- По случайности, Мухтар. - На свет вышел Пилиас, позвякивая спрятанной под рясой кольчугой. - С тобой приключился припадок. Ремни не позволили тебе метаться и упасть с носилок.
Я потупился, словно мне стало стыдно за себя, а на самом деле я просто скрывал испытанное мною облегчение. Теплота, с которой он говорил, означала, что колдунья не прочла моих снов, а если и прочла, то ничего ему не сказала. Я увидел, что лежу в комнате писаря, освещенной тусклым светом масляной лампы и скудно обставленной, Мои носилки покоились на двух стульях, в углу на столе стоял медный кувшин с водой, а рядом Пилиас оставил свой шлем. В комнате было окошко с широким подоконником, но плотные занавески не позволяли ничего разглядеть. Сердце забилось быстрее, так как я испугался, что рассвет уже наступил и я очнулся слишком поздно, чтобы искать «Кайринишад».
Рядом с носилками присел Пилиас и положил руку мне на плечо:
- Тебе нечего стыдиться, Мухтар. Как ты себя чувствуешь?
- Достаточно хорошо, так что в ремнях уже нет необходимости. - Я потянул за ремешок, стягивавший бедра, и понял, что если приложить немного усилий, то мне удастся высвободить и кисти рук. - Очень хочется пить.
Пилиас протянул руки, чтобы освободить меня от пут. Ведьма, проворнее ящерицы, помешала ему:
- Оставь все так, пока мы не будем уверены, что приступ прошел. Пожалуй, лучше сходи за Хранителем. Разве он не велел дать ему знать, когда Мухтар очнется?
- Нет, Пилиас! - завопил я. Если у меня и был какой-то шанс найти «Кайринишад», то только при условии, что я быстро отсюда уберусь, а в присутствии Рухи сделать это, безусловно, было бы гораздо труднее. - Во имя Огма, не оставляй меня с этой ведьмой! Умоляю!
Руха нахмурила брови:
- Неужели ты боишься меня, Мухтар?
Я не обратил на нее внимания и продолжал обращаться к Пилиасу:
- Она убьет меня, пока я буду лежать здесь, связанный и беззащитный!
Пилиас покачал головой и взял женщину за руку:
- Это Руха. - Он протянул ее руку ко мне. - Она твой друг.
Я отвернулся от них обоих.
- Мухтар, - сказала женщина, - чего ты боишься? Я ведь не причинила тебе никакого вреда.
Я так быстро повернул голову, что ударился виском о поручень носилок.
- Тогда зачем ты сыпала мне в глаза песок? И почему я лежу здесь привязанным, и голова у меня гудит так, словно из нее сейчас вылупится орел? - Я брызгал слюной на каждом слове в надежде, что они подумают, будто со мной сейчас случится еще один припадок.- Пилиас, однажды она уже пыталась меня убить. И если ты оставишь меня с ней наедине, она так и сделает!
Пилиас утер с лица слюну и повернулся к ведьме:
- Пожалуй, лучше тебе сходить за Улронтом.
Руха прищурилась и смерила меня долгим взглядом, а когда заговорила, голос ее звенел от гнева:
- Мое колдовство ничуть ему не навредило, Пилиас. У этого пса нет причин меня бояться!
Пилиас взял ее за руку и отвел немного в сторону, но, несмотря на оглохшее ухо и шум в голове, я расслышал, что он ей прошептал:
- А ему и не нужны никакие причины, госпожа. Он безумец.
Я почувствовал на себе взгляд ее темных глаз и понял, что ее не провело мое притворство. В то же время она не понимала, зачем я это делаю, а потому нервничала и злилась.
- Как скажешь, Пилиас. Я схожу за Хранителем.- Она даже для виду не понизила голос и говорила громко, чтобы я слышал. - Но ни в коем случае не развязывай его. Этот нищий затеял какую-то игру, которую нам пока не понять. Лучше всего считать его таким же опасным, как Кайрик.
- Хорошо, госпожа колдунья.- Пилиас пощупал карман в рясе. - Тебе понадобится этот знак, чтобы войти в Башню Хранителя.
- У меня есть такой. Я там сейчас живу.
С этими словами колдунья покинула комнату, даже не упомянув о своем видении, в котором я читал книгу. У нее была привычка держать такие вещи в тайне; за многолетнюю практику она пришла к выводу, что большинство людей скорее обвинит ее в своих бедах, чем поблагодарит за предупреждение. Возможно, из-за этой человеческой глупости ее так оскорбил мой притворный страх; я не буду утверждать это с уверенностью, скажу только, что она была первая женщина, которая с первой же секунды меня невзлюбила.
Когда за ней закрылась дверь, я заставил себя досчитать до ста. Мне не терпелось начать поиск книги, но приходилось проявлять терпение, иначе мой друг мог серьезно отнестись к предупреждению ведьмы. Меня не очень успокоило, что со мной остался Пилиас: я понимал, мой побег обрушит на его голову сонмище бед. Я поступил бы как друг, если бы позволил ему пойти за Хранителем, чтобы потом все обвиняли колдунью, но с ней мне было не тягаться. Если у меня и появился малейший шанс избежать пыток в царстве Келемвара, то Пилиасу предстояло оказать мне последнюю услугу.
Закончив счет, я повернулся к монаху, который сидел на кончике стола и не сводил с меня глаз. Кинжальчик, отданный мною на хранение, был заткнут у него за пояс.
Я сморщил лицо, пытаясь состроить жалостную гримасу:
- Друг мой, мне очень неудобно так лежать. Пожалуйста, развяжи ремни.
Пилиас покачал головой:
- Если Улронт найдет тебя несвязанным…
- Какое тебе дело до Улронта, мой дражайший друг? Он уже принял решение сделать твою жизнь здесь невыносимой. Будь у тебя хоть капля здравомыслия, ты бы покинул эту обитель и отправился со мной в мой родной Калимшан.
- Куда-куда?
Мои слова не таили никакой опасности. Хотя несколько отрядов из Калимшана принимали участие в осаде, я знал, что Пилиас не обратит внимания на мои заявления, приняв их за бред сумасшедшего. Это позволяло мне успокоить собственную совесть искренним предложением помощи.
- Я личный друг калифа из Найрона, - похвастался я. - Я мог бы предоставить тебе дом и женщин, которые исполняли бы твои малейшие прихоти.
Пилиас улыбнулся:
- Я монах, Мухтар. Все, что мне нужно, я получаю здесь, в Кэндлкипе.
- Боюсь, что скоро этому наступит конец.
- Улронт не такой мелочный, как ты думаешь. Он мудрый человек.
- Наверное, но мудрость и доброта - не одно и то же.
Теперь Пилиас помедлил, прежде чем ответить.
- Все равно, если я чего не могу получить в Кэндлкипе, оно мне вообще не нужно.
- И ничто не может заставить тебя передумать, Пилиас?
Он рассмеялся, как будто мы с ним шутили.
- Ничто.
- Ну ладно.- Я устало вздохнул,- В таком случае, не дашь ли ты мне напиться? - Я согнул кисть той руки, которую Пилиас не видел. - От этой ужасной вони меня тошнит.
- Какой еще вони? - нахмурился Пилиас, беря в руки кувшин. - Что ты болтаешь?
