Она снова отключилась и повернулась спиной к колодцу, чтобы было удобнее лезть. Нащупывая ногой каждую перекладину, старалась преодолеть нервное напряжение и не думать о том, что ее может ждать внизу. От возникавших в мозгу образов надо было отгородиться, хотя она и понимала, что ничего хорошего не увидит.
Перекладина за перекладиной…
Ну вот нога коснулась земляного пола. Лусия проверила телефон. Связи не было. Если наверху что-нибудь произойдет, Саломон не сможет ее известить. Он, конечно, сможет в одиночку арестовать Сесара Болкана, но есть еще Анхель, наркодилер, накачанный допингом и гантелями…
Место, где она очутилась, походило на прихожую размером два на четыре метра, с металлической дверью в глубине. Дверь была закрыта на мощный засов. Лусия застыла, сделала два шага и подергала засов. Потом нашарила рукой выключатель с другой стороны двери.
Предвидеть, что ее может там ожидать, она никак не могла, и уж тем более такого…
* * *
Саломон сквозь лобовое стекло посмотрел на покрытое тучами небо, потом на часы. Он все больше волновался.
Внезапно профессор напрягся и прислушался. Вдали раздалось какое-то слабое бормотание. Он повернул голову в сторону того места, где, метрах в семистах отсюда, каменистый проселок соединялся с шоссе. Опустил стекло, впустив в салон немного свежего воздуха, и снова прислушался.
Это был шум мотора.
Вдали на повороте показался черный внедорожник. Автомобиль быстро поднимался по наклонной дороге, мотор его гудел, а из выхлопной трубы на морозе вырывался дымок.
Массивный «Джип Рэнглер» съехал с шоссе в том же месте, что и они, и быстро приближался. Внутри сидели двое мужчин.
* * *
Лусия отогнала образы, теснившиеся в ее мозгу. Сейчас ей необходимо быть спокойной и сосредоточенной. И не позволять себе отвлекаться…
Когда жуткая реальность того, что она увидела, стала ясна, кровь у нее застыла в жилах.
А увидела она просторную комнату с низким потолком, примерно восемь на пять метров, с земляным полом. Этакую пещеру-дортуар, пестро раскрашенную в разные цвета прозрачными драпировками. Они висели на каменных стенах: желтые, розовые, темно-фиолетовые, ярко-синие, зеленые, цвета фуксии… На полу двенадцать кроватей. Детских кроватей. Возле кроватей пушистые и мягкие коврики нежных тонов, разноцветные прикроватные столики из «ИКЕА»: розовые, золотистые, голубые… Над столиками круглые белые светильники с мягким, переливчатым светом освещали одеяла с разным рисунком, а на одеялах лежали куклы, пластмассовые игрушки и плюшевые звери всех размеров: медведи, кошки, собаки, панды, тигры… И еще множество комиксов. Лусия зажмурилась и снова открыла глаза. Сколько же детей прошли через этот бункер за все годы? Она вспомнила даты на фотографиях: 1983, 1991, 1993, 1994, 1997. Два десятилетия… Перед ней было подтверждение страшной догадки, поразившей ее, как только она увидела развешенные по стенам фото. Теперь Лусия знала, почему там изображены одни мужчины. И чем они ездили заниматься в это глухое место…
Ноги у нее подкосились, в голове стало пусто, словно в мозг перестал поступать кислород. Она старалась глубоко дышать, чтобы победить признаки приближающегося обморока.
Ах вы, мрази, подонки, больные на всю голову…
Лусия прошлась по комнате. Все кровати заправлены. На столиках и на круглых лампах лежит толстый слой сероватой пыли. И он нетронутый, на нем нет следов, его давно не касались ни пальцы, ни тряпки. Приглядевшись внимательнее, она увидела, что повсюду полно паутины. По крайней мере, сказала она себе, ни один ребенок в последнее время не был узником этой комнаты. И это само по себе очень хорошо. После аварии Сесар Болкан уже не может сюда спускаться. Значит ли это, что теперь он держит детей в другом месте?
Она вылезла из пещеры, поднявшись по металлическим перекладинам в шкаф, потом по коридору в зал, – и остановилась перед фотографиями.
И вдруг неуправляемая ярость захлестнула ее, мозг отключился, словно его накрыло чернильное облако сепии, и она изо всей силы треснула кулаком по одному из фото. Стекло при этом разлетелось на мелкие кусочки.
Острые осколки разорвали латексную перчатку и впились в пальцы, разрезав их до кости. Рамка упала на землю. С окровавленным кулаком Лусия вбежала в зал, подлетела к книжному шкафу и раскидала стопку книг по полу, окрашивая все вокруг в красный цвет.
* * *
Саломон наблюдал за приближающимся внедорожником. Там сидели двое незнакомых людей. Автомобиль пронесся мимо него и поехал дальше по каменистой дороге к дому. Может, они ехали в Эхеп, в деревушку, о которой говорила соседка Болкана?
Лусия, что ты творишь, черт тебя возьми?
Он схватил телефон.
* * *
Дневник… она только что нашла его за стопкой книг, которые раскидала по полу в порыве ярости: большой блокнот с застежкой на золоченом шнурке, с тщательно выделанным крючком, что придавало ему винтажный вид.
Но это единственное, что было в дневнике приятного. Едва Лусия прочла несколько строк, как тот сразу начал жечь ей пальцы, и к горлу подкатила тошнота.
25 декабря 1983. Полночь. В эту ночь я начал записи в дневнике. Это Рождество останется в памяти как одно из самых необычных, которые я пережил. Думаю, за всю жизнь я не получал такого подарка, как эти двое детей. Их мне привез Леандро, с которым мы знакомы еще с армии. Они спали, как ангелы, на заднем сиденье внедорожника, пока еще под наркозом, опираясь друг на друга, мальчик и девочка, брат и сестра, когда Леандро припарковался возле имения. КАКОЕ СЛАДОСТНОЕ ВИДЕНИЕ… Как только они проснулись, сразу очень испугались, и это привело к некоторым сложностям: нужно было найти верный тон, чтобы их успокоить и ободрить, и дать им понять, что здесь их ждет большое удовольствие… Доктор нам в этом поможет. Он знает, что им дать…
Строки, следующие дальше, были настолько невыносимы, что Лусия чуть не отшвырнула эту мерзость подальше. Мозг обожгло, словно огнем. Но она сделала над собой усилие, глубоко вдохнула и продолжила читать.
12 августа 1991. Я горд тем, что мы совершили. Горд пройденным путем. Сколько созданий подчинились нашим желаниям, посвятили себя жертвенному сумраку, с тех пор как мы начали? Сколько мрачных ритуалов видели эти стены, сколько триумфов и жертв? За восемь лет я насчитал двадцать три… Однако надо изыскать способ ускорить темпы. Мои аппетиты и нужды и нужды моих компаньонов увеличиваются сообразно нашим порокам, наше воображение и наши наслаждения становятся все более утонченными, необузданными и безумными. Все, чему подвергаются эти бедные создания, наполняет меня неслыханной силой и могуществом. Это место стало Раем для нас и Адом для них, Альфой и Омегой, Инь и Ян, абсолютной дуальностью… В мире нет ничего, что превзошло бы то, что мы проделываем в этом доме, такую победу мрака над светом… Да, мы СЛУЖИТЕЛИ ЛЮЦИФЕРА.
