Лусия молча положила конверт на кафедру.
– Между тем человек, о котором идет речь, добился высокого положения в социальной иерархии: он разрабатывал блестящие проекты, получил должность заведующего кафедрой, а его лекции очень популярны среди студентов. Однако известности в узкой университетской среде его необъятному эго было мало. Он хотел войти в историю криминологии и в анналы злодеяний. Короче, сохраниться в памяти потомков.
Лусия быстро взглянула на рацию «уоки-токи», лежащую возле нее на столе рядом с бутылкой воды.
– И тогда, – продолжила она, – этот человек замыслил поистине макиавеллиевский план, чтобы добиться славы, которой он так жаждал. Как и многие тщеславные ученые, чья известность угасает, он решил фальсифицировать результаты собственных экспериментов и стал сам совершать необычайные, изысканные преступления. А его группа успешно раскрывала их с его помощью и с помощью программы, которую они создали. Для таких целей ему нужен был сообщник, владевший тем, чем сам профессор не владел: компьютерами и алгоритмами. Такого сообщника он нашел в Улиссе Джойсе, студенте факультета информатики. Парень был даровит, тщеславен, одинок и в то же время раним и неуравновешен. Им было очень легко манипулировать, ведь его моральные принципы представляли собой прямую противоположность непомерному эго. Кто знает, может быть, наш герой проводил все вечера напролет в студенческих кафе Саламанки, наблюдая, вслушиваясь в разговоры, пока не нашел там эту редкую жемчужину и не позвал в свою группу, чтобы получить от него помощь в осуществлении своего сложного плана.
– Лейтенант, – раздраженно вмешался декан, – хватит ходить вокруг да около и сыпать обвинениями! Давайте вернемся к фактам: кого, по-вашему, в нашем уважаемом университете можно обвинить во всем этом?
– Я скажу, господин декан, обязательно скажу. Этот человек уже совершил двойное убийство тридцать лет тому назад, и тогда его не поймали. Как вам сказали сегодня, его вдохновили на этот «подвиг» «Метаморфозы» Овидия. Поначалу я подумала, что он просто обожал этого поэта. Он помешан на книгах, дома у него их тысячи. Но потом поняла одну вещь: его восхищал не ссыльный поэт. Нет, его восхищала безграничная власть императора, его право казнить и миловать своих подданных. Право разбивать их жизни, как разбил он жизнь Овидия. Одним словом, как только он нашел сообщника, то сразу приступил к осуществлению плана. В присутствии своего товарища Алехандро Лорки, который не догадывался о замысле нашего героя, Улисс Джойс сделал вид, что с помощью ДИМАСа обнаружил некие связи между всеми убийствами, и позвонил профессору, чтобы объявить ему эту радостную новость… Однако для пущей уверенности, что это событие прогремит и обретет необычайные пропорции, не хватало одного ингредиента: к примеру, женщины-следователя, которая как раз займется похожим громким делом…
Лусия перевела дух и покосилась на своего соседа справа. Его лицо утратило всякое выражение, по щеке катилась капля пота. В зале поднялся невообразимый шум. Она уткнулась лицом в микрофон, стараясь говорить громче, чтобы перекрыть шум.
– И он убил одного из моих коллег, приклеив его тело к кресту, а потом заявил, что якобы нашел информацию о давнем преступлении в газете тридцатилетней давности и смог с помощью ДИМАСа связать несколько преступлений, поскольку в статье упоминался клей.
Когда же я получила анонимное письмо в отеле в Сеговии, куда мы выехали для расследования с человеком, о котором идет речь, у меня возникло подозрение. Сначала я подумала, что убийца выследил нас, но потом поняла, что этому есть более простое объяснение.
Сидевший рядом с ней Саломон Борхес спокойно поднялся с места. Лусия не стала его задерживать: все выходы были под контролем.
– Автор второго письма, того самого, что я получила нынче утром, давний знакомый нашего героя, написал, что в конце восьмидесятых потерял его из виду на несколько лет. По времени это совпадает с первым двойным убийством. Я справилась, где был в этот период наш герой, и выяснила, что, получив докторскую степень, он уехал преподавать в Сарагосу, откуда родом была его супруга. Возможно, он воспользовался этим, чтобы оказаться в Верхнем Арагоне. Мы до сих пор не знаем, каков был мотив первого двойного убийства. И точно так же не знаем, почему он прекратил убивать – если действительно прекратил – на целых двадцать шесть лет. Но надеемся, что он сам прольет на это свет, когда мы будем его допрашивать.
Она повернула голову и увидела, что Саломон быстро уходит и исчезает в кулисе. Здоровой рукой – другая рука висела на перевязи – Лусия схватила «уоки-токи», нажала на кнопку и сказала: «Внимание, он выходит».
– Теперь наш герой преподает криминологию здесь, в университете Саламанки. Он только что сидел рядом со мной. Да, речь идет о профессоре Саломоне Борхесе…
По залу прокатилось громкое «о-о-о!».
– Лейтенант! – крикнул декан. – Хватит! Здесь не место для…
– Этой ночью, – продолжала Лусия, ничуть не смутившись, – его сообщник Улисс Джойс стрелял в меня. Я полагаю, что профессор Борхес убедил его в такой необходимости, потому что я стала представлять для них серьезную опасность. Но все пошло не так, как было намечено. Когда юный Джойс нацелил на меня ствол своего пистолета, он не сразу спустил курок, и я успела его обезоружить. Тогда мне показалось, что Улисс смаковал этот момент. Но теперь я думаю, что он просто впервые в жизни собирался убить человека, потому и замешкался. И это спасло мне жизнь. Сказать по правде, смерть Улисса вполне устраивала Саломона Борхеса. Виновный был обезврежен, и больше никто не мог на него донести.
Она снова помахала конвертом с письмом, полученным сегодня.
– Никто… кроме того, кто написал это письмо.
– Это я его написал, – торжественно произнес советник по делам образования, поднявшись в полный рост перед изумленной аудиторией, – поскольку убежден, что лейтенант Герреро права!
– Господин советник! – рявкнул громовым голосом декан, окончательно выйдя из себя. – Что здесь происходит? Вы можете разъяснить мне весь этот цирк?
– Щелчок произошел тогда, когда убили тех двух студентов, – продолжал Дельгадо, не обращая внимания на декана.
– Лейтенант! Лейтенант! – раздался хриплый голос из «уоки-токи». – Объект сбежал!
Лусия помчалась что было духу, хотя ей очень мешало простреленное плечо.
60
Вечер пятницы
– Я не видел, как он уходил со сцены, – оправдывался гражданский гвардеец, у которого все лицо было в крови. – Он выскочил из кулисы и дал мне по голове вот этой штукой, прежде чем я успел что-либо сделать.
Он показал бутафорский деревянный меч, лежавший на полу. Им, несомненно, только что воспользовались для очередного действия спектакля.
– Черт вас всех подери! – взвилась Лусия. – Я же велела вам быть начеку!
Она быстро огляделась. В темном лабиринте кулис, загроможденных декорациями, шторами и разномастной мебелью, было немало мест, где можно спрятаться.
