Каждый день в течение последних десяти лет Келемвар Лайонсбейн отмечал пределы своей тюрьмы. Стен в белой пустоте вокруг него никаких не было, но Кел знал, что наверняка сойдет с ума, если не воздвигнет их для самого себя. Вот он и маршировал четким военным шагом, очерчивая пространство. Помещение, которое он обжил, растянулось на тысячу шагов в каждую сторону. Никаких дверей, разумеется, тоже не было, а потолок находился где-то в недостижимой вышине.
Иногда невидимый тюремщик заговаривал с ним или появлялся в виде женщины, мужчины или зверя. Но Кел не обращал внимания на эти призраки, такие же нереальные, как воспоминания о Миднайт, которые иногда приобретали форму в вязкой пустоте вокруг него. Он никогда не позволял себе надолго задумываться над происходящим - если отдаться на милость этому хаосу, можно сломаться, а Кел вознамерился лишить своего тюремщика такой легкой победы.
- Кайрику не терпится тебя найти, - произнес голос.
- Ступай прочь, - ответил Келемвар, пропуская мимо ушей явное подначивание. - Я подумаю о том, как содрать с Кайрика шкуру заживо. Если хочешь, возвращайся, но только через час, тогда и поговорим.
- Через час? А что для тебя означает один час? Здесь ведь нет ни солнца, ни звезд… - Пленник ничего не ответил, и голос продолжил: - Ты продержался дольше, чем можно было ожидать, но мне кажется, что ты все равно, в конце концов, тронулся умом.
- Я считаю время точно так же, как шаги, - сказал Келемвар, снова останавливаясь и складывая мускулистые руки на груди. - Послушай, за это время тебе следовало бы понять, что все твои старания напрасны. Если я смог выдержать пытки, когда был жив, так что изменится теперь, когда я мертв? Я не чувствую голода. Мне не нужен сон. Если бы в твои намерения входило посадить меня на короткую цепь или выжечь мне глаза, ты давно это сделал бы.
- Мне казалось, ты захочешь узнать о Кезефе.
- А мне нет нужды, знать, намерен ты остановить Пса или нет, - пробормотал Кел. - Что касается Кайрика, то я поговорю о нем через час. Таково мое расписание. Тебе пора бы знать. - Сказав это, он снова возобновил ходьбу.
Прогулку Келемвар закончил без помех. У последнего угла он повернулся на сорок пять градусов и прошел в центр тюрьмы. Там он тщательно поправил на себе одежду. Приводя в порядок высокие кожаные сапоги, штаны из грубой ткани, белую тунику и коричневый шерстяной плащ, он на секунду замер, чтобы в очередной раз удивиться, что в загробный мир попадаешь одетым. При жизни Кел ни разу не задумывался, в каком виде существуют души, - в одежде или нет. Такие мелочи не представляли для него ни малейшей важности - он ведь все дни проводил в битвах с великанами за их сокровища или охраняя караваны от грабителей. А задумываться о таких пустяках он предоставлял умникам вроде Адона.
Келемвар вздохнул. Вот из этого теперь состояло его каждодневное существование.
С той же тщательностью, с какой он занимался одеждой, воин расчесал пальцами длинный черные волосы, пригладил усы и широкие бакенбарды. Прикосновения огрубевших пальцев подсказали ему, что черты его лица заострились. А ведь некогда женщины считали его красавцем, во всяком случае, Миднайт считала. Как всегда, Келемвар позволил себе, правда, на мгновение вспомнить прелестное лицо чародейки, ее гибкое тело.
Последнее, что он сделал, это перебросил через плечо накидку, а потом осторожно дотронулся пальцами до правой лопатки и ощупал рваную прореху в тунике и зияющую бескровную рану под ней. Как всегда, малейшее прикосновение вызвало острую боль, но Келемвар не обращал на нее внимания. Боль служила для него своего рода сигналом, свидетельством того, что он пока управляет своим сознанием.
В душе открылся какой-то шлюз, и оттуда хлынул поток воспоминаний, как темная ядовитая вода. Келемвар переживал последние минуты своей жизни: битву с Миркулом на вершине башни Черного Посоха; победу Миднайт над Властелином Праха; радостное возвращение Адона, которого все считали погибшим от руки Кайрика; и внезапное предательское нападение вора. Боль разлилась по всему телу воина. Вспыхнуло последнее воспоминание, оказавшееся ярче других: Кайрик, со смехом всаживает свой меч в спину Кела.
- Час настал, - прогрохотал Келемвар. - Я готов поговорить об этом подлом ублюдке и о мести…
НИЧЕГО НЕ БОЙСЯ
Глава, в которой Кайрик добавляем новые страницы к своей книге лжи, Гончий Пес Хаоса берет извилистый след жизни Келемвара, а башня Черного Посоха вновь становимся предметом обсуждений и сплетен как в Глубоководье, так и в небесных царствах
Ринда потерла заспанные глаза и подперла подбородок рукой. Поначалу Кайрик вызывал ее в лавку пергаментщика ежедневно в полдень. Позже он стал требовать ее присутствия все в более и более необычные часы: в сумерки, в полночь, а теперь вот и на рассвете. Промежутки между визитами тоже увеличились, в последний раз он добавлял главу к «Кайринишад» почти десять дней назад.
Не в силах побороть усталость и подавленность, девушка вновь опустила голову на дубовую столешницу. Ей ничуть не мешали омерзительные запахи от затхлой воды и трухлявых кож в непроветренной комнате. Она давно привыкла к таким неудобствам, как привыкла к тому, что за каждым ее шагом следят церковные шпионы, которые появляются в ее собственном доме без всякого предупреждения.
Ринда вяло прогнала прочь мысли об «Истинном жизнеописании Кайрика». На секунду она представила, какая произойдет катастрофа, если Повелитель Мертвых обнаружит эти опасные страницы. Придут ли тогда к ней на помощь сладкоголосый покровитель Физула и все прочие? Скорее всего, таинственное божество умертвит ее одним ударом, прежде чем Кайрик успеет вырвать у нее хоть слово. Однако она никогда не поклонялась какому-то одному богу, поэтому ее душа тут же окажется в царстве Кайрика, и он все равно узнает от нее все что захочет.
Прерывисто вздохнув, Ринда закрыла глаза. Столешница приятно охлаждала ей лоб. Она думала только об этом, все ближе подплывая к сонному забытью…
- Мы начнем, как только ты будешь готова. Ринда выпрямилась, как струна, на своем стуле с высокой спинкой. Рядом с ней стоял Кайрик, на его костлявом лице играла самодовольная ухмылка, руки были небрежно сложены поверх накидки, украшенной собственным символом святости.
- Я могу подождать, если тебе нужен отдых, - добавил он с ноткой сарказма. - Нам обоим будет только хуже, если ты забудешь поставить точку над «i» или поставить черточку на букве «t». Книга должна быть сделана идеально, не забыла?
- П-простите меня. Ваше Великолепие,- выпалила девушка. - Дело в том, что…
Кайрик прервал ее жестом:
- Не нужно. Когда я тебя вызываю сюда, может показаться, что у меня нет чувства времени, но я прекрасно помню, что такое лишиться сна.
Под взглядом Ринды Повелитель Мертвых неспешно направился к мягкому креслу, из которого всегда диктовал свои истории. Взмахнув накидкой, красной как кровь, он опустился на сиденье. Кольчуга на нем громко звякнула, когда он небрежно положил руку на тугой валик одного подлокотника и перебросил ногу в сапоге через другой.
