С этими словами матушка повернулась ко мне спиной и зашагала в сторону дома. Ну наконец-то! Нечего ей тут делать! Это царство принадлежит лишь мне и отцу!
Вдруг я почувствовала себя ужасно одинокой. Вообще-то мне нравится одиночество. Я была рада, что Джозефа нет рядом, я не боялась, что он первым найдет и другие части скелета… Впрочем, наверное, немного опасалась. Но куда важнее было то, что теперь я могла сосредоточиться. И все же здесь, на каменистом грязном берегу, продуваемом злыми ветрами, под свинцово-серым небом, я чувствовала себя ужасно одинокой.
Боль вспыхнула в груди жарким пламенем. Отец! Как мне его не хватало! Как мне хотелось, чтобы он был со мной, говорил, что делать дальше, защищал меня, хвалил — да-да! — и подбадривал. В конце концов, если бы не он, меня бы здесь не было. Если бы он не начал с самого детства брать меня с собой на берег, а оставлял бы с матушкой, я бы наверняка теперь что-нибудь штопала или стряпала. Или приглядывала за малышами. Эта мысль меня насмешила. Я прекрасно понимала, что такое попросту невозможно. Рано или поздно я все равно оказалась бы здесь — с отцовской помощью или без нее.
Но справлюсь ли я теперь одна?
Я не хотела думать об этом. Никогда еще меня не одолевали сомнения в собственных силах. Я всегда, всегда верила, что справлюсь. Матушка называла это упрямством. Отец восхищался мной, называл Молнией Мэри и говорил, что таков уж мой характер. Но где же моя молниеносность теперь?
Я села на одну из каменных глыб и достала из своего походного мешка книгу. Неясно, с какой стати ее назвали «иллюстрациями», потому что никаких картинок в ней не было — только сотни и тысячи сложных слов. Судя по всему, там говорилось о какой-то другой книге, настолько непонятной для читателей, что мистер Плейфер решил ее разъяснить. Мне все равно мало что было понятно, и я сомневалась, что смогу прочесть этот труд целиком, но продолжала носить книгу с собой. Она ведь научная, а я ученый! Во всяком случае, так думает Генри. А ему надо верить. Я убрала подарок миссис Сток в мешок.
Чудовище, судя по всему, умерло там же, где мы его нашли, раз челюсти сохранились полностью. А значит, остальной скелет должен быть где-то неподалеку. Прошлой зимой я нашла в снегу тельце закоченевшей насмерть крысы и спрятала его у заброшенной могилы на кладбище, чтобы понаблюдать, как скоро от него останутся одни кости.
Ждать пришлось дольше, чем я думала. Никто не спешил есть эту крысу, и она начала разлагаться только с приходом тепла, когда появились мухи и черви. И лишь в июле от грызуна остался один голый скелет. Челюсть отвалилась, крошечные косточки разъединились, но все равно было понятно, что они принадлежали именно крысе. Зубы, когти и хвост выглядели как у живого зверька, и, хотя вокруг сновали птицы, мыши и другие крысы, останки лежали там же, где я их когда-то оставила. Мне вспомнился рассказ миссис Сток о ее коте, гадком Зебедии. Он любил отгрызать мышам головы, тельце съедал целиком, выплевывая желудок, а кости перемалывал с такой легкостью, будто это травинки. Не раз по утрам миссис Сток доводилось найти мышиную голову в судомойне, лапки — на кухне, а крошечный мерзкий зеленоватый желудок — в холле.
Но найденное чудовище погибло давным-давно, гораздо раньше, чем моя крыса или мышки Зебедии. Оставалось только надеяться, что этот крокодил умер своей смертью, а не от зубов хищника вроде кота миссис Сток, иначе одному богу известно, как теперь собирать весь скелет. Я попыталась представить, каким огромным должен был быть хищник, чтобы обезглавить моего крокодила, и невольно содрогнулась. Зебедия вот раз в пять крупнее мыши! Впрочем, воображать сейчас без толку. Нужно сосредоточиться на работе и верить в то, что скелет совсем рядом. А вдруг тут есть что искать?
