– Вы сказали, что засвеченными оказались большинство кадров, – напомнила я. – Значит, какие-то все же получились?
Пол просиял, ожидая этого вопроса.
– Только один, – ответил он, вытаскивая из ящика стола фотоснимок.
На нем изображалась замысловатая геометрическая фигура, описанная вокруг непонятной буквы. Внизу было написано слово-заклинание, наподобие «абракадабра». Сверху стояло название: Semen Masculinum
[37]. Печать и слово для третьего этапа!
– Можешь отдать его нам? – спросил Лукас.
Кракауэр пожал плечами.
– Почему бы и нет? Только с возвратом. Правда, мне он ни к чему. Хотя видит бог, я пытался.
– Что именно вы делали? – спросила я.
– Ничего особенного. Посвятив долгие годы изучению магии, я научился ее распознавать. Здесь никакого магического эффекта не наблюдалось.
Лукас сунул снимок в карман пиджака. Пол вышел, чтобы принести еще чаю.
– Это был Хейбер, – сказала я, как только за ним закрылась дверь.
– Возможно, – согласился Лукас.
– Думаешь, мы правильно поступаем? Продавая книгу Хейберу?
– Уж лучше ему, чем Генералу. Только представь его во главе Белого дома.
– Неужели он метил в президенты?
– Не сомневаюсь.
Вернулся Кракауэр с чаем, и мы немного обсудили последние сплетни книжного мира: кто что продал и за сколько; неожиданные места обнаружения ценных раритетов; скандалы, связанные с кражей или подделкой книг, а также с правами собственности.
– Так как насчет вечеринки? Приглашение в силе! Ну а если хотите уйти – сейчас самое время, – сказал Пол в завершение беседы.
Лукас посмотрел на меня с некоторой тревогой. Заметив это, Кракауэр деликатно удалился, чтобы дать нам время подумать.
Я пока не решила, чего хочу от наших отношений. Мысли о будущем неизменно ввергали меня в панику – приходилось уничтожать их в зародыше. Судя по всему, Лукас тоже еще не определился. Зато я точно знала, чего не хочу: ограничений, ревности и скуки.
– Оставайся.
Лукас нахмурился.
– Ты правда не возражаешь?
– Конечно, нет!
– Ну ладно. – Мне показалось, он смутился и даже немного обиделся. – Если ты уверена…
– Я хочу быть твоим другом, а не надсмотрщиком.
– А ты что будешь делать? – Похоже, Лукас колебался.
– Прогуляюсь. Подышу свежим воздухом. Отдохну в гостинице. Затем поем и лягу спать.
– Хорошо, – сдался он наконец. – Но если что – сразу звони!.. Ты не против, если я…
Тут мой напарник покраснел. Иногда сделать гораздо проще, чем сказать. Действия позволяют скрывать чувства, а в разговоре человек становится более уязвимым.
– Вовсе нет – и даже настаиваю!
Лукас вздохнул с облегчением, но явно испытывал неловкость. Он обещал попрощаться за меня с Полом и вернуться завтра к обеду. Чмокнув его в щеку, я выскользнула на улицу через калитку во дворе.
Солнце давно зашло, и я немного заблудилась в темноте. Однако решила довериться интуиции в надежде рано или поздно выйти к гостинице – хотя можно было в любой момент воспользоваться навигатором в телефоне или вызвать такси. Криминальная обстановка в Новом Орлеане оставляла желать лучшего, да и район казался не самым благополучным. Несмотря на это, я чувствовала себя в полной безопасности. Меня даже не пугала перспектива стать жертвой карманников. Добравшись до первой же улочки Французского квартала – шумной, грязной, полной туристов и неоновых вывесок, – я поспешила свернуть в переулок и долго плутала, пока не очутилась на более узкой и тихой Ройял-стрит. Мое внимание привлек уютный ресторанчик с роскошным тропическим садом – зайдя внутрь, я попросила столик на одного.
Дегустационное меню обошлось в девяносто пять долларов. Сначала принесли четыре замечательно крупные, пахнущие морем, идеальные устрицы. Затем – небольшую тарелку с буденскими и андуйскими колбасками и местными сырами. Следом подали шикарное этуфе
[38] с чайотом
[39] и бамией
[40]. Потом я попробовала еще несколько сыров, сбрызнутых разными сортами меда (пчелы тоже были местные). Наконец подошла очередь кофе с цикорием (без кофеина) и тонюсенького кусочка шоколадно-орехового пирога на десерт.
После ужина я пешком вернулась в гостиницу. В вестибюле толпился народ – по вечерам здесь работал бар. Пройдя мимо, я поднялась на лифте в номер. Комната оказалась довольно просторной, с двумя большими кроватями; из-под легких покрывал виднелось белоснежное постельное белье. Я проверила мини-бар и туалетные принадлежности: придраться было не к чему. Лукас знал толк в хороших гостиницах.
В мини-баре нашлась бутылка отличного пива, а в ванной – соль с ароматом жасмина. Я приняла горячую ванну, выпила пиво, помыла голову, нанесла кондиционер и, закутавшись в белый махровый халат, высушила волосы феном. Почему-то захотелось сделать их максимально прямыми и гладкими. На висках появились седые пряди – но мне это даже нравилось. Стоя перед зеркалом, я пробовала разные варианты укладок, и тут вдруг нахлынули воспоминания о подростковых годах. Мы тогда жили в трейлерах и дешевых комнатенках, и моим любимым развлечением было делать красивые прически, а затем придирчиво разглядывать свое отражение – достаточно ли я привлекательна, чтобы получить шанс на другую жизнь?..
Сняв халат, я надела чистую футболку и нижнее белье, а затем легла в кровать. Дома мне редко удавалось побыть одной. Аве и Эйбел практически всегда находились там же, хотя и не обязательно рядом: меня постоянно преследовал раздражающий фоновый шум. Тишина гостиничного номера казалась непозволительной роскошью. Я съела шоколадку из мини-бара и впервые за долгие годы крепко проспала всю ночь. Лишь ненадолго открыла глаза, когда на рассвете вернулся Лукас и повалился на соседнюю кровать, – и вновь погрузилась в сон почти до девяти часов.
Утром я сварила кофе. Лукас проснулся, услышав звук работающей кофемашины.
– Поцелуй меня, – потребовал он, не вставая с постели.
– Судя по твоему довольному виду, для этого есть особый повод.
– Кажется, я знаю, кто такой Принц.
– Повод действительно достойный, – согласилась я и охотно выполнила просьбу.
