Через пару часов нам попался чудесный парк с пивной террасой в китайском стиле под сенью трехэтажной деревянной пагоды. Несмотря на холодную погоду, мы не смогли удержаться от искушения отведать немецкого пива со свежеиспеченными брецелями
[48]. Пиво подали в исполинских кружках. Выпив по две, мы немного захмелели. И, сидя рядом на скамейке за простым деревянным столом для пикника, целовались в промежутках между глотками.
В какой-то момент Лукас отстранился и сказал, окинув меня одобрительным взглядом:
– А ты изменилась.
Он был прав. За пару часов до этого я наконец купила себе кое-что из одежды в недорогом сетевом магазине у отеля: несколько блузок, ярко-зеленый свитер, обтягивающие джинсы, кожаный пиджак и пару ботинок. Потраченная сумма, вовсе не такая огромная, превышала мои траты на одежду за весь прошедший год. В теле появилась легкость и расслабленность, а привычное хмурое выражение лица сменила улыбка.
– Мое общество явно идет тебе на пользу, – весело поддразнил Лукас.
Я молча улыбнулась. В его словах была доля истины. Мне нравился Лукас и наши совместные занятия: поиски книги, путешествия, прогулки, еда, секс. Но больше всего – разговоры. Мы постоянно болтали, смеялись, подшучивали друг над другом. После долгих лет, проведенных в одиночестве, в меня словно вдохнули жизнь.
Теперь я не считала внимание Лукаса к окружающим хитрой манипуляцией: он лишь хотел всех осчастливить, сделать приятное. Легко соглашался свернуть на незнакомую улочку, зайти в новый ресторан или отклониться от намеченного плана. Не из безрассудства, а скорее по причине неистребимого оптимизма и уверенности в собственных силах. Идеальный товарищ по путешествию!
Он был нежен, заботлив, говорил, что я давно ему нравлюсь, – и практически убедил меня в этом. Однако что-то мешало мне довериться Лукасу окончательно. Скорее всего – разбитое сердце и годы, проведенные в глубокой депрессии, из-за которых я разучилась замечать в жизни хорошее.
Лукас Марксон не был плохим человеком. Но и с уверенностью назвать его хорошим я тоже не могу. Подозреваю, если б ему пришлось выбирать между мной и чемоданом денег, он выбрал бы деньги. Потому что всегда руководствовался лишь собственными желаниями и комфортом. Определенный уровень жизни привлекал его гораздо больше, чем любовь или личные достижения.
Возможно, я все это выдумала, чтобы избежать настоящей близости. В последнее время Лукас тоже изменился: глаза сияли ярче, плечи расправились. Мне казалось тогда, что это хороший знак, показатель отменного здоровья. Наивная идиотка!
– Думаю, это местная еда идет мне на пользу. – Вернувшись в реальность немецко-китайской пивной, я приняла насмешливый и крайне самоуверенный вид. – Давно мечтала набрать пару килограммов.
Лукас, как всегда, проявил чуткость, поспешив сменить тему.
Уже несколько недель я словно парила в облаках на воздушном шаре, хотя понимала, что рано или поздно он лопнет и упадет на землю, увлекая меня за собой. Погнавшись за книгой, можно остаться ни с чем. Однако был шанс выйти из этой передряги с полумиллионом долларов и приятными, ни к чему не обязывающими отношениями.
В душе поднялась знакомая волна тревоги, но я постаралась ее заглушить. Ведь сегодня мы в Мюнхене – так какой смысл беспокоиться о неизбежном будущем?.. Вдоволь нацеловавшись и допив пиво, мы решили вернуться в гостиницу и заказать ужин в номер.
Глава 19
Через три дня мы прилетели в Париж. За неделю я сменила столько часовых поясов, что совсем потерялась во времени. Утро сейчас или вечер? Вторник или четверг? И куда подевалась среда?.. Мы с Лукасом словно пребывали в счастливом бреду, совершенно выпав из календаря, как американские рок-звезды в европейском турне.
Вырвавшись из толчеи аэропорта, мы сели в такси. Лишь подъезжая к центру города, я осознала, что нахожусь в Париже. Было раннее утро, и солнце только-только взошло над Латинским кварталом, где располагалась наша гостиница.
Лукас выбрал отель, в котором дух старой Европы сочетался с истинной парижской элегантностью. Практически все пространство комнаты занимали двуспальная кровать и небольшой шкаф – нам едва хватало места, чтобы одновременно стоять. Замучившись постоянно натыкаться друг на друга, мы решили действовать поочередно: пока Лукас принимал душ и переодевался, я сидела на кровати. Затем он спускался в вестибюль, уступая ванную мне.
С тех пор как ныне покойный Генерал дал нам контакты Шлюхи, я не оставляла попыток с ней связаться. Если он не соврал, то единственная полная копия книги принадлежит сейчас леди Имоджен. Посовещавшись, мы с Лукасом решили, что переговоры лучше вести мне. Однако два электронных письма и один звонок остались без ответа. Давить не хотелось: излишняя настойчивость могла лишить нас последнего шанса, ведь других зацепок не было. Поэтому, проведя несколько дней в Мюнхене, мы и рванули в Париж, где жила леди Имоджен Саутворт (в замужестве Кросс).
Пришлось немного поплутать по району, чтобы найти наконец кофе и круассаны. По возвращении в отель я еще раз набрала номер Имоджен. В Германии мы провели небольшое расследование, сделав пару звонков и прошерстив интернет в поисках информации. Леди Имоджен Кросс было около пятидесяти. Впервые она появилась на страницах таблоидов еще в двадцать один, выйдя замуж за состоятельного рок-музыканта средних лет. Ходили слухи, что он увлекался оккультными науками. После его преждевременной смерти от передозировки юную Имоджен допрашивали в полиции, однако обвинения так и не предъявили. Злые языки болтали, что она убила мужа из-за денег: по завещанию безутешной вдове досталась кругленькая сумма, что удвоило полученное от родителей внушительное наследство. В следующий раз леди Имоджен привлекла внимание общественности в возрасте тридцати лет, когда приобрела известный магазин оккультной литературы недалеко от нашего отеля. Также она основала небольшое издательство, печатающее труды известных чернокнижников прошлого: Джона Ди, Остина Османа Спейра, Марджори Кэмерон и легендарного Кроули. Согласно сведениям из интернета, сейчас леди Кросс (Саутворт) состояла в отношениях с художницей-медиумом Фридой Хайнц и художником Арджуном Бэнксом – этакий магический триумвират. Ни о ком из них я раньше не слышала.
К моему удивлению, Имоджен взяла трубку после первого же гудка.
– Добрый день, – начала я. – Меня зовут Лили Альбрехт…
– Лили Альбрехт! – послышался мелодичный, звонкий голос с британским акцентом. – Извините, что так долго не перезванивала. Я обожаю вашу книгу! К тому же у нас куча общих знакомых, включая Эйбела. Мы с ним как-то встречались в Сан-Франциско.
– Кто бы мог подумать…
Только этого не хватало! Меня словно на мгновение выдернули из европейской сказки и вернули в унылую повседневность, где ужасная болезнь мужа закрывала от меня солнечный свет. Однако стоило Имоджен вновь заговорить, и мерзкое ощущение прошло.
