьи.
— И все же вы не верите, что он Композитор…
— Приступы гнева лучше всего доказывают то, что у парня проблемы с выпивкой. А собрания анонимных алкоголиков часто проводятся в помещениях приходских церквей. Помните, капитан Рид видел, как Брэд Нельсон тайком пробирался в церковь, хотя никто не сказал бы, что он верующий.
— Хорошо. Я говорил вам, что есть еще одна новость, — сказал Джонсон, постучав пальцами по рюкзаку с ноутбуком, висевшему у него на плече. — Мобильные телефоны все еще не работают, но, похоже, компьютерная система больницы продолжает функционировать. Медсестра подтвердила, что интернет очень медленно, но работает, и электронная почта тоже. Мне удалось войти в нее и скачать несколько писем. Все загружается еле-еле, и мне потребовалось двадцать минут, чтобы прочитать весь текст. Одно письмо предназначено вам, — сказал он, вынимая ноутбук и показывая на экран. — Вирджил Лэндис, директор Американской страховой ассоциации.
Амайя открыла письмо, пока Джонсон держал ноутбук, пристроив его на предплечье.
— Он объясняет, как работает его ассоциация, — сказала она, пробегая глазами текст, — какие полномочия у инспекторов. Они имеют доступ ко всем данным застрахованных лиц. И посещают места катастроф, чтобы оценить размер страховок, которые выплачиваются из общего фонда, учрежденного как раз для подобных случаев. Тон письма дружелюбный и довольно прямолинейный, что удивительно. Единственное, чего здесь нет, — запрошенной нами информации об инспекторах определенного возрастного диапазона с тремя детьми. Он говорит, что не имеет права отправлять эти данные по электронной почте, к которой каждый может получить доступ.
Джонсон вздохнул; он выглядел смирившимся.
Амайя подняла глаза от экрана.
— В любом случае это нас не слишком продвинуло бы. Думаю, я могла ошибиться с возрастом детей. Возраст жертв заставил меня задуматься о повторении, однако возникает накладка со временем. Если восемнадцать лет назад… — она посмотрела на маленького Джейкоба, который все еще стоял рядом, — он убил и исчез, даже если б он мгновенно переделал свою жизнь, дети обязательно должны быть младше. Джейкоб навел меня на одну мысль. Думаю, у Композитора может быть ребенок лет четырех-пяти по имени Мик, Майкл или Мишель, и у этого ребенка есть скрипка. Возможно, кто-то из его братьев или сестер тоже играет на скрипке, именно поэтому преступник вернулся за ней в Галвестоне.
— Вспомнил, что сын пометил скрипку, и понял, что это может навести на его след, — предположил Джонсон.
Амайя задумчиво склонила голову набок.
— Есть еще один момент. Оставляя на месте убийства скрипку, он не только превращает любое помещение в музыкальную комнату. Если его дети тоже играют на скрипке, его действия — это перенос, и это подтверждает теорию о том, что все эти преступления являются лишь репетицией убийства собственной семьи.
Джонсон кивнул, внимательно глядя на Амайю.
— Блестящее рассуждение. Думаю, Дюпри понравится.
Та устало фыркнула.
— Все очень туманно. Не знаю, реальны ли мои предположения или мозг пытается заполнить пустоты абсурдными гипотезами…
— Ну, хотя бы вопрос с Лэндисом мы можем решить; в письме он говорит, что электронная почта не годится для отправки важной информации, но ничего не говорит о судебном ордере, и к тому же выслал вам свой личный номер телефона. Мне кажется, ему хочется немного посплетничать, — сказал Джонсон.
— Да, но телефоны по-прежнему не работают.
Джонсон наклонился к ее уху.
— Медсестра, которая рассказала мне об интернете, призналась, что стационарные телефоны в больнице все еще работают. Информационные коммутаторы перегружены, и если вы поднимете трубку, никакого сигнала не услышите, но для внешних звонков установлен код доступа. На четвертом этаже расположены административные кабинеты, где есть стационарные телефоны, но сейчас они закрыты. Код: ноль, ноль, один, буфер. Умеете пользоваться отмычкой? — спросил он, вручив ей две металлических иглы.
Она протянула ему ручку Джейкоба.
— А эта медсестра — настоящее сокровище; может, вы ей понравились…
— Кое-кто еще не до конца утратил свое обаяние… — Джонсон попытался улыбнуться. Его усы уже не казались такими печальными.
Только набрав номер, Амайя подумала, который час. В какой-то момент, сидя в коридоре рядом с Джейкобом, она посмотрела в окно и увидела, что уже рассвело. Сейчас снаружи ничего видно не было, потому что окна кабинета были покрыты пластиком чудовищной кислотной расцветки, мешавшим рассмотреть улицу. Амайя посмотрела на часы. 07:40. Учитывая разницу во времени между Новым Орлеаном и Вашингтоном, мистер Лэндис, скорее всего, уже проснулся. Но даже если нет, можно рискнуть. В конце концов, если кто-то дает свой личный номер, скорее всего, он предполагает, что ему позвонят.
Лэндис уже встал. Когда зазвонил телефон, он завтракал. Амайя не стала извиняться. Возможно, при других обстоятельствах она предложила бы позвонить ему позже, но сейчас не могла рисковать: шансы воспользоваться телефоном еще раз были невелики. Лэндис, похоже, не возражал.
— Надеюсь, я вам хоть чем-то помог. Дело в том, что работа страховых инспекторов — сплошная загадка.
— Мистер Лэндис, вы были очень любезны, дав мне свой номер. Я понимаю, что запрашиваемая информация деликатна. На данный момент речь идет только об общих сведениях, к которым имеет доступ любой отдел кадров, но и это очень полезно, поскольку мы проводим важное расследование… — Она немного понизила голос. — Я не должна говорить вам об этом… но мы подозреваем, что один из ваших инспекторов втянут в очень серьезное дело.
Джонсон был прав: Лэндис умирал от любопытства.
— Мой принцип всегда заключался в том, чтобы помогать полиции любыми средствами. Увидев, что вы из ФБР, я был даже рад сотрудничать.
— Вы очень добры, мистер Лэндис. Я, конечно, доверяю вашему благоразумию, потому что в процессе нашего сотрудничества мне придется раскрыть вам некоторые аспекты расследования, а речь идет об очень деликатном вопросе, — сказала Амайя, сделав ударение на последних словах, которые он заглотил, как приманку.
— Да, разумеется.
— Скажите, все инспекторы выезжают в места, где произошла катастрофа?
