— С ума сошел? — как ни странно, Кармен его кровожадных планов на мой счет не поддержала, и я невольно преисполнилось к ней чувством глубокой благодарности. Но чуть позже стало понятно, что с этим я сильно поспешила.
— А что? — прогундосил травмированный моим каблуком бугай. — Эта сучка меня чуть без глаза не оставила!
— Да тут народу вокруг полно, придурок! — разъяснила природу своего человеколюбия Кармен. — Грузчики эти… И наши, там, на арене!
— Ну, тогда… — ликеро-водочный предатель огляделся, с видимым усилием ворочая шеей. — Засунем ее в твой ящик, вывезем из города, а там!..
— В какой ящик? — Кармен возмущенно уставилась на своего подельника. — Ты что забыл, он уже занят!
— Ах да, действительно, — бугай любовно огладил свою перевязанную щеку. — Там же эта помешанная на молодом наследнике идиотка! Но у вас тут достаточно и других гробов.
— Да уж, этого добра полно, — изрекла Кармен задумчиво и встала в полный рост.
И как раз в этот момент из-за ее спины показался взъерошенный факир и фальцетом выпалил:
Ну нет, хватит мне уже одной! Вторую девайте, куда хотите, а реквизит оставьте в покое!
— Начинается! — процедила сквозь зубы Кармен и закурила сигарету.
А ликеро-водочный предатель потихонечку дернул ее за полу плаща:
А может, нам и этого заодно куда-нибудь пристроить?
— Смотри, чтоб я тебя не пристроила! — ощерилась на него Кармен и вонзила остренький каблучок сапога бугаю в ладонь, благо он ею как раз в пол уперся.
Бугай взвыл, как пожарная сирена, и со свирепым видом накинулся на циркачку. Та, конечно, успела отскочить, в результате чего основной заряд его ярости достался несчастному иллюзионисту, который не выдержал напора и с размаху рухнул на стоящий поодаль длинный ящик для распиливания Кармен. Ящик перевернулся и из него вывалилась Лиза, спеленутая по рукам и ногам веревками и с заклеенным, как у меня, ртом. Несколько раз перекатилась и очутилась лицом к лицу со мной. При этом выражение у нее было точь-в-точь такое же, как в тот день, когда в качестве четвероюродной Стасовой племянницы она в первый раз у нас появилась. Но самое ужасное — это все-таки то, что ее глазки как и прежде оставались ангельски голубыми!
— Ну что, добилась своего? — нестерпимо захотелось мне у нее спросить, но в силу известных вам объективных причин, к моему большому сожалению, я не имела возможности это сделать.
А потому мы так и лежали, глядя друг на дружку, пока бугай гонялся за Кармен, сшибая на своем пути цирковой реквизит. Пару раз на нас даже что-то свалилось, но, по счастью, это были всего лишь перья «крылатых Венер», а не клетка с медведем, не приведи Бог.
Короче, треску было столько, что в конце концов сбежались и «виртуозы», и загружавшие трейлер рабочие. Правда, разнимать Кармен и ликеро-водочного предателя они не спешили. Так же, как и нас с Лизой развязывать. Просто стояли вокруг балбесы-балбесами, точно перед ними цирковое искусство демонстрируют. До тех самых пор, когда за кулисами со слоновьим топотом не появилась новая команда зрителей. Во главе с Пал Палычем.
* * *
Остаток этого сумасшедшего дня и до обеда следующего я блаженствовала. Лежала на диване, принимая подношения в виде невиданных вкусностей, которые без устали подносила Марго, челноком сновавшая по маршруту кухня — гостиная. Да, а появлялись они чуть ли не по щучьему велению. А конкретно — доставлялись бойцами из ликеро-водочной охраны, с завидной регулярностью робко стучавшими в дверь и торжественно вручавшими Марго новые сумки с провиантом. А та их еще и отчитывала:
— Да зачем нам столько водки? Мы ее в жизни не выпьем!
На что в ответ из прихожей неслись сбивчивые оправдания:
— Так Пал Палыч велел… Для поправки здоровья…
А Марго еще и прикрикивала:
— Да тише вы, тише! Люди же спят!
Кстати, под людьми она подразумевала нас с Лизой, хотя я к этому времени уже всласть отоспалась, а дрыхнувшую на раскладушке без задних ног фальшивую Стасову племянницу из пушки было не добудиться. Она не то что на тихую возню в прихожей не реагировала, но и на дикие скачки вокруг ее ложа Яна, Туськи, кота и щенка.
И лишь одна Марго к ней почему-то на цыпочках подходила, качала «вавилоном» и жалостно вздыхала:
— Бедная девочка, до чего же намучилась!
— Не бедная, а безбашенная! — поправляла я ее с набитым ртом, наворачивая красную икру ложкой прямо из банки.
Марго, судя по всему, моего мнения не разделяла, но в открытую полемику не вступала. Видимо, в благородных целях поправки моего пошатнувшегося в процессе Лизиного спасения здоровья. Ну и, конечно же, заодно и Лизин беспробудный сон оберегая.
Как я понимаю, по той же самой причине она и Пал Палыча завернула, периодически добивавшегося нашей аудиенции по телефону. Причем, каждый раз безуспешно.
— Нет, сегодня нельзя, — упорно твердила Марго суровым голосом, — пусть сначала пострадавшие в себя придут. Что касается завтрашнего дня, то я вам уже передала список лиц, которые мне понадобятся, и указала, в какое время вы должны будете их доставить. Однако прошу иметь в виду, что в предварительную договоренность могут быть внесены коррективы в том случае, если пострадавшие недостаточно окрепнут.
И совсем уже безапелляционным тоном уточняла:
— Да-да, все перечисленные мною лица должны прибыть к нам. Ни о каком изменении места встречи не может быть и речи!
А теперь представьте себе, как вытянулась моя физиономия, когда она смилостивилась и приподняла для меня завесу тайны над таинственным «списком лиц», отправленным Пал Палычу через его верных ординарцев, бывших у нее весь день на посылках. А все потому что я насчитала в нем с десяток имен. А среди них не чье-либо там, а самого ликеро-водочного магната Аркадия Петровича Москальца!
Не удивительно, что меня сразу же панические настроения обуяли:
— Да где ж мы их всех разместим?
А Марго, та меланхолично отпарировала:
— Ничего, в тесноте, да не в обиде.
А Москалец?.. Ты думаешь, он сюда явится? — я окинула взглядом наши хоромы со всеми их достопримечательностями. С допотопной румынской «горкой», развалюшным «вольтеровским» креслом и полузасохшей новогодней елкой в головах моего дивана.
— Явится, конечно, куда денется! — в отличие от меня, Марго была полна оптимизма. Пока не очень понятно, на чем основанного.
— Думаешь? — в сомнении поскребла я свой все еще поднывающий после удара о ящик с цирковым реквизитом затылок.
— Уверена! — отозвалась Марго без колебаний. Если его еще волнует, где его любимый сын.
— А что, ты это знаешь? — воскликнула я и неожиданно полупила Лизину поддержку с раскладушки, которая в одночасье проснулась и уставилась на Марго своими ангельскими гляделками: — Тетя Марго, скажите, скажите мне, пожалуйста, где Денис?
