– А ты что, темплар? – осведомился эльф.
– Нет.
– Ну, так какая тебе разница? – эльф отвернулся, предоставив сенатору любоваться его острым, чем-то испачканным ухом.
Высокие дома отбрасывающие здесь хоть какую-то тень, позволяли нищим и попрошайкам укрыться от жгучих солнечных лучей. Они бесконечными рядами сидели вдоль стен по обеим сторонам проулка. Агис продирался сквозь их вытянутые ноги, а они жалобно тянули руки за подаянием.
Подавляя инстинктивное желание достать из кошелька горсть монет (небезопасное действие в подобном месте), Агис поглядел чете плечо на Каро.
– Вот что получается, – со злостью сказал он, – когда король больше заботится о колдовстве, нежели о своих подданных. Если бы Калак не отмахнулся от моего предложения организовать новые фермы за пределами Тира, у этих людей была бы вода, еда и крыша над головой.
– Они свободны, – ответил Каро. – Этого, по крайней мере, у них еще не отняли.
– Свобода не заменит им воды, – возразил Агис. – Ты всю жизнь был моим слугой. Ты знаешь, что тебе не грозит ни голод, ни жажда, тебе никогда не приходилось искать место для ночлега.
– Я бы с удовольствием поголодал в обмен на свободу, – тихо сказал гном.
– С тех пор, как ты удрал от Тихиана, ты только об этом и говоришь. Почему? – в голосе Агиса послышалось раздражение. – Тебе чего-то не хватает? Только попроси, и получишь.
– Мне нужна свобода, – упрямо повторил гном.
– Чтобы ты присоединился к этим несчастным? Я не пойду на это. Тебе лучше оставаться моим слугой. – Агис махнул рукой на нищих. – Им всем было бы лучше жить моими рабами.
– Но…
– Хватит, – оборвал гнома Агис. – Довольно об этом.
– Как вам угодно…
Как и обещал старик, проулок вывел их на площадь. Столпотворение и суматоха на площади превосходили даже то, что творилось на улице торговцев. Но, оглядевшись, Агис не увидел ничего особенно опасного. Только толпы людей вокруг десятка шатров, разбитых эльфами слишком бедными или слишком прижимистыми, чтобы разориться на аренду самой захудалой лавочки. А к центру площади тянулась длинная вереница полукровок, гномов и людей с большими глиняными кувшинами.
Там темплар и двое великанышей собирали водную подать. Они принимали деньги, позволяя взамен наполнить кувшин из фонтана. Медленный и утомительный процесс с длиннющей очередью жаждущих – ведь фонтан представлял собой тонюсенькую струйку воды, вытекающую из рта гигантской каменной статуи. Мастер-камнерез вытесал для городского фонтана браксата – большого сгорбленного зверя, одновременно смахивающего на баазрага и рогатого хамелеона. Он стоял на задних лапах, на спине красовался роскошный панцирь. Агис понятия не имел, почему королевские каменотесы выбрали для фонтана именно браксата – ну разве что в угоду неиссякаемому интересу жителей Тира к редким чудищам пустыни.
Отведя взгляд от уродливой скульптуры, Агис внимательно поглядел вывески выходящих на площадь трактиров. Нигде, разумеется, не было никаких надписей – по королевскому указу в Тире могли обучаться грамоте лишь темплары и самые знатные вельможи.
Наконец Агис увидел вывеску с изображением мужчины верхом на канке. Это гигантское насекомое караванщики частенько использовали для перевозки грузов. На длинном брюхе канка висела большая капля меда. Решив, что это и есть «Красный Канк», Агис решительно вошел внутрь. Каро – вслед за ним.
Внутри трактира оказалось темно – лишь через несколько узких окошек в зал пробивалось немного света. Агис остановился у двери, давая глазам привыкнуть к полумраку. С его появлением в трактире наступила гробовая тишина.
Через мгновение Агис понял, что находится в небольшой квадратной комнате, а из углов на него подозрительно глядят весьма неприветливого вида эльфы.
Толстый мужчина в грязном фартуке ткнул пальцем в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
– Ваши друзья наверху, господин.
Поблагодарив хозяина кивком, Агис поднялся на галерею. Она выходила прямо на площадь Теней. Вдали, как черная туча, нависала над городом чудовищная пирамида Калака.
У края открытого балкона за столом седели четверо благородных сенаторов. Как и Агис, каждый из них считался лидером той или иной группировки. Служанка с огненно-рыжими волосами и великолепным бюстом, выпирающим из корсажа слишком тесного платья весело смеялась какой-то сальной шутке.
– Привет, Агис, – воскликнул один из сидящих за столом сенаторов – белокожий с квадратным подбородком. Его звали Берил. – Скажи, – поинтересовался он, – ты сумел добраться сюда, не распрощавшись со своим кошельком?
Агис пощупал висящий у него на поясе мешочек.
– По правде сказать, да.
– Отлично! – воскликнул Диан, полный сенатор с круглым, как луна, лицом. – Тогда ты сможешь за нас заплатить!
– Советую все потратить в этом трактире, – добродушно, как всегда, когда он тратил чужие деньги, сказал высокий светловолосый Киах – лидер фракции торговцев. – Все равно ты не унесешь их с Рынка.
Усевшись на предложенный ему стул, Агис заказал служанке кружку нектара канка, называемого здесь просто – брой.
– Пожалуй, лучше отослать мальчика вниз, – заметил Диан, кивая на гнома вставшего за спиной Агиса.
Поняв, что остальные сенаторы почувствуют себя свободнее в отсутствие его слуги, Агис кивнул.
– Подожди меня внизу, – приказал он Каро. – Скажи, что я заплачу за все, что ты съешь и выпьешь.
Не говоря ни слова, гном низко поклонился и ушел.
– Ты слишком добр к своим рабам, – сказал Киах. – От этого они становятся наглыми.
– Вовсе нет, – возразил Агис. – Они становятся верными. Я уверен в своем слуге.
– Давайте перейдем к делу, пока не вернулась служанка, – прервал их Диан. – Может Мирабел и не испытывает особой любви к темпларам, но нас тоже друзьями не считает. Ей ничего не стоит заработать пару лишних монет, пересказав кому-нибудь нашу беседу.
– Мы все согласны, что Калак ведет Тир к гибели, – взял быка за рога Агис. – То, что он закрыл шахту – очень и очень плохо, но, конфисковав наших рабов, он обрек Тир на голод.
– Что ты предлагаешь? – спросила Джасила – единственная, кто с момента появления Агиса на балконе еще не сказала ни слова.
Смуглая красавица с густыми черными волосами до пояса и великолепной фигурой, она неизменно выступала против Калака. Ее речи редко не вызывали ожесточенной перепалки в Сенате – ведь они граничили с открытым призывом к бунту. И однако, даже самые отчаянные ее противники уважали Джасилу за отвагу.
– Учитывая, что на сей раз наши интересы совпадают, – продолжал Агис, – мне казалось, мы сможем придти к единому мнению. Мы впятером обладаем достаточным влиянием, чтобы провести через Сенат любую резолюцию.