Я продолжила возиться с глыбой, в которой Джозеф отыскал голову чудовища, старательно счищая грязь и камень зубилом, слой за слоем. Дело шло медленно. Какой же Джозеф везунчик! Ему и работать-то почти не пришлось!
Руки начали неметь, но я продолжала трудиться. Когда пальцы совсем окоченели и уже не держали инструмент, я стала работать усерднее, стиснув зубы от боли: ногти то и дело ломались, а один даже оторвался. Но наверняка цель уже близка! Совсем близка! Иначе…
Казалось, скалистый берег накренился ко мне, закрывая собой свет. Потемневшее море беспокойно шумело, прилив подбирался все ближе.
Мне очень нужен был какой-нибудь знак, доказательство, что я ищу в правильном месте, но увы. Я не нашла ничего, кроме грязи, глины, мидий, устриц и корней дерева, погибшего много лет назад.
Я совсем выбилась из сил, а руки перепачкались в грязи и крови. Зашла на мелководье и опустила их в воду. Кончики пальцев тут же защипало от морской соли, а то место, где раньше был ноготь, словно огнем обожгло.
— Мужайся, Мэри, — сказала я себе, — и за старания тебе воздастся!
Я решилась на последнюю попытку, прежде чем вернуться домой и оправдать свою неудачу.
Подтащив к себе каменистый обломок упавшей глыбы, я с силой ударила его молотком. Он раскололся надвое.
Сперва мне показалось, что внутри ничего нет, но потом… Потом я увидела что-то маленькое, серое и невзрачное. Сначала мне подумалось, что это зуб, но когда я вытащила находку, то разглядела нечто совсем иное. Круглую кость, похожую на яблоко с вычищенной сердцевиной. С одной стороны у нее торчали три нароста: два походили на подрезанные крылья, а один указывал вверх, будто плавник. Там, где все три нароста соединялись, темнело отверстие. Я вскочила, разминая затекшую спину, потерла шею, а потом с улыбкой погладила свою находку. Теперь точно ясно, что чудовище умерло целым, ведь у меня в руках лежал кусочек его шеи!
А там, где есть шея и голова, должно вскоре найтись и туловище. Оставалась одна проблема. Нерасчищенный кусок глыбы был небольшим — всего фут в длину. Весь скелет в нем попросту не уместился бы. А это значило лишь одно.
Я оглядела скалистый берег. Добраться до того места, с которого сошел оползень, будет непросто. Непросто и опасно. Там, где раньше был кусок скалы, теперь остался лишь каменистый выступ — и он почти наверняка скрывал остаток скелета. Но как до него добраться? Если начать работу снизу, выступ обязательно обрушится прямо на меня. Если подступиться к нему сверху, то он непременно упадет под моим весом, пусть я и легкая как перышко. Я пролечу двадцать, а то и тридцать футов. Такое падение точно меня искалечит. А то и убьет.
Что ж. Я решила подумать над этой задачкой завтра. А пока у меня оставалось одно последнее дело, с которым надо было покончить до захода солнца.
Я достала последний обрывок бумаги, спрятанный в книжку по геологии. Положила кусочек шеи рядом с головой и начала старательно зарисовывать находки, как меня учил Генри. А потом написала: «Череп гигантского крокодила, найденный Джозефом под моим руководством, и позвунок, обнаруженный мной. За кровь извини». Затем я аккуратно сложила листок и вывела на нем адрес Генри. А потом спрятала позвунок в мешок и поспешила в город.
— Джозеф с Натаниэлем пошли за чудовищем, — объявила матушка, когда я вернулась домой. — Вдруг его еще кто-нибудь найдет? Нельзя рисковать. Да и потом, если его и впрямь надо так долго готовить к продаже, то лучше заняться этим здесь. Я к нему не притронусь, обещаю! Ты меня убедила, что сноровки мне в этом деле недостает.
