Джозеф со своим приятелем Натаниэлем явно намучились, пока везли чудовище с берега, — когда они вернулись на Кокмойл-сквер с тачкой, скрипящей под тяжелой ношей, лица у них были красные и потные. Вчетвером мы с трудом втащили череп в дом по ступенькам и положили на пол посреди кухни.
В тот вечер матушка дала нам немного свечного сала, чтобы у нас было побольше света, ведь нам предстояло счищать остатки камня с черепа, а это весьма кропотливый труд. Она рассталась с этими запасами так охотно, что я тут же разгадала ее умысел. Я всячески тянула время и старалась работать как можно медленнее, ведь чем дольше мы будем откладывать продажу черепа, тем выше шансы найти остаток скелета на берегу.
Но матушку было не так-то легко провести.
— Сдается мне, Мэри, ты не шибко торопишься освободить эту зверюгу, — заметила она, вскинув бровь.
— На то есть причины, — смело ответила я. — Гляди. — И я протянула ей позвунок.
— С виду ничего особенного, — отозвалась матушка, разглядывая мою находку.
— Это доказательство того, что остальная часть скелета где-то рядом, и я собираюсь ее отыскать. Я должна ее найти. А тебе придется потерпеть.
Нужно было придумать, как подступиться к этим поискам, ведь скелет сокрыт в месте, которое толком-то и не разглядишь, а добраться до него и того сложнее. Но сказать об этом матушке я никак не могла.
19. Нет ничего невозможного
Я вернулась к глыбе и нашла еще девять позвунков, а потом восемь больших изогнутых сверху ребер, тонких, как кнут. Мне вспомнились лошади, у которых ребра тоже изогнуты, чтобы защитить сердце и легкие. Я нащупала и свои собственные ребра — это оказалось несложно, ведь я была ужасно худой. Чудовище, наверное, было шире меня раза в два, а то и в три.
Я старательно зарисовывала все находки и нумеровала их, чтобы запомнить порядок, в каком они были найдены. К моей огромной радости, Генри написал, что у меня выходят почти такие же точные зарисовки, как у него. Тщеславие мне чуждо, но все равно было очень приятно, что он похвалил мои рисунки, которые и впрямь с каждым разом становились лучше.
Еще мне встретились любопытные тонкие мелкие косточки и маленькие квадратики, похожие на кусочки черепицы. Сперва я решила, что это частички одной крупной кости, но их правильная круглая форма наводила на мысль об их особом назначении. Казалось, у меня в руках разрозненные кусочки мозаики. И их было чересчур мало, чтобы догадаться, как выглядит вся картинка. Сложить ее я смогу только тогда, когда соберу скелет загадочного чудовища целиком. Я надеялась на чудо, вот только оно редко случается.
Много часов я смотрела с берега на заветный выступ, мысленно умоляя его обрушиться к моим ногам, но он оказался таким же упрямым, как я сама, и сохранял неподвижность. Казалось, ничего уже с ним не поделать, и от этих мыслей я было отчаялась. Я уговорила матушку оставить мне череп еще ненадолго, хотя бы до моего дня рождения в мае. Но день рождения прошел, а праздновать по-прежнему было нечего — утес так и не обрушился.
Чтобы мы все же могли как-то жить, я неохотно вернулась к поиску мелких окаменелостей на продажу богатеям. «Змеиные камни» пользовались успехом еще и у фермеров, которые называли их судорожными камнями. С их помощью они лечили скот от колик: клали камни в воду, настаивали ее, а потом поили ею зверей. Некоторые верили, что камни помогают от змеиных укусов, но миссис Сток считала, что это полная ерунда. Однажды она поделилась со мной историей о пастухе, ужаленном гадюкой где-то посреди вересковой пустоши. Беднягу нашли мертвым. Он был весь раздутый, как корова, а в руке сжимал «змеиный камень», который ему ничем не помог. Но люди выкладывали за эту диковинку хорошие деньги, и я их не переубеждала — пусть верят в эту чушь, если им так хочется. Впрочем, чудесных исцелений я им не обещала. И не рисовала на камнях змеиные головы и глаза, чтобы обмануть клиентов, как делали некоторые торговцы.
Матушка, казалось, совсем позабыла, как я бранила ее за неуклюжие попытки почистить находки зубилом, и сопровождала меня на берег до конца той долгой весны. Первое время я с трудом выносила ее присутствие. И потому показывала ей, как искать сокровища, а сама отходила подальше. До чего странно было слышать, как она зовет меня, чтобы похвастаться найденными ею мелочами! Увидев жалкую кучку рыбьих костей, я не смогла изобразить восхищение. В конце концов я велела ей искать симпатичные ракушки — у знатных дам они пользовались большим спросом. Матушка охотно принялась за эту работу, а я наконец спаслась от потока докучливых просьб посмотреть, не нашла ли она кусочек нашего чудовища или еще какую редкость, — хотя на деле ей попадались одни только камни необычной формы да осколки стекла, обточенные морскими волнами. Впрочем, однажды она расколола глыбу и нашла внутри весьма неплохой «змеиный камень», но ее радость оказалась такой неуемной и шумной, что я взмолилась, чтобы Бог больше не посылал ей таких находок.
Зато когда дело доходило до торговли, наш союз был непобедим. Недаром говорят, что две женщины способны выманить у покупателя куда больше денег, чем любой мужчина. Может, я и впрямь унаследовала этот талант от матушки? Во всяком случае, торговаться она умела блестяще. Порой мне казалось, что народ приходит к нашему столику с диковинками просто поглазеть на нас с матушкой. Жаль, что нельзя было стрясти с них плату за это. Тогда бы мы разделались с долгами гораздо раньше.
Конечно, большинство посетителей искали у нас какой-нибудь недорогой сувенир на память об отдыхе, но была среди них и одна особенная покупательница. Она всегда внимательно разглядывала все окаменелости и явно понимала, какие из них представляют наибольшую ценность.
В один из дней я долго наблюдала за ней, а потом вдруг вспомнила, где мы с ней виделись раньше. Два года назад, а то и больше именно она купила у меня на кладбище «бараний рог»! Покупательница тоже смерила меня взглядом и улыбнулась.
— Рада, что вы меня узнали, мисс Эннинг. Знаете, чему дал начало замечательный аммонит, который я у вас купила?
— «Бараний рог», — поправила я. Какой еще «аммонит»? Что вообще значит это слово? — И чему же?
— Коллекции. Я ведь пошла по вашим стопам. Нет, не в прямом смысле слова, конечно. Мне недостает вашей храбрости, но все же я отыскала и приобрела кое-какие сокровища. Быть может, вы захотите пойти со мной и взглянуть на них? — Она протянула мне руку в перчатке. — Меня зовут Элизабет Филпот, и…
— О! Вы, что ли, из тех самых Филпотов, что продают «Филпотс-крем»? — перебила матушка. — Вы, наверное, неплохое состояние на этом сколотили!
Мисс Филпот вновь улыбнулась.
— Именно так. А вы, миссис Эннинг, пробовали нашу мазь?
Матушка только фыркнула:
— Я-то? Нет, конечно! Нет у меня денег на эти ваши модные натирки!
— Охотно погляжу на вашу коллекцию! — ответила я, пока матушка не успела продолжить дурацкий разговор о мазях. — Хоть сейчас, если вы не против.
