– Наказание не должно зависеть от роста, – настаивал Яриг. С гномами часто так бывало: они цеплялись за мелочи не желая понимать главное. – Когда бьют, больно всем одинаково, независимо от роста.
Хмурая Анезка попыталась оттащить своего напарника в сторону. Однажды ее уже избили в наказание за плохое поведение Рикуса, и теперь она не скрывала своей неприязни к мулу. Она была из племени хафлингов или, как их еще называли полуросликов из-за Кольцевых гор. Ростом около трех с половиной футов, она походила на маленькую девочку, хотя лицо и фигура у нее были как у взрослой женщины. Ее никогда нечесаные волосы свисали спутанными прядями, а в глазах светилось безумие. Язык ей отрезали еще до того, как она стала рабыней, и потому никто не знал, безумна она на самом деле или только такой кажется. Впрочем, мало кто задавался этим вопросом.
Оттолкнув свою партнершу, Яриг шагнул к наставнику.
– Ты должен наказать только одного из нас, – настаивал он.
Два стоящих рядом с Боазом стражника угрожающе нацелили копья Яригу в грудь, и гном остановился.
– Боаз не станет наказывать никого из вас, – крикнул Рикус с арены.
– Тогда кого? – поднял брови Боаз, и жестокая ухмылка заиграла на его губах. – Если не твою партнершу и не твоих друзей по арене, то, может, твою любовницу?
В глубине души Рикус тяжело вздохнул. Он ничего не скрывал от Ниивы, но обсуждение его романтических связей неизменно выводило ее из себя. Сейчас ему вовсе не хотелось ссориться с той, от кого зависела его будущая свобода.
Широким жестом Боаз указал на посудомойку по имени Садира. Как и наставник, она была эльфом-полукровкой, с изломанными бровями и светлыми глазами, но на этом сходство кончалось. Стройная и гибкая, с поистине женственной фигурой, она была одета в шерстяную накидку, открывающую оба плеча, и едва достигающую середины бедер. Такие накидки носили все без исключения рабыни поместья, но на Садире она выглядела соблазнительно, самого изысканного и откровенного наряда благородной дамы. Волнистые, янтарного цвета волосы ниспадали на плечи девушки. Ее место было на кухне, но сейчас Боаз велел ей находиться рядом с ним.
Поманив рабыню пальцем, наставник положил одутловатую руку ей на плечо. Он пробежался толстыми пальцами по нежной коже и девушка содрогнулась. Но возражать не смела.
– Жаль будет испортить такую красоту шрамами, но если ты, Рикус, хочешь…
– Ты прекрасно знаешь, что не хочу, – ответил гладиатор, с трудом сдерживая ярость. – Если тебе так хочется кого-то избить, избей меня. Я не стану сопротивляться.
– Так не пойдет, – покачал головой Боаз, наслаждаясь покорностью мула. – Ты слишком привык к физической боли. Если уж преподать тебе урок, то лучше избрать другой путь. Итак, кто из твоих друзей заплатит за твое непослушание? Выбирай…
Наступило тягостное молчание.
– Можешь не торопиться с ответом, – продолжал наставник, – выберешь, когда одолеешь гаджа. – И он указал на тварь в середине арены.
Схватка позволяла хоть ненадолго отложить решение этой тягостной проблемы, поэтому Рикус повернулся к своему противнику. Гадж покачал усиками, разжал жвалы и отшвырнул в сторону тело Сиззука. Никаал приземлился в добрых двадцати футах от гаджа, и Рикус отметил про себя, что от жвал следует держаться подальше. Ему вовсе не хотелось совершить подобный полет.
– Давай я возьму твою накидку, – предложила Садира, наклоняясь к мулу. – Ты можешь порвать ее во время схватки…
– Спасибо, – Рикус, поднял накидку с земли, куда прежде кинул ее, и подал наверх девушке.
– Рикус, – прошептала Садира, беря накидку. – Мне не нравится усмешка Боаза.
Мул улыбнулся, обнажив ряд белых, как отполированные песчаными бурями кости, зубов.
– Не беспокойся. Я разорву его на части прежде, чем он успеет прикоснуться к тебе кнутом.
– Нет! – прошептала Садира с внезапной тревогой. – Дело не в этом. Я могу вынести порку, но будь осторожен.
Рикус никак не ожидал подобных слов. Он полагал, что мысль о возможных увечьях должна наполнять ее ужасом, а тут… Но прежде, чем он успел похвалить ее за храбрость, рядом с Садирой появилась Ниива.
– Какое возьмешь оружие? – спросила она Рикуса, рывком поднимая Садиру на ноги. – Наш большой друг уже клацает жвалами в предвкушении добычи.
– Только не меч и не копье, – вставил Боаз. – Гадж – сюрприз для короля. И если ты его убьешь, Тихиан сварит тебя заживо.
Рикус покосился на неподвижное чудище. Жвалы перестали щелкать и застыли в раскрытом положении. – Ты любишь спорить, Боаз? – спросил он, разглядывая панцирь противника.
– Допустим.
– Я выйду на бой, – Рикус насмешливо улыбнулся, – только с поющими палками. Если я одержу победу, ты изобьешь меня одного и никого больше.
– Да эти жвалы перекусят твои палки, словно гнилую солому! – воскликнула Ниива.
– Ну, так как, спорим? – не обращая на нее внимания, спросил Рикус.
Боаз немного подумал и кивнул.
– Давай палки, – приказа мул Нииве.
Она не сдвинулась с места.
– Они слишком легкие. Ты не справишься с этой тварью. Это самоубийство! Я не хочу участвовать в этом!
– Рикус знает, что делает, – спокойно сказала Садира. – Сейчас я принесу поющие палки.
Ниива хотела остановить свою соперницу, но Боаз подал знак стражникам, и женщина-боец оказалась лицом к лицу с десятком острых копий. Вскоре Садира вернулась с парой ярко-красных палок из упругого дерева. Каждая – около дюйма в диаметре и длиной два с половиной фута. Эти палки были очень легкими и требовали ловкости и быстроты удара. Именно быстрота определяла успех их применения. Для удобства середины палок были чуть тоньше, чем концы, а специальное масло делало дерево нескользким даже в самый жаркий день.
Садира бросила палки на арену, и Рикус без труда поймал их. Держа в каждой руке по палке, гладиатор повернулся к гаджу. Шагнув вперед, он закружил поющие палки сложной оборонительной фигурой, напоминающей восьмерку. Вращаясь, они издавали характерный свист, из-за которого и получили свое название. Хотя Рикус не часто использовал поющие палки во время схваток, в последнее время они стали его излюбленным оружием для тренировок.
Решив, что атаковать лучше всего голову зверя, Рикус двинулся вперед.
Гадж выжидал. Его глаза оставались пустыми и бессмысленными.
– Эта тварь видит меня или нет? – спросил Рикус.
В ответ он услышал только короткий смешок Боаза.
Гладиатор остановился в нескольких шагах от гаджа. Он почувствовал сладкий запах мускуса, забивающий вонь разлагающихся на солнце внутренностей, свисавших с крючков, которыми были усеяны жвалы чудовища.
Рикус сделал еще шаг, крутя палками пред глазами гаджа. Тот никак не отреагировал, и гладиатор сделал вид, будто собирается нанести удар. Но гадж даже не пошевелился. Держа одну палку наготове (на случай, если придется защищаться) Рикус слегка ударил по одному из красных фасетчатых глаз гаджа.
