– Накорми этот клинок, – приказал он, протягивая оружие темплару.
Окаменев от ужаса Стравос смотрел на кинжал.
– Накорми кинжал! – с горящими от нетерпения глазами хором повторили Сач и Виан.
С каждой секундой Тихиан все больше сомневался, что выйдет отсюда живым. И одновременно его все больше разбирало любопытство. Ему ужасно хотелось узнать, что кроется за безумным на первый взгляд поведением короля. Хотелось понять, почему Калак и его говорящие головы с таким непонятным почтением относятся к обсидиану, не слишком-то ценившемуся в Тире. Казалось, будто древний монарх усматривает в этом черном камне какие-то магические свойства…
Стравос нацелил клинок на свое сердце, но больше он сделать уже не мог.
– Мой властелин, – слезы потекли из глаз седого темплара, – пожалейте своего несчастного слугу…
– Так я и думал, – презрительно фыркнул Калак, пристально глядя на кинжал.
И вдруг Стравос судорожно сжал рукоять. Его мускулы напряглись, как канаты, тщетно сопротивляясь воле короля.
– Нет! Пожалуйста!
Несмотря на усилия темплара, клинок все ближе придвигался к его груди.
Кривая усмешка исказила черты короля. Повернувшись, рукоять кинжала вывернулась из рук Стравоса. Еще миг, и черное лезвие вонзилось прямо в живот коленопреклоненного темплара. Тот застонал, схватился руками за рукоять, и повалился на бок.
– Ты должен был сделать это сам, – усмехнулся король. – Тогда твоя смерть была бы намного быстрее…
Горячая, дымящаяся кровь потекла по мраморному полу.
– Я не звал к себе своего Верховного темплара, – сказал Калак, переводя взор на Тихиана. – Что он здесь делает?
– Ворует, – сказал Сач.
– Шпионит, – возразил Виан.
Хотя король и не давал ему разрешения говорить, Тихиан решил произнести несколько слов в свое оправдание. А то эти мерзкие головы быстренько уговорят короля казнить Верховного Темплара.
– Ваше Величество, – начал он, стараясь не выказывать страха, – мы искали амулет Союза Масок вашей пирамиде. Темплары случайно обнаружили тайный проход, который и привел нас сюда. Мы только хотели удостовериться…
– Неужели он и в самом деле полагает, что Те, Кто Носит Маску, спрятали амулет в моей сокровищнице? – поднял бровь Калак. – Как тебе кажется, Виан?
– Я должен был убедиться! – вставил Тихиан.
– Он непочтителен! – заметил Сач.
– Убей и его! – добавил Виан.
– Нет, – покачал головой Калак. – Только не Тихиана. Он мне еще нужен.
Тихиан вздохнул с облегчением.
– Это что, и есть Тихиан Мерикла? – спросил Сач. – Эта змеелицая тварь не может быть моим потомком!
Тихиан с изумлением воззрился на голову.
– Кто ты? – едва вымолвил он.
Рассмеявшись, Калак поднял за волосы своих отвратительных спутников. А затем протянул Сача Тихиану. Взяв голову обеими руками, темплар, к своему глубочайшему удивлению, обнаружил, что она теплая, как у обычного человека.
– Позволь представить тебе Сача Звероподобного, доблестного прародителя благородного рода Мерикл, – торжественно объявил король. – Сач и Виан – вожди, сопровождавшие меня, когда я покорил Тир.
– Ты хотел сказать вожди, которые его для тебя покорили! – сварливо заявил Сач.
Не обращая внимания на эти слова, Калак наклонился над все еще стонущим Стравосом. Легким движением он вытащил кинжал из раны. Кровь хлынула рекой. Затем он аккуратно положил Виана около кровоточащей раны. Высунув пепельно-серый язык, голова принялась лакать теплу кровь, струящуюся из тела умирающего темплара.
Тихиан покосился на голову, которую держал в руках. К своему предку он не испытывал ничего, кроме отвращения.
– Накорми своего прародителя, – приказал Калак, указывая на недвижное тело Гахалимая. Он протянул Тихиану кинжал. – А потом поговорим о том, что ты должен для меня сделать.
– Где лучше сделать надрез? – стараясь оставаться невозмутимым, спросил Тихиан у Сача.
– На горле! – дрожащим от нетерпения голосом воскликнула голова. – И подними ему ноги. Тогда кровь потечет свободнее…
Тихиан сделал все так, как просил его неожиданно обнаружившийся предок. Кинжал он оставил на груди Гахалимая.
Когда Сач принялся за еду, Калак, до боли сжав Тихиану локоть, отвел его к основанию пирамиды.
– Ты видел ход, ведущий на арену? – спросил он.
– Да, мой король, – кивнул Тихиан.
– Хорошо… Во время игр, посвященных окончанию возведения пирамиды, ты должен поставить эту вот пирамидку, – он похлопал ладонью по черной, зеркально-гладкой грани, – прямо над выходом из туннеля. Понятно? Но только когда начнется последняя, финальная схватка. Сделай пирамиду частью представления.
Тихиан окинул пирамиду оценивающих взглядом. Чтобы перенести ее на арену, потребуется больше колдовства, чем король до сих пор даровал своему Верному Темплару. С другой стороны, может, удастся уменьшить ее в размерах, а потом уже двигать…
– А как насчет трона и шаров? – спросил он. – Их тоже следует поместить на Арену?
– Нет! – внезапно рассвирепев, прошипел Калак. – Трон и шары останутся здесь, со мной!
– Как прикажете, – поспешно сказал Тихиан. – Извините за вопрос. Что-нибудь еще?
– Когда начнется финальный бой, – продолжал Калак, – я хочу закрыть все ворота, ведущие в амфитеатр и на арену.
– И надолго?
– Можешь не заботиться о том, когда ты их потом откроешь, – сказал король. – Ты должен только сделать так, чтобы ворота нельзя было сжечь.
– Но все-таки, сколько времени вы хотите держать ворота закрытыми? – настаивал Тихиан. – Не так-то просто обеспечить едой и питьем сорок тысяч человек.
– Кормить тебе их не придется, – пообещал Калак. – Твоя задача, – чтобы ни одна живая душа не покинула цирка.
– Возможно, – нахмурился Тихиан, смущенный необычным повелением, – если вы скажете зачем…
– Больше тебе знать не положено, Верховный Темплар, – резко оборвал его Калак. – Все, что от тебя требуется – запереть ворота и никого с Арены не выпускать. Ясно?
– Да, Ваше Величество, – склонился в поклоне Тихиан.
Он уже не сомневался в том, что Калак задумал нечто большее, чем простые игры в ознаменование окончания строительства пирамиды. И почему-то ему заранее было не по себе.
– Нам потребуется отдельная стража, чтобы зрители после окончания Игр оставались на своих местах, – продолжал Калак. – Это я поручил Ларкину. Обсудишь с ним порядок закрытия ворот. Но все вопросы поддержания порядка находятся исключительно в его ведении. Понятно?
– Как изволите, – снова поклонился Тихиан.
